Погоня за счастьем - Элизабет Ренье

Ричард ответил не подумав:

— Это была идея Кейт — дать падубу разрастись, чтобы лебеди и дикие утки, которые вьют тут гнезда, чувствовали себя в большей безопасности.

Арабелла выпустила его локоть, брови ее взмыли вверх.

— Кейт? А могу я спросить, кто такая эта Кейт?

Ричард с возрастающим чувством тревоги понял, что эта барышня задает так же много вопросов и рассказывает так же мало о себе, как ее отец.

— Кейт — мой лучший друг, — твердо ответил он.

— В самом деле? А могу я со временем удостоиться чести познакомиться с ней?

Ее нарочито безразличный тон внезапно возмутил его.

— Я полагаю, что вы уже знакомы, мэм. Вы встречались с мисс Хардэм на кладбище.

Арабелла отшатнулась от него, словно он ее ударил.

— Та девица — ваш друг?

Он молча наклонил голову.

— Но… но ведь вы же — джентльмен! — воскликнула она, от возмущения забыв о благоразумии. — А эта мисс Хардэм, как мне говорили, содержит школу для деревенских детей.

— Да, это так. И она великолепная учительница и прекрасно знает классическую литературу.

Арабелла уставилась на него во все глаза. Сейчас в его лице она не находила никаких следов страсти. Вместо этого она почувствовала между ними некий невидимый барьер и поняла, что воздвигла его собственными руками. Она с горечью подумала о том, что в Лондоне не опускала свой взгляд ниже герцога. Но если сейчас она упустит этого мужчину, жизнь для нее потеряет всякую перспективу. Она отчаянно придумывала, как ей завоевать его снова.

— Как вы знаете, сэр, я в ваших краях недавно и незнакома со здешними обычаями. Я… я бы хотела, чтобы вы объяснили мне мои ошибки. Если я должна усвоить новые правила поведения, если здесь принято общаться с людьми, которые не принадлежат к… к…

— Избранному кругу?

Она вспыхнула, теряясь под его суровым взглядом.

— Вам нет нужды усваивать новые правила поведения, мэм, — спокойно продолжал он. — Это только я нарушил старые, и охотно. Поскольку мисс Хардэм делает мне честь, даря меня своим расположением, я счел бы себя последним грубияном, отвергая его.

Едва он произнес эти слова, как в его голове словно вспыхнул яркий огонек, рассеявший все тревоги и сомнения. Он так жаждал защищать Арабеллу, а вместо этого оказался защитником Кейт, которая никогда не терялась в самой опасной ситуации и не нуждалась в покровителе, которая… Он уставился поверх головы Арабеллы в серый сумрак за окном, ничего не видя, кроме вереницы быстро сменяющих друг друга картин. Он представил, как впервые обнял Кейт и как на ее ресницах сверкнула бриллиантом слеза в пламени свечи. Как она поникла, опустила голову, уязвленная его похвалами в адрес Арабеллы. Как она пожелала ради него стать настоящей леди. А отчетливее всего вспомнилось ему, как она опустилась перед ним на колени и замерла в ожидании — в ожидании, что он признается ей в любви, ответит на ее чувства и оба они растворятся в неземной радости.

«Не запрещай мне, Ричард…»

Сказав это, она дала ему шанс. Дурак, жалкий слепец! Ослепленный иллюзией ее подавляющего влияния, он испугался ее любви, которую она предлагала ему с такой щедростью.

Чем он ответил ей? Небрежным поцелуем, ничего не значащими словами? Неудивительно, что, почувствовав его сопротивление, она бросила ему в лицо поток горьких слов.

Бессознательно он прошептал ее имя. Арабелла замерла.

— Кажется, сэр, вы в самом деле не склонны придерживаться никаких общепринятых правил поведения — а в данный момент даже обычной вежливости. Будьте столь любезны проводить меня к отцу. Наше общество, видимо, раздражает и утомляет вас.

Вспыхнув, он забормотал извинения. Но она уже спешила прочь от него по галерее, и ее походка уже не напоминала плавное скольжение лебедя, теперь ее юбка дергалась из стороны в сторону резкими рывками. Больше она не разговаривала с ним, за исключением нескольких формальных слов, сказанных на прощание.

С чувством облегчения он смотрел, как удаляется по аллее карета. Теперь он может остаться наедине со своими мыслями. Больше всего ему хотелось пойти к Кейт, попросить у нее прощения, поклясться ей в вечной верности, прошептать в ее сочувственное ушко все мучившие его сомнения и тревоги. Но впервые в жизни он не мог этого сделать, потому что эти сомнения и тревоги только причинили бы ей боль. Он даже и не знал толком, что именно хочет сказать ей. Разве то, что Арабелла отныне стала для него мимолетным сновидением, призраком, чей бледный пальчик поманил его в абсолютно чуждый ему мир.

Его мир был здесь, в усадьбе, и в этой маленькой суссекской деревне, с людьми, которых он знал и которым доверял… и с Кейт, которая была его вторым «я».

Он уже собрался приказать подать лошадь, как вдруг вспомнил! Его ждали дела более ответственные, чем улаживание личных проблем. План сегодняшней вылазки придется изменить. Он должен будет продумать и организовать путешествие более дальнее, потому что воспользоваться чичестерскими пещерами сейчас было бы большой глупостью. До сих пор сэр Генри действовал вслепую. Но сейчас — какие факты он разведал, какие секреты скрывал за этой бледной маской, служившей ему лицом?

Ричард попытался углубиться в проблему, но его мысли разбегались. Он вышел из дома и направился к озеру, надеясь, что движение поможет сосредоточиться. Но и тут не нашел никакого ответа, только лебедь-самец сердито зашипел на непрошеного гостя.

Вернувшись домой, он бесцельно бродил из комнаты в комнату, тогда как душа его с мучительной тоской стремилась к Кейт. Она была повсюду, ее голос звучал в его ушах. Только в гостиной образ Кейт несколько померк. Он твердо закрыл дверь в эту комнату, отстраняя от себя блеклые краски и хрупкую мебель и спинет, за которым Арабелла навела на него свои коварные чары.

Он прошелся по холлу. В библиотеке, где они с Кейт провели столько часов, разговаривая, смеясь, постепенно становясь частью друг друга, — там он скорее найдет мужество и силу, чтобы противостоять неведомой опасности, которая может угрожать им всем этой ночью.

У камина он задержался, протянул руки к огню, чувствуя, как теплая умиротворяющая атмосфера комнаты проникает в него. Скоро, скоро он увидит Кейт. При этой мысли его сердце болезненно сжалось. Он зажмурился и вспомнил свое страстное влечение к ней. Теперь между ними не существует преград, которые он возвел своим рассудком, они принадлежат друг другу и отныне вместе пойдут по жизни, это так же неизбежно, как смена времен года или морские приливы и отливы…

Ричард бросился в потертое любимое кресло и потянулся к трутнице. Но вместо нее рука нащупала…