От любви не убежать - Роберта Ли

Кит подняла голову и взглянула на Рейса.

— При чем тут Гус? — всхлипнула она. — Я за тебя тревожусь.

Рейс остолбенел. О Господи, так давно никто не тревожился за него, что он уже забыл, как вести себя в такой ситуации. Рик? Тот интересовался его судьбой и, наверное, чувствовал себя слегка задетым, поскольку знал не все о его прошлой жизни, но никогда бы он не стал тревожиться за Рейса… впрочем, его мало беспокоила и собственная судьба. А вот Кит… она все больше пугала его.

— Как ты думаешь, — спросила девушка, заметив впереди маленький кафетерий — оазис жизни и света на полуночной темной дороге, — не выпить ли нам кофе? Или вообще чего-нибудь горяченького. Мне кажется, что это было бы очень кстати.

Она вдруг прикусила язык и нерешительно взглянула на Рейса.

— Извини, — прошептала Кит. — Я совсем забыла…

— Я же не такой невежа, чтобы не уметь вести себя на публике, — проворчал Рейс.

— Я не это имела в виду…

— Понимаю, что не это.

— Вдруг кто-то…

— Никакого «вдруг» не будет, Кит. Что может случиться от чашечки кофе?

Интересно, подумал Рейс, я действительно настолько уверен в своей безопасности или просто устал прятаться, измучился от своего подпольного существования?

Через пять минут они сидели за столиком, и Кит грела руки о свою чашечку кофе. Было довольно странно не суетиться, не высматривать никого и ничего вокруг, а просто спокойно пить кофе в маленьком кафе. Казалось, целую вечность он не жил такой обыденной, нормальной жизнью.

Ночные посетители начинали понемногу расходиться, ночь уступала место дню, а наступающее утро было заполнено для большинства ежедневными заботами. Скоро они остались одни, и только однажды подуло сквозняком, когда какой-то случайный посетитель зашел, широко распахнув дверь.

— Рейс!

Он давно ждал, когда она заговорит.

— Ты никогда не думал вернуться, чтобы все окончательно расставить по своим местам?

Рейс ошарашено взглянул на нее. Меньше всего сейчас он хотел услышать такой вопрос.

— Вернуться? — переспросил он с сарказмом. — Чтобы последующие двадцать лет провести за решеткой?

Кит вздрогнула от его тона, но, кажется, не собиралась так легко сдаваться.

— Но если ты расскажешь, что произошло на самом деле…

Рейс ложечкой начал мешать кофейную гущу на дне чашки.

— Я тебе уже говорил, кем он там был. Неужели ты не понимаешь, что слово пацана, обвинявшегося в побоях своей матери, ничего не стоит по сравнению с тем, что скажет один из самых уважаемых людей в городе?

— Но за все последующие десять лет ты ни в чем подобном не был замешан… Я хочу сказать, что, не считая этого случая, твоя биография чиста, и потому полиция должна увидеть какие-то смягчающие обстоятельства…

Рейс замотал головой. Девушка изо всех сил пыталась убедить себя, что в принципе все не так страшно, если пойти в участок и рассказать правду. Ведь прошло столько лет, и люди обязаны понять психологию пятнадцатилетнего парня.

Он и сам не раз пытался убедить себя в том же. Но, как правило, после таких мечтаний в памяти сразу же всплывала безобразная сцена допроса в участке, где его обвиняли в нанесении тяжких побоев матери. А благообразный господин, по недоразумению именовавшийся отчимом, великодушно просил полицию не возбуждать уголовного преследования против его приемного сына, поскольку «ощущает за него ответственность, как за собственного ребенка». А потом мать заплатила за свою попытку добиться справедливости новой серией побоев, и с тех пор он, пятнадцатилетний подросток, ненавидел мир взрослых и чурался общества своих сверстников, впервые открыв, что значит нести на себе крест отверженного и одинокого человека.

Но сейчас мысль о том, что он останется один, без Кит, наполняла его таким смертным ужасом, подобно которому он до сих пор не испытывал.

— Знаешь, — сказал он, плохо осознавая, что говорит вслух, — мне всегда казалось, что я не переживу тюрьмы, и именно поэтому я бежал и скрывался… Но сейчас… сейчас я уже не знаю…

— Что не знаешь?

Рейс уловил на лице Кит странное выражение страдания и сочувствия одновременно, и вымученные, наболевшие слова вырвались наружу.

— Не дай Бог тебе когда-нибудь оказаться за решеткой. Да я и не позволю, чтобы для этого был хоть малейший повод… Поэтому дальше мне придется действовать в одиночку…

По ее странно блеснувшим глазам Рейс увидел, что девушка все поняла. Однако последующая за его словами реакция вновь перевернула все ожидания парня.

— Ну, что мы будем делать сейчас? — неожиданно спросила Кит.

— Поедем домой и хорошенько отоспимся.

— Ты понимаешь, о чем я говорю.

— Да, — вздохнул Рейс. — Но я не знаю.

— А если они все-таки отыскали необходимые бумаги…

— Они поймут, что у меня нет доказательств.

Кит закусила губу.

— Но ты по-прежнему остаешься в курсе происходящего, — констатировала девушка.

— Да.

— А если они документы не нашли, то по-прежнему будут охотиться за тобой, потому что не знают, что ты не сможешь донести на них в полицию.

Рейс опустил голову. Отрицать что-либо было бесполезно.

— Выходит, ты снова ударяешься в бега, потому что не видишь другого выхода. Даже заполучив доказательства, ты не сможешь их лично представить полиции, потому что не хочешь подвергать себя риску далеко заходящего расследования.

— Кит!..

— Вот почему ты хочешь направить в полицию меня. И дело не в том, что они тебе не поверят, просто они могут слишком глубоко копнуть.

— Кит, прошу тебя!..

— И ты все это время понимал, что независимо от результата наших усилий, всей, если можно сказать, операции, тебе в итоге придется сматывать удочки. Так?

Рейс стиснул в руке пустую чашку из-под кофе.

— Так? — повторила она.

— Так!

Он сидел, побагровев, не смея поднять на нее глаз.

— Выходит, проснувшись утром, я действительно могла обнаружить, что осталась одна в доме, с прощальной запиской в утешение, а то и без нее?

Больше она не сказала ничего. Уж лучше бы она ругалась или рыдала, закатывала истерики, но только не молчала. Но Кит, не проронив ни слова, допила кофе, прошла вместе с ним к джипу, и в полном молчании они тронулись к дому.

Только когда джип, прошуршав по гравию, остановился возле дома, Рейс рискнул повернуть голову. Небо успело расчиститься, и лунный свет заливал все вокруг, стирая краски и придавая всему какой-то безликий оттенок. Но даже луна не могла погасить рыжевато-медный огонь волос Кит.

Медленно подняв руку, Кит дотронулась до плеча Рейса. Он сперва не понял ее жеста, и только когда она отвела руку и вгляделась в порыжевшие пальцы, сообразил — это кровь Гуса, запачкавшая его рубашку.