Студент в СССР 3 - Ал Коруд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И я точно знаю, что многие из «попаданцев» были не менее категоричны, чем я. В первую очередь стоит вкладываться в республики-доноры СССР. Позже они принесут намного больше. А их всего три — РСФСР, Белорусская и Казахская ССР. Да-да, даже Украина стоит где-то по нолям. Потому там и города строились благоустроенней и в целом было в советские годы сытней. «Все до сэбэ» — старая малоросская практика. Но зато Белоруссия кормила Северный флот и отчасти Ленинград, являлась сборочным цехом страны, а сейчас еще и Ай-Ти кластером. Во главе её бессменно стоял легендарный Машеров. Значит, все-таки гэбисты его в моей реальности убрали? Идти в Москву этот белорусский патриот не желал, а работал на своем месте.
Как ни странно, но более радикальные предложения также оказались отвергнуты правительством. Окраины стоило поддерживать и подтягивать до уровня центра. Империя на то и империя, пусть и советская. Партийные функционеры кривились при упоминании этого, по их мнению, бранного слова, но бить им было нечем. Так что вместо формального интернационализма нынче в ход пошла борьба с местечковым национализмом и провинциальной тухлостью. Именно они и сгубили Союз в большинстве миров. Мотивы и методы почти все попаданцы упоминали схожие. Я как-то попытал Евгена на эту щекотливую тему. В его мире вообще все кончилось межнациональной войной в девяносто третьем году. И лишь русское ополчение спасло РСФСР, заменив название на Русскую Республику. В его мире были запрещены все национальные республики и автономные края. Кто много возбухал, от того остались лишь камни.
Товарищей партийных руководителей в итоге перестановок заняли новой идеологией и к рулю потихоньку подбираются господа технократы. Спросите, а отчего я все это скопом на вас вывалил? Так выбил для себя любимого несколько дней для отдыха. Иринка умотала к бабушке под Каргополь, меня звала, но я вечно занят. В последнюю ночь, да и часть дня мы занимались лишь друг другом. И вот что интересно. Воспоминания из юности нас частенько подводят. Возможности даже молодых организмов далеко не беспредельны.
Зато в последующие дни я удобно устроился в библиотеке маминого техникума и прокачал там массу информации. Прием абитуриентов был закончен, здание пустовало. Лишь молоденькие учащиеся, зашедшие по своим делам, да не такие уж старые преподавательницы поглядывали на симпатичного, загорелого и атлетичного молодого человека, что заходил время от времени в буфет чем-нибудь перекусить. Ну сам себя не похвалишь. Но я невольно заметил, что мой уверенный облик производит на дам впечатление.
Мама с отцом умотали к мезенским родственникам. В кои веки у них отпуск вместе. Так что за мной присматривала тетя Зоя, заведующая столовой техникума. Она вдобавок снабжала меня котлетами и прочими вкусностями, так что дома я ничего и не готовил. Читал книги, расслаблялся и много думал. Мысли всякие дурные прогрессорские в голову полезли.
Раньше было некогда, но некоторые идеи подспудно лежали где-то в сусеках мозга. Но зато сейчас мне есть что заявить в Центре. Кстати, звонили на днях, что пора ехать на очередное обследование, заодно подбить бабки по моей бурной летней деятельности. Ну а я… Что я? Начну свой поход за все хорошее против плохого? Серега, тебя здесь проблем мало? Честно сказать, раньше бы плюнул. Но после того бункера и видения мне до сих пор не по себе. Сколько нам еще тут осталось? Можно ли спасти этот мир? Списала ли нас Вселенная вчистую?
Как вам вопросики?
— Здесь стояли торговые ряды и склады. Видишь, остался фундамент. Скорее всего его стены разобрали для других построек после разрухи, устроенной на севере императором Петром. Порт был практически уничтожен на полтора столетия. Царизм, самодурство!
Помощник Овсянникова Геннадий Гладышев был, как всегда обстоятелен. Мне нравится этот спокойный и въедливый парень. Хотя какой парень, уже к тридцати пяти подходит. Для данного времени вполне состоявшийся мужчина. Но я на некоторые вещи до сих пор смотрю со своего старопрежнего возраста. Особенно когда общаюсь с людьми взрослыми. Бывает забавно наблюдать как некоторые неудачники или пустые бюрократы начинают учить меня жизни. С такими у меня разговор короткий. Пусть обижаются на заносчивого юнца, но вот честно, не желаю тратить на них драгоценное время. И так впечатление создается, что оно утекает у меня между пальцев.
А с Геннадием, наоборот, необычайно интересно общаться. Образован, эрудирован и воспитан. Настоящий русский интеллигент! И на выставке он помог, как никто. Чувствуется взаимный интерес двух перспективных молодых ученых. Вот именно так по моему мнению и становятся профессионалами. В общении и желании прогрызть себе путь сквозь бумажные стены знаний.
— Много нашли?
— Да всякая мелочь. До вас нам далеко. Но меди откопали изрядно и разных эпох. Так что отделу нумизматики полно работы!
— Ну так вряд ли кто клады с золотом оставлял в таком видном месте.
— Ну еще не вечер. Тут и жилые здания располагались и ранние постройки Гостиных дворов. Где сейчас парк за Драмтеатром стояла первая крепость, откуда Архангельский город пошел. Там, где нынче улица Энгельса тек ручей или даже речка, рос лес и дальше по берегу строили жилые дома.
— Интересно. В парке копать будете?
Гладышев вздохнул:
— Нам бы пока хотя бы это осилить. За год точно все не раскопаем, а коммунальщики да хозяйственные службы Облисполкома уже всю плешь проели.
Я посмотрел на густую копну волос молодого ученого и ухмыльнулся.
— Так давите обком, археология нынче в фаворе.
Геннадий снова вздохнул:
— Вот честно, Сергей, такого пробивного таланта, как у тебя, нет в этой сфере больше ни у кого.
Я намек понял:
— Ладно, постараюсь что-нибудь для вас сделать.
— Будем премного благодарны. Скоро придется консервировать раскопки. Людей мало. Студентов на такие зарплаты не заманишь, историков вы забрали.
Я киваю. Но и то хлеб! А то городу столько лет, а научные исследования в историческом плане ведутся чуть ли не любительским порядком. Колоссальный макет «Старый Архангельск» за счет своего времени и финансов делал Зосима Петрович Калашников. Макет города выполнен в масштабе 1:100 и представляет панораму Набережной и Троицкого проспекта. Автор назвал его «Мой Архангельск» и преподнес в дар землякам в год 400-летия города. И хоть бы кто из властей помог!
— Я поговорю. Думаю, что следует по этому поводу
