Откровение - Наталья Эдуардовна Андрейченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы с Юлькой находились в моей большой квартире в Дегтярном переулке, она что-то готовила, нарезала салаты. Важный момент, в моей квартире две входных двери: одна железная, другая деревянная, красная, очень красивая, толстая-толстая дверь. Посмотреть в глазок у меня не было никакой возможности. Я была замурована. И вот звонок в дверь. Я очень аккуратно подхожу и начинаю разговаривать издалека, мол, кто это. Слышу голос Андреи, которую я знаю после многих месяцев совместной работы. Она переводила Максимилиану многие наши скандалы, она переводила детали нашей совместной жизни. Макс очень хорошо знал мою квартиру, двери в ней и подготовился великолепнейшим образом. И вот я открываю первую дверь, открываю вторую дверь…
И передо мной стоит Макс, огромный в своем дутом черном пальто в пол, в своей норковой шапке-ушанке с опущенными ушами.
Я испугалась так, что скрестила руки перед своим лицом и медленно стала идти назад, повторяя только одно слово: «No. No. No» («Нет. Нет. Нет»). Я отступала назад, в сторону кухни, по огромному длиннющему коридору – минимум семь метров, может быть, даже больше. А он шел на меня, огромный, и прибавлял скорость с каждой секундой. Я, испуганная, уже почти бегом, практически падая, добираюсь до кухни, поворачиваюсь. и вижу Юльку, которая в полнейшем оцепенении стоит с огромным ножом в руке, готовая Макса просто убить.
И в этот момент я ослабеваю. Руки мои просто падают, как плети. Макс со своей мощной энергией подходит ближе, хватает меня. Я сдаюсь. И он меня целует.
Слезы льются по моему лицу, идет огромная долгая пауза. Молчание.
Мне стыдно… Я обманула Юльку. Я обманула себя… Я не сдержала слова. Я не знала, что ей сказать.
Я подняла на Юльку свои заплаканные глаза и произнесла: «Запах родной.»
16. Свадьба и швейцарский паспорт
Жестокое предложение Марии Шелл Любовь к Родине и «Наша Наташа». Путешествие в Монако
Хочется рассказать историю, как мы с Максимилианом пошли в ЗАГС. Это случилось 11 июня 1986 года. Но до этого ЗАГСа на улице Грибоедова еще надо было, как говорится, доползти.
На тот момент Макс находился в новом проекте вместе со своим другом, величайшим музыкантом Миком Джаггером (солист The Rolling Stones). Они работали над фильмом по Набокову (который никогда не вышел на экраны), а сопродюсером этого фильма был друг Макса и в дальнейшем большой мой друг Карел Дирка – владелец огромной продюсерской фирмы в США и Мюнхене. В своем очередном шедевре про Марлен Дитрих Максимилиан создал новый пласт в истории кинематографа – жанр документальной драмы. Этот фильм получил «Золотой глобус» и приз нью-йоркских критиков, был номинирован на «Оскар» – и обязательно получил бы «Оскара», но его поставили в разряд художественных фильмов, а это точно не художественный фильм. Поэтому так родился новый портал в нашем киноискусстве – документальная драма. И Максимилиан Шелл это создал. Это был 1985 год.
Так вот, вернемся к Карелу Дирке. Как сопродюсер (с Максимилианом Шеллом) фильма «Марлен» и продюсер нового фильма по Набокову, он знал «странный» характер Максимилиана, с которым я еще плотно не сталкивалась. То есть я знала, какие сложности могут быть, но как-то верила, что все будет по-другому. Хочу поблагодарить Макса за то, что он был искренен, честен со мной и предупредил обо всем. Он мне сказал, что в их роду передается по наследству очень страшная болезнь: биполярное расстройство, маниакальная депрессия и шизофрения. Максимилиан и предупреждал, что он может уйти в депрессию на полгода, – и я лично оказалась этому трагическим свидетелем. Он также меня предупреждал, что никогда и никому не пожелал бы связать свою жизнь с таким человеком, как он. Но вы же понимаете, что к тому моменту особого выбора у меня и не было.
Ко мне на свадьбу совершенно неожиданно приехали два человека: Карел Дирка[7] и Мария Шелл, звезда всех времен и народов, сестра Макса, очень красивая женщина. Мария часто приезжала в СССР. Тогда я еще не знала, что у нее идет очень серьезный роман с одним из крупнейших музыкантов нашей страны. Назовем его господин Р. У него в женах была самая известная актриса, назовем ее буквой М… и все они втроем постоянно встречались и хорошо дружили. Так что Мария приехала, наверное, убить двух зайцев.
До сих пор не могу понять, был ли это сговор между Марией и Максимилианом или ее личное решение. Итак, последняя ночь перед тем, как мы должны расписаться. Мы в Дегтярном переулке. Макс, уставший, почему-то рано пошел спать. На моей кухне с четырехметровыми потолками, расписанными сусальным золотом, с очень уютными стенами оранжево-терракотового цвета, с безумно уютной кухней, диваном «Фенди», со стульчиками антикварными, в которых можно сидеть долго-долго, и с удобными антикварными креслами мы остались вдвоем с Марией и начали разговаривать, насколько могли, на английском языке. Как я рассказывала еще в начале книги, семья Шеллов была очень-
очень крепкой, и войти в нее было практически невозможно. И вот я сижу, счастливая, времени час ночи… Вдруг Мария придвигает к себе красивую сумочку фирмы MCM – она дружила с создателем бренда Майклом Кромером, и семье было подарено столько этих сумок и чемоданов, я вам передать не могу. Мария достает эту очень красивую, бело-черную в квадратиках сумочку, затем достает из нее что-то очень большое и весомое и кладет на стол… Убирает сумочку. И остаемся только мы и какая-то огромная пачка в пластиковом пакете между нами. Она говорит: «Слушай, дорогая, мы тебя все очень любим, вот тебе 150 000 долларов, этого тебе будет достаточно до конца твоей жизни. Обменяй это на рубли и живи спокойно и счастливо, не надо никому морочить голову». Я, честно говоря, охренела от этого. Я долго не могла ничего ответить. Потом у меня потекли слезы…
И я сказала: «Мария, ты, наверное, что-то не поняла. Я очень-очень люблю этого человека, и я буду с
