Парадокс Великого Пта. Фантастический роман - Анатолий Жаренов

Дальше Лагутину не пришлось додумать. Ухо уловило подозрительный треск. Краем глаза он увидел, что бетонная стена камеры начала дрожать, с нее посыпалась штукатурка.

«Лопнет!» — с ужасом подумал он и бросился в коридор, чтобы выключить памятрон…

Пришедшая через несколько минут Маша застала Лагутина сидящим на корточках возле стены, отделяющей лабораторию от камеры памятрона. Он глубокомысленно рассматривал трещину, наискосок перерезавшую стену.

Она сразу все поняла.

— Ты? — сказала она.

Лагутин кивнул. Говорить было нечего. Трещина в стене говорила сама за себя.

— Ты видел? — спросила она.

— Нет, — откликнулся Лагутин. — Я ничего не видел. Знаю только, что наше поле действует избирательно. Знаю также, почему экран был тогда поднят.

— Почему? — спросила Маша.

— Тебе здорово повезло. Еще несколько минут, и здесь все бы полетело к черту. Но я ничего не видел. А оно ползет, как тесто. И еще. Слушай, ты красишь волосы или это естественный цвет?

— Естественный, — сказала Маша обиженно. — Пора бы знать… Но к чему это?

— Да, да, — откликнулся Лагутин. — Мне пора бы это знать.

— Ну-ка, выкладывай, — потребовала Маша. Лагутин потер лоб.

— Понимаешь, — сказал он проникновенно, — может, именно в этом и дело.

— В чем? — спросила Маша. — В рыжих волосах?

— Представь себе, я еще не знаю, — сказал Лагутин. — Хотя пищи для размышлений у нас теперь вагон и маленькая тележка.

Глава 4

КАРТЫ НА СТОЛ

Бергсон зашел в кафе, где любил ужинать. Здесь не было так шумно, как в ресторане напротив. Здесь можно было подумать. Крайне необходимо. Он до сих пор не мог опомниться. Неужели босс ошибся и выпустил его не на того человека? Но этого же не может быть. «Хенгенау мертв, — было сказано в директиве босса. — Выходите на связь с человеком по имени Ридашев». Дальше сообщались координаты Ридашева, какой-то идиотский вещественный пароль и условные слова. Затем приказ: взять у Ридашева то, что было предназначено для Хенгенау. А этот Ридашев послал Бергсона к черту. И, судя по всему, он понятия не имел ни о боссе, ни о Хенгенау. Бергсон кожей чувствовал, что получилась какая-то непоправимая глупость. Или босс, перестав ему доверять, решил устроить эту шутку, чтобы насолить и ему и Хенгенау. Но зачем облекать это в такую странную форму? Нет, не может быть. И все-таки… И Бергсон впервые подумал, что совершил глупость, скрыв поручение Хенгенау от людей босса.

В кафе было необычно много посетителей. В другое время Бергсон отметил бы этот факт. Но сейчас, погруженный в мрачные размышления о своей судьбе, он только обрадовался, увидев, что за столиком на двоих у окна, за которым он обычно сидел, есть свободное место. Какой-то плотный человек, вероятно, кончал ужинать. Отодвинув в сторону чашку дымящегося кофе, он просматривал немецкую газету.

Бергсон жестом спросил разрешения присесть. Плотный человек кивнул и уткнулся в газету. Бергсон развернул меню и вдруг ощутил на себе пристальный взгляд. Он поднял глаза. Человек откровенно рассматривал его, насмешливо улыбаясь при этом. Бергсону стало не по себе.

— За вами следит Чека, — сказал человек по-немецки.

Бергсон не ответил. Он лихорадочно соображал, кто бы это мог быть? Чекист? Недаром Бергсон все эти дни ощущал за собой слежку. Провокация? Но почему надо начинать провокацию с такого странного предупреждения? А что, если этот человек от Хенгенау? Тот самый. Ведь Хенгенау говорил, что тот человек не продается. Старик, помнится, подчеркивал это обстоятельство. Вполне возможно, что он отказался от игры с боссом и счел нужным встретиться с Бергсоном. Или прислал кого-нибудь? Но тогда какого дьявола он не называет номер телефона?

— Вы что, оглохли, Бергсон? — спросил человек.

«Провокация», — решил Бергсон. Ну что ж, ему бояться нечего. Он на легальном положении. Пусть хоть все агенты Чека соберутся здесь.

— Вы ошибаетесь, — сказал он спокойно. — Моя фамилия Фернандес.

— Да? — человек сделал удивленное лицо. А глаза его по-прежнему смеялись. — Вот как, Фернандес! Вы приняли испанское подданство? Тогда вам надо бы заодно отрезать свои уши. У вас запоминающиеся уши, Бергсон. Я бы поручился, что других таких нет ни у кого в мире.

Бергсон отодвинул стул, пытаясь встать. Но в этот момент к столику подошла официантка. И он передумал. В конце концов он еще успеет разыграть оскорбленную невинность. Он сделал заказ и отпустил официантку.

— Правильно, — одобрил человек. — Опрометчивые решения никогда не приносят ожидаемых результатов. Разве старик не говорил вам об этом?

— Послушайте, — Бергсон прищурился. — Поищите собеседников в другом месте. Я не расположен заводить знакомства в чужой стране, да еще таким странным способом. Если вам не нравятся мои уши, пересядьте за другой столик. Или я буду вынужден позвать милиционера.

— Позовите, — флегматично буркнул незнакомец и отхлебнул кофе. — Только должен заметить, — сказал он неторопливо, — вы чуть-чуть запоздали. Вам следовало разыграть благородное негодование на тридцать секунд раньше. И делать это полагается без предупреждения. Стареем, Бергсон? Или на вас подействовало недавнее происшествие? Вы не подумали, что босс мог ошибиться, что в Москве могут оказаться два Ридашева.

«И это он знает, — мелькнуло в голове Бергсона. — Если он чекист, то дело зашло очень далеко. Так далеко, что сейчас невозможно предусмотреть все последствия. Неужели босс дал неверный адрес? Вот впутался в историю. Конечно, Чека ничего со мной не сделает. Но босс? Эта жирная свинья сорвет на мне все зло за провал. Недаром так не хотелось связываться с поручением Хенгенау. Двадцать процентов. Польстился на двадцать процентов, а теперь, того и гляди, потеряешь штаны. Ну а если это не чекист? Если это человек Хенгенау?»

— Проваливайте-ка вы отсюда к дьяволу, — сказал Бергсон вслух.

— Между прочим, — миролюбиво заметил незнакомец, — Чека за вами давно следит…

— Я не занимаюсь антисоветской пропагандой. Подрывных листовок не разбрасываю. Сектантов не вербую. Стратегическими объектами не интересуюсь. Для Чека я — ничто.

— Так, — удовлетворенно произнес незнакомец. — Вот видите, Бергсон, мы с вами уже достигли кое-какого прогресса во взаимоотношениях.

— С чего вы взяли, что я Бергсон?

— Уши, — серьезно сказал незнакомец. — Вас выдают уши. Так на чем мы остановились? На том, что за вами следит Чека? Видите ли, Бергсон, для Чека нет разницы, работаете ли вы от частной фирмы или являетесь эмиссаром государственной разведки. Чека на это наплевать. Чека не заинтересовано запросто отдать вам беклемишевское наследство. Но дело в том… — Тут он сделал паузу. — Дело в том, Бергсон, что Чека слишком плохо осведомлено об этом наследстве. И потом…