Румия - Виктор Владимирович Муратов

— Грустный, правда? Это все с прошлого воскресенья.

— Та не бреши, — донеслось от окна.

— Ладно, слушайте. Ночь. Теплынь, хоть в трусах загорай под луной. Малый сад. Цветет сирень. И вдруг с неба прямо на скамейку опускаются два нежных ангела с крылышками.

— Мабуть, с рогами?

— Ангелы-то? Миша, это черти с рогами. Но тут откуда ни возьмись…

Аркашка театральным жестом указал на Мишку.

— Медведь?

— Вот именно. Косолапый, диковатый. Мамочки, шо там было! Осыпалась сирень, потухли звезды. Гибель Помпеи видели? Так это было похлеще.

— А где же ангелы?

— Ангелы поспешили смыться на свое небо. Я их больше не видел в тот вечер.

— А ты при чем?

— Мамочки мои родные, вы же догадались, что ангелы — шефы наши, медведь — вот он.

— А ты?..

— Ну, я… — Спирочкин растерялся. Зачем он себя-то вмешал в эту историю? — Я… это…

— Був чертом рогатым, — дополнил его Мишка. — Рога ему дивчата поставили. Вин до них, а воны деру! — И Мишка рассмеялся, довольный.

В палате снова поднялся шум, и няне пришлось выпроводить беспокойных посетителей.

СКОЛЬКО СТОИТ МАТРЕШКА?

Приближался долгожданный день бала. Вот когда по-настоящему завидовали пятой группе.

Степана Петровича атаковали слесари, электрики.

— Чем мы хуже этих пекарей? Любимчиков своих ведете! — бушевал Сомов.

Кольцов, как мог, успокаивал ребят, говорил, что все училище никак не может поместиться в небольшом школьном зале. Обещал на следующий бал достать билеты и для других групп.

Токари готовились к балу, словно к параду.

Лидия Петровна спешно обучала их всевозможным танцевальным па, объясняла, как вести себя с девушками.

Вся эта наука для ребят была нова. Они стыдливо повторяли за Лидией Петровной движения, подсмеивались друг над другом, но каждый вечер охотно шли на эти «девчачьи» занятия.

Не бывали в классе только «артисты». Ребятам удалось-таки уговорить Спирочкина петь частушки под Мишкин аккомпанемент. Уговорить его было не так просто.

— Это же насмешка, — шумел он. — Ты, Качан, хитрюга: сочинил частушки про меня, и мне же их петь.

— Да кто подумает, что про себя ты поешь? Я же фамилий не указываю. Так и Мишка может заартачиться. Там и про него есть.

Мишка пиликал на своей гармонии, отмалчивался.

…К школе пятая группа подошла строем, с песней. Школьницы выглядывали из окон. Перед самым парадным крыльцом песня умолкла. Игорь скомандовал: «Группа, — ребята с особым шиком чеканили шаг, — стой!» И сразу, как один человек, замер строй.

Слегка оробев, ребята входили в школу. Почему-то шепотом переговаривались между собой.

Девочки их встретили тоже настороженно. Они с любопытством поглядывали на гостей.

Где-то наверху играла радиола. Ребята сняли фуражки, тщательно пригладили свои «ежики» и медленно, скопом двинулись в зал.

На сцене, за длинным столом, заставленным цветами, сидели учителя, школьники. Там же была Иринка. Она увидела Сашку, смущенно улыбнулась и опустила глаза. «Значит, отличница», — подумал Сашка. Ему в эту минуту так хотелось быть тоже там, в президиуме, рядом с Иринкой!

И, словно подслушав Сашкины мысли, Степан Петрович шепнул сзади:

— Качанов, Брятов — в президиум. Идите на сцену.

За столом Сашка не знал, куда девать руки. Он то водил пальцем по красной бархатной скатерти, то сжимал кулаки, то скрещивал пальцы. Потом прятал их под стол, теребил шелковую бахрому. Сашка боялся глянуть в зал. Ему казалось, что все смотрят только на него. Он ерзал на стуле и не слушал доклад.

Наконец директор школы кончил говорить. Все захлопали в ладоши.

Занавес закрыли. Члены президиума убрали со сцены столы. Сашка еще больше разволновался. Сейчас начнется концерт, и все услышат его, Сашкины, стихи.

Качанов не выходил в зал. За кулисы доносились аплодисменты, песни, смех. Сашка, заткнув пальцем уши, повторял уже в который раз строчки. Больше всего он боялся сбиться, что-нибудь напутать. Тогда хоть прыгай со второго этажа от стыда.

Вдруг Сашка услышал свою фамилию. Он бросился к сцене. Но это был еще не его номер. Спирочкин неестественно громко объявлял:

— Токарно-винторезные частушки. Музыка Михаила Потапыча Потапенко. Вот он.

Мишка встал, неловко поклонился.

— Слова Александра… Отчества не знаю. Короче, сочинил частушки Качанов. Он за кулисами. А петь буду я. Вот я.

По залу прокатился легкий смешок.

Мишка растянул гармонь, а Спирочкин, задрав голову, точно так, как делал он это в вагонах, запел:

Стоит Мишка у станка,

Мишку точит грусть-тоска,

Ой, Мишаня, не ленись,

Туды-сюды повернись,

Жик-жик.

После каждого куплета Спирочкина награждали дружными аплодисментами. А он, воодушевившись, продолжал:

Есть у нас и простачок,

Он дрожит за пятачок.

Так ли это? Точно так.

Не такой уж он простак.

Жик-жик.

Качанов не слушал частушки. Он знал их наизусть. Сашка волновался. Сейчас ему самому придется декламировать стихи. Вот и номер объявили. Сашка деревянной походкой вышел на сцену, глотнул воздуху и торжественно заговорил:

Над миром

                 весенние зори,

Все ярче солнечный луч.

Я в день Первомая

                             славлю

Молот и ключ!

После каждой строчки Сашка рубил кулаком воздух.

Я тоже частица класса,

Того, что всегда могуч.

Я в день Первомая

                            славлю

Молот и ключ!

Не ахти какие это были стихи. Знал об этом и Сашка. Но громкие аплодисменты и крики с задних рядов: «Здорово! Молодец!» — ободрили его. Качанов скрылся за кулисами и просидел там до окончания концерта. Вышел, когда в зале раздвигали стулья.

Из хрипловатого репродуктора доносился вальс. На свободном пятачке кружились девочки.

Сашка боком протиснулся в угол и уселся за колонной. Вальс он танцевать, конечно, не умел. Да и не только он. Танцевали хозяева, а ремесленники кучками собирались по углам, играли в «тумаки».

Сашка наблюдал за танцующими, искал глазами Иринку. Вот мелькнула ее голова. С кем это она? С Игорем! Иринка смеялась. Светло-голубое платье развевалось как от сильного ветра.

Разве можно сейчас к ней подступиться! Брятов один из всех ремесленников танцевать умеет. А Сашка?..

«Ну и пусть, — обиделся неизвестно почему Качанов. — Конечно, он и танцевать может, и медаль у него, а я уж…» Сашка еще раз взглянул на Иринку. Глаза их на миг встретились, но Игорь повернул ее так, что она оказалась к Сашке спиной. Задевая танцующих, Сашка поспешил из зала.

— Ты куда?

Сашка быстро оглянулся. У дверей зала стояла Иринка. В