Уши торчком, нос пятачком! - Медведева Алена

- Но... почему? – потрясенно выдохнула я. – Из-за чего такие сложности со мной?

- У медведей, - шепнула мама, поднимаясь и вновь надевая очки. - Я не могу дать тебе ответ, но там ты его найдешь. Убегай, пока не стало слишком поздно.

- Но бои... - в недоумении обратилась к маме, прежде чем она отвернулась, чтобы уйти. - Как я убегу?

- Бои… - лишенная возможности видеть выражение ее глаз, поразилась обреченности в голосе. - Я думаю, вы сможете их пережить. Сделаю все для этого. Но потом - не оставайся здесь. Если у них... не получится и в этот раз, то можно ожидать любые крайности. Ради такого куша. Фирсановы - гнусная порода.

- А я? - шепнула скорее для себя.

- Ты - нет! - мама даже приостановилась на миг, расслышав мой шепот. - Ты - Волконская.

Минут пятнадцать сидела, уставившись вслед давно скрывшейся из вида маме. Волконские? Никогда не слышала о такой семье. А волков было не так уж много. К примеру, в клане бурых семь больших семей, семь фамилий. И в остальных примерно столько же, разве что у белых поменьше. Там на весь клан три изначальные семьи, да и те, как известно, потомки одного предка. Альбинизм - это же своего рода болезнь, генетическая аномалия. Вот только в данном случае он привел к одновременному усилению ряда характерных волчьих признаков, сделав своих носителей совершеннее.

«Странно, а как вообще возникли белые? - кажется, впервые задумалась я. - Для того чтобы рецессивный - белый окрас настолько закрепился, что стал неизменным и доминирующим при скрещивании с любой парой, да еще произошло закрепление и других особенностей на генетическом уровне, нужна как минимум... долгая изоляция. И почему была война с белыми? (Об этом периоде волчьей истории не очень-то распространялись.) Иначе не появился бы этот нелепый договор с диким условием, из-за которого теперь весь сыр-бор».

- Лена? - кашлянул рядом Добровольский, вырывая из плена мыслей, странных мыслей. Лучше было бы думать о том, что посоветовала мама, но... разум отказывался обдумывать настолько дикие мысли. И волчица неожиданно «взбрыкнула» внутри: еще не набегалась, вволю не наигралась, чтобы о щенках думать. Тем более что, может, и кто-то лучше подвернется?..

«Эк ее бросает из крайности в крайность! - успела подумать я, поймав последнюю мысль, прежде чем переключилась на Андрея. - Не зря, видимо, говорят, что во время течки волчиц тянет на самые неожиданные «авантюры»».

Но не зря белый все эти дни учил и показывал личным примером, что мы все же не животные и наша задача подавлять подспудные звериные порывы и управлять своими эмоциями. Поэтому, задавив в зародыше чувство раздражения (мы с Андреем в «одной лодке», а это важнее взбалмошного сумасбродства моего зверя!), спокойно спросила:

- Все слышал? - вопрос был из разряда риторических. Добровольский ожидаемо кивнул.

Я встала, размышляя о том, в состоянии ли он что-либо мне сейчас пояснить.

Пока рядом с Андреем шла к машине, не думала вообще ни о чем. Взгляд скользил по спешащим домой людям, следил за медленно наступающими сумерками, за светлыми прядками волос мужчины, изредка под действием легкого ветерка взмывавшими вверх. В голове была пустота, в душе предчувствие чего-то... сокрушительного. Не знаю почему, возможно из-за странной перемены в Андрее или из-за ощущаемой сейчас в нем скованности, но я уже не хотела задавать вопросы. Малодушно и безответственно. И все равно знала, что придется. Вряд ли после сообщения об отце и брате меня сможет что-то пронять... Впрочем, кто знает?

В квартиру мы не поехали. Поняла это, когда Добровольский свернул на загородное шоссе. И все молча, не посоветовавшись со мной и не размениваясь на пояснения. Разговору быть! Приехали к речке.

«Странный выбор! Почему не в лес?» - но спорить не стала, просто молча вслед за мужчиной выбралась из салона авто и, мягко ступая и принюхиваясь к ароматам влажного берега, пошла за Андреем.

Он дошел до самого края берега, от которого резкий обрыв уходил вниз, к нашей небольшой пригородной речушке. Остановился. Скинул пиджак и бросил его на землю, примяв весеннюю траву.

- Садись, - не оборачиваясь, скомандовал мне.

Подчинившись, присела на одну полу пиджака, оставив другой край для белого. Но он присоединяться ко мне не спешил. Задрав голову, увидела, что он всматривается вдаль, как-то напряженно двигая желваками. Наконец, передернув плечами и взглянув на часы на запястье, сел рядом. Стало почему-то тревожно: белый явно решал, стоит ли говорить со мной.

- Ты, конечно, хочешь знать, кто такие Волконские? - я молча кивнула, зная, что он почувствует. - Была когда-то такая семья, малочисленная. Ничем особым они не знамениты, разве что предками. Они - дальняя ветвь изначальных. Потому, кстати, и были малочисленны.

Изначальных? Ого! Из тех времен, когда все мы появились на Земле. И люди, и... не люди. Почему? Кто знает. Решение природы: взяли и возникли два разных вида - оборотни и люди. Мы вроде бы раньше, но это несущественно. Машину времени никто не придумал, поэтому доподлинно, как оно все получилось, не известно. Но наши древние предки рассказывали об «изначальной семье» - наших прародителях. Когда-то давно все об этом знали, даже гордились примесью крови изначальных. Только с тех пор столько воды утекло, столько смешалось... Сейчас это не считалось актуальным: каждый мог с высокой долей вероятности утверждать, что в его крови где-то кое-чего «примешано».

- Были? - я почувствовала, как на этом слове дрогнул его голос. - И почему «кстати»?

Андрей, протянув руку, сорвал высохшую трубочку прошлогодней травинки, еще не забитой свежей зеленой порослью, покрутил ее в руках и закусил.

«Травоядный!» - при других обстоятельствах я бы обязательно его подколола, но сейчас какое-то гнетущее предчувствие не позволяло шутить.

- Как выясняется, и есть, - он впервые с момента как мы вышли из кафе посмотрел на меня, заставив напряженно сглотнуть. - Истинные носители крови изначальных, по крайней мере сколько-нибудь значительной ее части, были больны. Именно этот факт и служил неоспоримым подтверждением «величайшей» наследственности.

- Больны? - недоуменно переспросила я. О таком не слышала...

- Да. Когда-то слишком возгордились. Мнили себя сверхсуществами по сравнению с людьми, намерены были сохранить «чистоту крови». Поэтому любая вязка между парами допускалась только внутри семьи. Как следствие - вырождение и набор ослабляющих болезней. И те рода, что появились от изначальных и переняли эту манию, постигла аналогичная участь. Выжил наш вид благодаря тому, что не все были такими повернутыми на величии. Но Волконские, увы... - Добровольский красноречиво пожал плечами.

- И я? - потрясенно уставившись на оборотня, не верила своим ушам. - Ты хочешь сказать, что я чем-то... больна?

- Нет. Женщины - носители, болеют мужчины.

Вздрогнув, непроизвольно отшатнулась. Получается, под прямой риск попадает мое потомство? Знал ли об этом Фирсанов, когда всякий раз при течке изолировал от самцов стаи? И не потому ли меня «отобрали» для белого? Какой шанс «занести заразу» в сильнейший клан! И мама советовала с ним повязаться, почему? Или, наоборот, после появления именно Андрея клан бурых всячески стремится ликвидировать кого-то из нас до возможной вязки? И не означает ли это, что на боях один из нас неминуемо должен погибнуть? Голова от вопросов шла кругом.

- А что за болезнь?

- Ускоренное старение. По сути, в возрасте молодого самца, которому уже можно впервые бороться за интерес самки, они были уже очень стары. Там и речи не шло о возможности конкурировать со здоровыми и молодыми.

- И мой отец...

- Скорее всего, был болен. И это означает, что его нет в живых, - прищурившись в своей манере, жестко пояснил белый.

- Я почему-то надеялась, что он у медведей, - непроизвольно созналась в тайной думе. - Зачем тогда спешить к ним?

Я невольно выдала вслух вопрос, адресованный, скорее, маме. Андрей отвел взгляд, натолкнув меня на мысль, что сейчас будет не совсем откровенен.

- Там... безопаснее, - выдержав небольшую паузу и взъерошив пятерней светлую гриву на макушке, в итоге все же буркнул он. - И информация, наверняка, есть какая-то...

А он не так уже и хочет, чтобы я оказалась на территории медведей, хотя несколько дней назад сам предлагал этот вариант!

- С чего ты это взял? - задала прямой вопрос.

Белый громко хмыкнул и пожал плечами:

- Надо знать этих «разумных» медведей. Единственный подвид оборотней, что сумели сохранить изначальное общественное устройство. А еще не стоит вестись на их внешнюю тугодумность и неуклюжесть. Они, может быть, в чужие дела как другие не лезут, но наблюдают за всем и... многое помнят, - и уже немного в сторону буркнул. - К несчастью.

- Помнят что-то связанное с моим отцом? - озадачилась я.

Андрей, глядя на воду, что в наступивших сумерках серебрилась и плескалась метрах в двух под нами, кивнул.