Проклятое кольцо: связанная с демоном (СИ) - Кертис Эва

— Локмус, ты можешь более тщательно следить за тем, как одеваешься? — поддела его мама.

— Любимая, когда я рядом с тобой, то в беспорядке находятся не только мои мысли. Да и потом рубашка — это следствие твоей тоски. Ты так торопилась мне её показ… — мама не дала ему договорить. Она в один прыжок подскочила к нему и прикрыла рот ладошкой, что-то яростно зашептав.

Бабушка снова повернулась ко мне:

— Отдыхай, родная. И прости меня, если сможешь. Мне не хватало моей попрыгуньи, — было так сладко снова чувствовать ее уверенные объятия. — Как отдохнешь немного, мы обязательно поговорим, — поднявшись с моей кровати, она направилась к тому месту, где стояли родители. — Дети! Страсть — это прекрасно. Но у вас ещё будет время, чтобы сделать мне внука. А пока оставьте свои объятия и уделите время дочери.

— Госпожа Нора, так мы уже работаем…, — не удержался, было, папа, но был нагло перебит.

— Пока что ты только пустозвонишь, Локмус, — откинувшись на подушку, я громко хохотала над смущёнными родителями.

В ту же секунду, как за бабушкой закрылась дверь, папа взял маму за руку и потянул её к моей кровати. Это было странно видеть их вместе. Я даже мечтать не смела снова когда-нибудь их видеть вместе. Между ними чувствовалась скованность. Возможно, они прояснили ещё не все вопросы. Но та искра, то тепло, которое было основанием их любви, ощущались как никогда явно. Мама опустилась на краешек матраса, не сводя с меня глаз.

— Когда я приходила к тебе во снах, то видела свою малышку несколько иначе. Ты так выросла, доченька. Уже совсем взрослая леди.

Комок мешал говорить. Да, мне было горько за прошлое, за так рано утраченное детство. Но разве прошлое может довлеть над настоящим? Разве можно позволять обидам отнимать близких людей? Иногда обстоятельства, люди, окружающие нас, сильнее. И нам не остается ничего, как покориться. Я не хотела растрачивать себя на пустые эмоции, которые могли только

снова всё разрушить.

Мамины руки — это самое надежное пристанище для любого ребенка. И неважно, какого он возраста. Слезы ручьем хлынули из глаз. Я почувствовала, как теперь уже мы с мамой вдвоем оказались в стальных объятиях отца. Я, наконец, снова обрела родителей. Я снова была той девочкой на поляне, которую высоко-высоко подкидывал папа под обеспокоенные мамины взгляды. Они гладили меня, шепча при этом что-то успокоительное. Они были рядом. Всё остальное я переживу.

— Ну, хватит, девочки. А то затопите бабушку, потом ещё ворчание выслушивать, что с потолка теперь капает. Я не собираюсь ей тут крышу менять, — мы с мамой прыснули сквозь слезы. «Любовь» бабушки и папы была очередным поводом посмеяться.

— Как я здесь оказалась?

— Вы. Девочки тоже здесь. Они не пострадали при нападении. Поэтому пока что…, — мама на минуту замолчала. — Сейчас они со своими родными.

Я знала! Знала, что не все тогда погибли. Закрыв глаза от облегчения, я произнесла молитву Великой.

— Мам, почему вы не забрали всех с собой? Почему ушли одни?

— Мы не смогли, доченька. Бабушку уже тогда не все любили из-за сложного характера. Она всегда говорила истину в лицо. А честность люди не любят. Когда мы стали предупреждать людей о будущем нападении, нас чуть ли не камнями закидали, велев молчать. А Старейшина вообще пригрозил выгнать из деревни. Ты была ещё маленькая. Я не могла так рисковать.

— А я? Почему ты оставила в том доме меня? Я же вижу, что ты меня любишь, — да. Это было детское желание воочию услышать заветные слова от родного человека.

— Люблю. Безусловно, люблю. Я не успела, Габи. Когда ринулась к тебе в комнату, понимая, что бабушка создает портал, она просто спеленала меня заклинанием и кинула в него. А здесь… Отсюда я уже не могла выбраться, пока не раскачала свои способности до максимума. Тогда уж она не могла диктовать, что мне делать.

— Она сказала, что жалеет о том принятом решении.

Мама опустила глаза на наши сомкнутые руки.

— Жалеет. Не было ни дня, чтобы мы не говорили о тебе. Поэтому и являлись во снах. Чтобы направить в нужный момент. Бабушку посещали видения о твоей судьбе. Как она сказала, так было предначертано.

Позже я обязательно все узнаю. Бабушка сама сказала, что мы поговорим. Ответы уже близко.

Откинувшись на руках, я лукаво улыбнулась:

— Великое примирение состоялось? Я почему-то думала, что он долго будет ходить вокруг да около.

— Габи!

— Дочь, перед твоим отцом мама устоять не может.

— Можно подумать, ты горевал, пока меня не было. Ты женат, Анвар.

— Я все тебе рассказал, моя Мелодия. Не ворчи. Вернёмся домой и всё решим. Учти, в девушках тебе ходить недолго осталось.

— У меня будет братик или сестричка?

— Габриэль Юэль! — было так здорово подшучивать над родителями. Как будто и не было прошедших лет и расстояния между нами.

Я пробыла в комнате порядка четырех часов. Мне принесли исцеляющий отвар, ещё какое-то лекарство, придающее сил. В общем, к разговору с бабушкой чувствовала, что абсолютно готова.

Женщину я нашла в кабинете. Интерьер был очень похож на тот, что был в нашем прошлом доме. Она сидела за огромным дубовым столом и что-то читала. Когда поняла, что в комнате уже не одна, то спокойно подняла глаза на гостя, то есть меня.

— Как ты себя чувствуешь? Стало лучше? — мягкая улыбка коснулась её губ.

— Да, меня напоили, кажется, всем, чем только можно. Теперь я готова горы свернуть.

— Подожди горы сворачивать, Габи, — засмеялась она. — Всегда была торопыгой. Для начала я расскажу тебе всё, что должна была несколько лет назад, — и снова в воздухе повисло горькое чувство ее вины.

— Ба, отпусти. Мы не сможем вернуться в тот день и сделать все по-другому. Я стала сильнее, обрела девочек. Всё не так плохо.

— А ещё ты стала мудрее, внучка. Я безмерно тобой горжусь, — как же важны были для меня ее слова. Особенно сейчас.

Став серьезной, бабушка начала повествование.

— Когда ты была ещё малышкой, мне пришло видение о твоем будущем. Ты была именно той, кто положит конец Царству Зла. В твоём крошечном тогда ещё организме уже зарождались силы четырёх стихий. Они были такими же крошечными, как и ты. Я наблюдала за тобой, обучала. Но надеялась, что пророчество так или иначе изменится. Что будет другой путь, — глаза бабушки опустились на скрещенные руки.

— О чем ты, ба?

— Чтобы выполнить свой долг, ты должна была потеряться.

— Что это значит?

— Ты должна была стать практически одиночкой. Я не совсем понимала сути этого в видении, которое ко мне пришло. Но именно это было константой. Чтобы силы выросли, не сведя тебя с ума, требовалось твое одиночество.

— Но после вашего ухода я встретила девочек.

Бабушка кивнула.

— Да. Я слишком поздно поняла, о чем была речь. В твоей судьбе не должны были принимать участия кто-то из рода.

Озарение вспышкой мелькнуло в голове.

— Родители. И ты. Вас не должно было быть рядом. Но почему? Что это за дурацкое условие?

— На этот вопрос, девочка моя, ответить могут только Боги. Сколько б книг я не читала, где бы ни искала ответы, всё сводилось к одному. Силой овладеет лишь тот, кто познает муки одиночества.

— Если так, то зачем ты лишила меня их?

— Ты начала сходить с ума, Габриэль, — холодок прошелся по коже.

— Что это значит?

— Когда ребенок учится справляться с одной способностью, то в раннем возрасте у него это либо получится, и он подчинит силу. Либо он перегорит и будет способен лишь на какое-нибудь слабенькое заклинание. В тебе же было четыре совершенно противоречивых стихии. Начались жуткие истерики, перепады настроения. Ты стала неусидчивая. То готова была целый день где-то активно бегать, то лежала на кровати, и заставить тебя встать не мог никто. Сила раздирала тебя на части. Именно тогда, я приняла решение заблокировать три стихии, позже постепенно собираясь их открывать для тебя.

— И что же произошло?

— Время, Габи. Посередине ночи пришло видение. Либо мы с мамой уходим сейчас, либо…, — я видела, как бабушке сложно вспоминать прошлое. Как она трёт руки, будто пытаясь стереть что-то с них. Я наклонилась над столом и накрыла их своими. Она подняла на меня полные слез глаза.