Альберт Эйнштейн - Владимир Львов

— В наших газетах, — сказал Эйнштейн, — не говорится о самом главном. Гнев народа обращается против правителей, развязавших эту бойню. Народ жаждет мира, Благородный Либкнехт, выступивший первого мая прошлого года с призывом «долой войну!», томится на каторге, но в конце октября снова начались волнения матросов военного флота в Киле. Их судили полевым судом и многих расстреляли. Русская революция, вспыхнувшая в феврале, привела массы в движение. В Берлине бастуют рабочие военных заводов. Роллан пишет мне, что то же самое творится во Франции. Женщины-работницы демонстрировали на Елисейских полях в Париже. Они кричали: «Вон Пуанкаре, кончайте войну!» Солдаты-отпускники вступились за них, когда полиция набросилась на демонстранток… Нет, решительно сейчас не до теории относительности!

Зоммерфельд, рассматривавший молча корректурные листы, обратил внимание на подзаголовок книги: «Общедоступное изложение».

— Правильнее было бы поставить здесь: «Обще-НЕдоступное изложение»! — откликнулся Эйнштейн и в первый раз за время этой беседы повеселел.

— Что еще даете вы в печать в ближайшее время? — спросил Зоммерфельд.

— Работу, прилагающую идеи теории тяготения к строению вселенной в целом, — ответил Эйнштейн. — Название работы: «Космологические соображения в связи с общей теорией относительности».

— Вас удивляет, что я взялся за эту тему сейчас, когда происходит эта ужасная бойня? — продолжал Эйнштейн, заметив изумление на лице своего собеседника. — И все же моя совесть ученого подсказывает мне, что куда правильнее заниматься сейчас проблемами этого рода, нежели тем, над чем трудятся нынче мои друзья герр Габер и герр Нернст. Вы слышали, что правительство наградило их чином майора?..

Зоммерфельд знал, что Фриц Габер, член Прусской Академии и автор знаменитого метода получения азота из воздуха, занят производством взрывчатых веществ для армий Гинденбурга и Макензена.

Темой работ Вальтера Нернста было изготовление удушливых газов.

4

Номера берлинских «Зитцунгсберихте» в силу обстоятельств военного времени — подводные лодки Тирпица как раз в это время начали блокаду морских путей — были получены и прочтены в Лондоне с немалым запозданием. Тем не менее уже в марте 1917 года Королевское астрономическое общество, собравшись на экстренное заседание, постановило немедленно образовать комитет для подготовки к полному солнечному затмению 1919 года. (Что касается предыдущей немецкой экспедиции в Крым, то она была задержана и интернирована русскими властями, так и не доехав до места назначения!)

Речь шла по-прежнему о проверке смещения звезд около диска Солнца, но теперь уже о проверке не одной, а двух возможных цифр: 0,87 или 1,75 дуговой секунды. От ответа на этот вопрос зависел выбор между двумя законами тяготения, между двумя научными эпохами, между двумя картинами физического мира.

Зона полного солнечного затмения 29 мая 1919 года пересекала Атлантический океан между Бразилией и Экваториальной Африкой.

Еще дымилась выжженная и окровавленная земля Фландрии, Галиции, Польши. Десять миллионов трупов были похоронены в этой земле. Вспыхнула ярким пламенем революция немецких и венгерских солдат и крестьян. Знамя коммуны было поднято в Мюнхене и Будапеште. Революция была подавлена. Догорали пепелища пожаров в Берлине, залитом кровью восставших спартаковцев. Снаряды рвались на Габерландтштрассе, где в доме № 5 помещалась квартира Эйнштейна.

Русские рабочие и крестьяне сражались за свободу, за мир, за науку, за Человека. Шел «1919, незабываемый», год Петрограда и Белой Церкви, Орла и Каховки…

Именно в эти дни на острове Принчипе в Гвинейском заливе (в Африке) под руководством Артура Эддингтона и в бразильском городке Собраль, где обосновалась группа астронома Кроммелина, были сделаны снимки звезд.

Полная фаза затмения на Принчипе продолжалась 302 секунды. Едва лишь диск Луны прикрыл Солнце и вспыхнул бледный венец «короны», набежавшие облака окутали небо, и казалось, все обречёно на неудачу. Сохраняя спокойствие, Артур Эддингтон приказал наблюдателям выполнять установленный заранее план. В тишине, прерываемой стуком метронома, в удушливо-влажной мгле внезапно опустившейся тропической ночи кипела напряженная работа. Перезаряжались кассеты с фотографическими пластинками, отсчитывались секунды, люди не смотрели ввысь, людям некогда было следить за волшебным небесным зрелищем… Шестнадцать фотографий было получено, и на первых снимках звезды не вышли совсем. На четырнадцатом и пятнадцатом сквозь разрывы в облаках проступило несколько звездных изображений. На шестнадцатой фотографии, снятой перед самым концом затмения, отчетливо получились отпечатки всех избранных для измерения звезд.

Группа Кроммелина на Собрале, пользуясь благоприятной погодой, выполнила свою программу.

6 ноября 1919 года собрались на объединенное заседание члены обоих королевских обществ — Британского[41] и Лондонского астрономического.

Председательствовал сэр Джозеф Джон (в просторечье «Джи-Джи») Томсон, один из корифеев физического эксперимента и старейшина европейской физики.

— Результат окончательной обработки данных, полученных обеими экспедициями, — читал докладчик, и можно было заметить, что рука его, держащая бумажный лист, дрожит, — результат таков:

в заливе Собраль: 1",98

на острове Принчипе: 1",61

средняя из двух цифр: 1",79

предсказание теории Эйнштейна: 1",75

Глубокое молчание воцарилось в зале.

Глава десятая. «Я не ожидал ничего другого!»

1

— Я не ожидал ничего другого, — спокойно сказал Эйнштейн собеседнику, посещавшему его в те годы в Берлине. Выдвинув ящик стола, он извлек оттуда пачку фотографий.

— Вот они. Я получил их на днях от Эддингтона и все еще не могу смотреть на них без волнения…

Он принялся молча разглядывать снимки, потом воскликнул:

— Великолепно! Удивительно!

Собеседник поспешил подтвердить, что успех, достигнутый общей теорией относительности, действительно великолепен и будет вписан золотыми буквами в историю науки.

— Какой теории? При чем тут теория? — раздраженно перебил Эйнштейн. — Я говорю о фотографиях. Они прекрасны. Я никогда не мог вообразить, что можно создать такие чудесные, такие прелестные снимки!

И он с детским восторгом в заблестевших глазах осторожно погладил лоснящуюся поверхность фотографий, словно бы желая убедиться в том, что черные пятнышки звезд находятся на своем месте.