Девяностые приближаются (СИ) - Иванов Дмитрий

– Штыба! – закончила за меня бабушка. – Что я газет не читаю? А я Вероника Петровна.

– Все уже меня знают, – огорчился я вслух.

– Это я его нашла в кулинарии! – звонко крикнула Лиза. – Идём со мной, я тебе покажу рисунки.

– Ты халат-то застегни! – прикрикнула на неё Вероника Петровна. – А то покажешь, больше чем планировала. И чай потом пить!

Глава 32

Глава 32

Смотрю рисунки, и мне нравится. Видно нехилое мастерство художника, особенно ей удаются птицы. Вот снегирь как живой, вот попугайчик, явно списанный с натуры, ибо в квартире точно такой же в клетке сидит и настороженно смотрит на меня. Я при входе показал ему кулак, чтобы не думал ничего комментировать. Попугай яркий, и рисунок получился тоже ярким.

– Нравится? – заглядывает мне в глаза Лизон, всё-таки показывая лишнее в разрезе халата.

А может и не лишнее, а так планировала. Женщины – «коварство» им имя, и мужика могут попытаться окрутить только из любопытства, без практического интереса.

– Попугай как живой! И сиськи у тебя – во! – показываю большой палец я.

– Фу, дурак какой, – счастливо смеется Лиза, и тут же испуганно прикрывает ротик.

«Бабушку боится, наверное», – решаю про себя я.

А нет, не бабушку!

– Лизка – дур-р-ра-а-а! – среагировала нахальная птица на знакомое слово.

– Лизон – дурында! – не унимается пернатый, и тут же снимает с себя всю ответственность за хамство: – Попка – дурак!

Мол, что с дурака взять? Показываю ещё раз попугаю кулак уже ближе и говорю:

– Клюв захлопни!

Озадаченный птиц замолкает, а я рассматриваю рисунки дальше.

– У тебя талант, Лиза, задари рисунок с подписью? – говорю ей.

– Художки семь лет, да не пригодилось, – радуется похвале девушка, опять став симпатичной. – Что бы тебе дать?

С трудом затыкаю рот поручику Ржевскому внутри меня, глядя на россыпь рисунков.

– Вот этот подпиши, если не жалко, – тыкаю наугад, и попадаю на батальную сцену, где женщина с винтовкой прицеливается вдаль. – Или вот! Автопортрет.

– Отдай, это тут не должно быть, – пытается забрать у меня рисунок с обнажёнкой.

На рисунке сама Лиза перед зеркалом по пояс голая, грудь топорщится в разные стороны, секси – аж зубы сводит. Что понравилось, грудь на рисунке в размерах совпадает с реальной. Хотя, а если Ленка та же увидит? Да что я о ней думаю?

– Подпиши эти два, – прошу я, всё-таки выбрав ещё и рисунок на военную тематику.

Снайперша как живая на рисунке и так похожа на бабулю.

– На бабушку мою похожа, – говорю я.

– Я с фотографии рисовала, – сейчас покажу, – Лизон убегает, а в комнату заходит Игорь.

– Чендж делать будем? – задаёт он риторический вопрос.

– Толя-я-я! – слышу я голос его сестры откуда-то издалека, квартира-то огромная.

Иду искать и нахожу Лизку вместе с бабушкой, сидящими у альбома.

– Это Украинский фронт, сорок четвертый, я тогда приезжала вместе с военкором «Правды» на передовую, – вспоминает бабушка военную молодость.

– Украинский, это там украинцы воевали? – спрашивает талантливая, но малограмотная девушка.

Всё втроём фыркаем, а я добавляю:

– Ага, а на Степной фронт одних степняков брали.

А ничего смешного, в будущем в подобную чушь охотно будут верить не только обыватели, но и министры некоторых стран. Становится обидно за страну, и я даже начал прикидывать, как бы грохнуть Горбачёва, пока он не генсек, но потом одумался. Не в Горбачеве дело, за СССР никто толком и не вступился, если не считать бестолкового путча. И чё я один сделаю? Пусть и весь в белом и на коне?

– Твоя бабушка там воевала? – спрашивает меня бывшая военная фоткорша, как выяснилось.

– Не скажу сразу, просто домой рисунок отправлю, – пытаюсь и сам это понять я. – Лиза, как ты рисуешь хорошо, рисунок как фото один в один.

– Это я не рисую, а перерисовываю, рисовать мне тоже нравится, но сейчас учёба много время занимает.

– И танцы! – хором добавляют Игорь и её бабушка.

– Я тоже танцую, – скромно хвастаюсь я.

– Ха! Я профи! Я тебя перетанцую! – хвастает Лиза.

– Батл? – забывшись, предлагаю я соревнование незнакомым словом.

– Битва? – пытается сообразить Лизка. – А давай!

Она ставит музыку, а мы с Игорем оттаскиваем стол из центра комнаты. Лизка занимается русскими народными танцами, оказывается. Она сбегала, переоделась в юбочку и маечку, и сейчас кружась вокруг себя, показывает красивые ноги. Раз двадцать крутанулась вокруг себя, вот это вестибулярный аппарат! На ногах у неё туфельки, и мне становится жалко соседей снизу. Кажется, я сказал это вслух, так как Игорь пояснил, что там все на работе сейчас, кроме домработницы. Хлопаем танцорше все, и искренне.

– Мне нужно подобрать музыку, – говорю я и прошу Игоря: – Покажи свою фонотеку?

В комнате я понимаю, почему ему не нужна ни цветомузыка, ни видеоигра. У него во всю стену панно цветное – цветомузыка, и персональный комп TRS-80!

– Самоделка, но прикольная, – кивает на стену Игорь. – А вот твои две коробки, и он указывает на небольшие картонные коробки.

Видеоигра всего лишь размером двадцать на двадцать пять и десять сантиметров высотой, а цветомузыка побольше, но приемлемо. Сразу отдаю «полароид», пятьдесят рублей сверху и иду к компу, пока Игорь ставит мне разные треки.

– О, эта пойдёт, – говорю я, пытаясь поиграть во что-нибудь.

– Вот прикольная игруха, Frogger называется, и Игорь показывает мне убогую аркаду.

Мой интерес сразу пропадает, память ещё помнит красочные и интересные игры из моей взрослой жизни. Снимаю пиджак, чтобы не мешал, за джинсы я не переживаю. Делаю разминку небольшую.

– Давай танцуй! – весело кричит девушка.

– Дедушка старенький, ещё потянет себе что-нибудь, – парирую я.

Начинаю с походки робота, и сразу попадаю в цель! Руки и ноги движутся как у робота, Лизка пищит как ненормальная, да и бабуля смотрит с одобрением. Где бы старая такое видела? Потом запустил волны телом, поппинг, и закончил элементами из даунрока, то есть на полу.

Закончилась музыка, а я даже не вспотел, молчаливая пауза, которую, кстати, прервал попугай:

– Дуррында! Лизка – дурында!

– Ох, и придумает чего сейчас молодёжь, – качнула головой бабушка. – Давайте пить чай!

– В кои веки согласна с попугаем, – признала свое поражение девушка.

К чаю, который мы пили в столовой, подавали маленькие пирожки с разными начинками, что было кстати, я кроме пирожных ничего не ел сегодня, а уже обед. Блин! Надо ехать же. А неохота. Хорошо тут!

До аэропорта доехали за полтора часа. Игорь всё рассказывал и рассказывал о своих планах. Я уже выяснил, что родители у них работают в МИДе, причем папа целый замминистра! Поэтому иной дороги у них нет, кроме как в МГИМО.

– А ты прикинь, у меня папа на скотобойне работает, и он тоже хотел, чтобы я пошёл по его стопам, – намекнул я Игорю, что у него не самый плохой вуз.

В аэропорту мы попрощались, Игорь дал мне номер своего домашнего телефона и наказал звонить, если чего надо вдруг будет. Лизка звонить не просила, но совершенно без комплексов засосала меня на пороге квартиры.

– Ты не обольщайся, у неё каждую неделю новый герой, – посоветовал её брат.

Да я и не надеялся.

Всё-таки удалось разместить все подарки по сумкам, ведь я вытащил и надел свои вещи – дублёнку, шапку и унты. Всё это было с собой. Свободного места сразу в моих сумках прибавилось.

На этот раз в самолете мне повезло – моё место было рядом с двумя девицами, как выяснилось сестрами, ехавшими со свадьбы подруги, и по этой причине находившимися в приподнятом настроении. Они так рьяно принялись кадрить меня, что я даже посматривал на туалет в конце салона, планируя утащить туда какую-нибудь из них, а то и двоих сразу! Но птица обломинго, моя неизменная спутница настигла меня и здесь. Девочки вырубились. А вы как хотели? Ночь, они выпили, устали, танцевать нельзя, а сон не прогнать по-другому, вот и спят две крошки на моих широких плечах. Их даже принесенная еда не смогла разбудить, буркнули что-то и опять уснули. У меня сна ни в одном глазу, я размышлял о последствиях своего «засвета». Вроде, ничего страшного, всесоюзная слава мне не грозит, уже завтра на первой странице будет какой-нибудь шахтёр и обо мне забудут. Да, останется строчка в моём досье, и всего-то. Лет через пять никому это досье не интересно будет уже.