Парад скелетов - Марк Найканен

Лорен продолжала рассматривать в подзорную трубу обиталище скульптора. Про себя она подивилась, почему Керри ничего не написала ей о своем разочаровании.

– Видите холмы за строениями? – спросил Джаред.

Она кивнула. Холмы выглядели здоровенными буграми, поднимавшимися сразу за домом. Лорен подумала, что подзорная труба скрадывает расстояние, а холмы начинаются чуть подальше.

– Большинство этой земли также принадлежит ему.

– Там что, протекает река? – удивилась Лорен.

– Да. Зеленая река. В это время года там много водоворотов.

– Не знаете, на его земле были какие-нибудь шахты? Джаред протянул руку за подзорной трубой.

– Я слышал, что здесь повсюду были шахты. Думаю, могли быть и там. Ранчо очень большое. Керри может быть где угодно.

– Где угодно? Это Штасслер так сказал?

– Да. Что бы там с ней ни произошло, это произошло именно там. Сами знаете, бывает, такое чувствуешь нутром.

Лорен кивнула. То же самое сделал и Рай. Все трое молча стояли и смотрели вдаль.

Во время обратного спуска Лорен чуть было не перелетела через двухметровую трещину. Именно это сделал Джаред, который пролетел все семь метров и приземлился на оба колеса, даже не качнувшись.

Лорен затормозила, свернула и сумела последовать за Раем, который выбрал более ровный путь. Они так и не смогли догнать Джареда, пока тот не остановился у тропинки, ведущей к водоему.

– Думаю, вы захотите окунуться. Я поеду обратно, а вы можете отдохнуть у озера, пока есть такая возможность.

– А как нам попасть обратно в город? – спросила Лорен.

– Очень просто. Выезжаете обратно на шоссе тем же путем и поворачиваете направо. Это займет у вас не более пятнадцати минут. Вся дорога идет под гору. Поверьте мне, это того стоит.

«Он ухмыляется или улыбается»? – задумалась Лорен.

– Как ты считаешь? – спросил ее Рай. – Полагаю, искупаться будет великолепно.

– Я тоже так думаю, – убежденно сказала она. Она пожала руку Джареда и поблагодарила его за поездку. – И за то, что поговорили с нами, – добавила она.

– Вы все еще думаете, что я в чем-то виноват? Рай отрицательно покачал головой.

– А вы? – обратился он к Лорен.

– Присяжные еще заседают...

Но при этом она улыбалась и считала, что молодой человек понимает, о чем она думает. Она чувствовала это нутром.

Пока они ехали к водоему, Лорен все время смотрела по сторонам, пытаясь обнаружить следы велосипедистов, туристов и вообще кого-нибудь, кто мог бы нарушить их уединение. Никого.

Они поставили велосипеды между двумя валунами и поспешили на журчащие звуки воды, стекавшей с висящего мха. Рай скинул одежду так же естественно, как это делала в студии Джой. Лорен глубоко вздохнула и тоже сбросила одежду.

Вода оказалась холоднее воздуха, но не такая уж холодная. Лорен с удовольствием ощутила невесомость.

Сначала они плыли рядом, но вот его нога коснулась ее. Случайно? Она так не думала. Когда она открыла глаза, то увидела на его лице улыбку.

– Даю пенни за то, чтобы узнать твои мысли, – объявил он.

– Они стоят гораздо больше, – поддразнила она его.

Он подплыл к ней, и она легко, игриво нырнула под воду и увидела, как глупо и свободно болтается его пенис.

Ей пришлось сдержать себя, чтобы не ухватиться за него. Она вынырнула прямо в его объятия и поцеловала его. И тут, когда ее руки скользнули вниз, она заметила, что его пенис уже не болтается так безвольно, как несколько секунд назад.

Он обнял ее за талию и притянул к себе. Это произошло так же естественно, как и то, что ее собственные руки легли на его бедра. Все волнения, которые она испытывала этой ночью, растворились где-то в промежутке между началом поездки и этим моментом. Ей следовало бы поблагодарить Джареда за то, что он настоял на их купании, если, конечно, она узнает его достаточно хорошо для столь доверительной беседы.

Теперь настала очередь Рая нырнуть. Он поцеловал ее живот и груди, после чего мягко и нежно, но с жадностью, удивившей ее, пососал по очереди каждый сосок.

Когда он вынырнул, хватая ртом воздух, его лицо представляло великолепную картину. Лорен теснее прижалась к нему. Она испытывала возбуждение, очень сильное возбуждение. Но когда она последний раз попробовала проделать такое с Чэдом, эксперимент оказался очень болезненным. Им обоим пришлось ковылять на берег.

Однако Рай сразу же вошел в нее.

Она обняла его ногами, испытывая наслаждение, крепче прижалась к нему, чувствуя его мужскую силу. Их руки скользили, искали наслаждения, а потом снова скользили в поисках чего-то большего.

Ее спина уперлась в покрытый мокрым мхом камень, и она выгнула спину, чтобы еще глубже прочувствовать его...

Рядом журчал ручеек водопада.

Рай целовал ее, а ее губы жадно ловили каждый поцелуй.

Его пальцы скользили по ее лицу, а она целовала его мокрые нос и глаза, ощущая на губах его мягкие ресницы. Потом она провела кончиком языка по контуру его ушной раковины, прислушиваясь, как он стонет, и сама еще больше возбудилась от того наслаждения, которое дарила ему. Она крепче обняла его, когда он начал ритмичные движения – движения, которые становились все более быстрыми, все более страстными.

– Не могу остановиться. – признался он ей.

Это еще больше возбудило ее. Выражение беспомощности на его лице. Ощущение, что он теряет контроль над собой, осознание того, что это она творит с ним такое. Лорен прижалась к нему еще сильнее. И тут вдруг почувствовала, как он наполнил ее всю. Рай прижался к ней, по телу пробежала сладкая дрожь. Она наслаждалась его страстью, его желанием унести ее подальше от всего мира.

Глава семнадцатая

О, маловерные! Я уставился на монитор и повторил эти радостные кадры, потому что недооценивал Бриллиантовую девочку. Теперь же я не мог придумать большего удовольствия.

Вот она обнимает, ласкает, целует Ее Светлость. Они как два тайных любовника, спрятавшихся за кустиком. Их вид почти парализовал меня от удовольствия.

Это открытие я сделал после долгих утомительных двадцати четырех часов. Я перемотал запись на шесть часов утра, на тот момент, когда я вытащил из клетки сынишку и впервые оставил их одних. Неужели они начали целоваться, как только я повернулся к ним спиной? А я-то тем временем изо всех сил старался заставить мальчика повзрослеть, расстаться со своим нарцистическим комплексом детства...

Я должен был это предвидеть. Я включил воспроизведение, как только увидел, что Бриллиантовая девочка начала что-то нашептывать на ухо Ее Светлости. Я не мог расслышать ни единого слова. Ее Светлость что-то шепчет в ответ. Какую-нибудь милую чепуху? Глядя на них, нельзя думать ни о чем другом. И вот на экране появился первый, по-настоящему интимный момент: Бриллиантовая девочка смотрит в глаза своей возлюбленной, ласкает ее плечи, а Ее Светлость, и это меня очень удивляет, не оказывает никакого сопротивления. Даже в самом начале. Вместо этого она с улыбкой идет навстречу желаниям Бриллиантовой девочки, которая скользит пальцами по ее груди, бедрам, твердым круглым ягодицам.

Это тронуло меня. Бриллиантовая девочка! Именно она вдохновитель действа, склонила Ее Светлость на совершение такого в высшей степени восхитительного и развратного поступка, как получение сексуального удовольствия при непосредственном присутствии убийцы. Снова она смогла угадать мои фантазии, наполнить их страстью, заставить их расцвести в грубых, неподдельных картинах.

Пальцы... Да... Ее подвижные, жадные пальцы находились в ее собственных трусиках. Костяшки ясно выделялись на шелковистой ткани. Она, должно быть, знает, что если я это вижу, то не могу оторвать глаз. Я буду парализован этим зрелищем. И в самом деле, я сидел перед дисплеем, как тот легион мужей, которые могут возбудить себя только при виде своих консервативных жен, стоящих на коленях и держащих губами дерзко стоящий член незнакомца. Или когда незнакомец задирает их приличные юбки и собирается грубо взять их сзади. Я читал на эту тему научные исследования и знаю, что таких любителей распутных грязных сцен очень много. Они представляют себе, что их жены от такого грубого обращения становятся более игривыми и необузданными.

И вот эта моя Бриллиантовая девочка, шлюха и проститутка, соблазнительница и распутница, вызывает во мне такие же сильные ощущения. Сгораю от желания увидеть, как ее возьмут, подомнут под себя. Пусть даже это будет делать Ее Светлость. Ее Светлость! У нее футболка задрана к самому горлу. Висит там, как ожерелье, обнажив груди. Я не мог оторвать взгляд от нее. Твердые и остроконечные груди, как у всех молодых женщин, которые разъезжают по округе на велосипедах, пока их задница не становится твердой, круглой и похотливой.

Мой эксперимент с Вандерсонами дошел до того, что я боюсь, что у меня начнутся галлюцинации. Общаясь с Веселым Роджером, мне пришлось изображать из себя Франкенштейна. После того, как я покончил с Джун, он стал неуправляемым. Ямы, которые он выбил в земле кулаками, можно было бы наполнить его слезами. Он тронулся с горя. Он еще раз напомнил мне, какими непредсказуемыми могут быть животные под названием «люди». Я обращался с ним как с ничтожеством, с полной никчемностью. Однако в последние часы я понял, что он относится к тем созданиям, которые не верят в темноту, пока не наступит ночь. И тут они изменяются так кардинально, что становится страшно. Весь его идиотский оптимизм, все его терпение, вера в безопасность его семьи и его самого, или в мою безграничную доброту, как я полагаю, покинули его. Я, естественно, говоря фигурально, вбил кровавый кол в его сердце. Тут-то он и превратился в зверя. Он метался по клетке так, словно хотел проломить пол. Его ярость была так сильна, что я не могу выразить это словами. Теперь только я начинаю понимать, что в последние его секунды мне не надо будет провоцировать его на борьбу, как я делал это с Джун и многими другими. Он впервые в жизни ощутил настоящую неподдельную ярость. Вместе с другими недавними открытиями он понял, что все цепи и путы надо смести с лица земли.