Руки кукловода - Наталья Александрова

– Я не имею к этому никакого отношения!

А у милиции на этот счет другое мнение, – проговорила я мстительно. – Во всяком случае, встреча с вами совершенно не входит в мои планы!

– Я очень прошу вас… – Голос Березкина стал умоляющим. – Если вы передумаете, вот адрес: Седьмая Советская, дом четыре, квартира шесть… я буду ждать там сегодня с шести до семи.

– Я же сказала, не собираюсь встречаться с вами, по крайней мере, один на один.

– Седьмая Советская четыре, квартира шесть, – повторил он, как будто пытаясь меня загипнотизировать.

Я бросила трубку и повернулась к Кап Капычу. Он смотрел на меня с виноватым видом:

– Сашулечка, прости дурака. Не привык врать по телефону, он тебя попросил, ну я, не подумав, и передал тебе трубку…

– Это Березкин, – задумчиво сказала я.

– Я понял, – Кап Капыч размешал кофе и протянул мне чашку, – и чего он хочет?

– Он хочет со мной встретиться и поговорить.

– Но ты, надеюсь, не собираешься с ним встречаться?

– Да нет, конечно. – Я отпила кофе и поморщилась: слишком горячо. – Ты же слышал, я отказалась.

– Ну и правильно. – Кап Капыч удовлетворенно кивнул и вытащил из своего стола вязание.

Я заскочила еще в парикмахерскую и все равно приехала в кафе чуть раньше назначенного срока. И только направилась было к нашему угловому столику, как услышала окрик Аллы:

– Девушка, этот столик занят!

– Эй, это же я! Я тут была вчера с Никитой…

– Ну надо же! – Алла присела на стул, придирчиво меня разглядывая. – В жизни бы тебя не узнала.

Она потянула носом:

– Духи какие?

«Мамулины, французские», – мысленно ответила я и улыбнулась небрежно, так что у Аллы пропала охота к расспросам.

– Значит, у вас серьезно, – констатировала она, – что принести‑то?

Я заказала бутылку минеральной воды, и Алла удалилась, все время поглядывая по сторонам.

Никита опаздывал. Я выпила водички, закурила и разложила газеты со своими статьями в хронологическом порядке. Наконец от дверей послышались охи и ахи, и я увидела Никиту.

И как вы думаете, что было в руках у этого чудовища? Правильно догадались: в руке Никитушка держал огромный букет желтых роз, штук семь, не меньше. Он воззрился на меня с недоумением, но Алла быстренько ввела его в курс дела, то есть подтвердила, что это я, та самая Саша Петухова. Никита сглотнул и направился ко мне через зал, задевая чужие столики и ничего вокруг не замечая.

Все пропало, мысленно констатировала я. Сейчас я расчихаюсь на все кафе, Никита будет смотреть на меня с жалостью, а официантки – с насмешкой. А если сейчас отшатнуться и заорать, чтобы немедленно убрал розы, Никита обидится, и у нас все будет кончено.

Так фиг же вам всем! Я не позволю судьбе надо мной издеваться!

Я встала с места навстречу Никите и взяла из его рук букет. Он был без обертки. Я сдвинула в сторону аккуратную манжеточку, которая повязывается на розы, чтобы не уколоть руки, и сжала стебли в кулаке. Шипы воткнулись в ладонь. Я сжала руку еще сильнее. Было очень больно, но я улыбнулась и сказала тихо:

– Спасибо, милый, мне так давно никто не дарил цветов…

Еще бы, все мои друзья боятся попасть впросак: черт меня знает, как я буду реагировать на цветочки!

– Саша, ты не плачь, – засуетился Никита, – хочешь, я буду дарить тебе такие розы каждый день?

Вот спасибо‑то! Обрадовал, можно сказать…

– Я очень тронута… Только давай попросим Аллу, чтобы поставила пока их в сторонке. Букет очень большой, а я хочу при нашем разговоре видеть твое лицо.

Слава тебе, Господи, проклятые розы унесли! Но от Никиты я готова была принять хоть целый куст акации! Тем более что в носу не свербело и глаза не слезились.

– Никита, – начала я решительно, – я должна тебе сказать…

– Подожди, ничего не говори, я сам, – прервал он меня. – Мужчина в таком деле должен быть первым… – и тут же замолчал, собираясь с мыслями.

А что мне оставалось делать? Прерывать мужчин в таких случаях не рекомендуется. Если я сейчас скажу, что нужно отложить этот разговор до более подходящего случая, потому что у меня другие заботы, этого подходящего случая может вообще не быть.

– У меня куча недостатков, – начал Никита со вздохом. – Нет, не так.

– Ты так изменилась… нет, тоже не то.

Никита залпом выпил стакан минеральной воды и выпалил:

– Я понял, что я тебя люблю!

– Вот как? И когда же ты это понял? – Я постаралась задать это вопрос как можно мягче, чтобы не спугнуть Никитушку.

– Вчера ночью, нет, сегодня утром… ну, не важно. Ты тоже меня любишь, с девятого класса, сама говорила… И раз уж такая судьба нам была встретиться, то давай быть вместе! Ей‑богу, я уже соскучился…

Выговорив самое трудное, Никита вздохнул с облегчением и уставился на меня в ожидании ответа.

Интересно, с чего он взял, что я его люблю? Я говорила, что была влюблена в него в девятом классе, но это вовсе не значит, что все десять лет я хранила ему верность. Но попробуйте, скажите такое мужчине…

– Хороший мой, – проворковала я и погладила Никитушку по щеке.

Он успокоенно заулыбался.

– Слушай, а что мы тут делаем? Пошли ко мне!

– Нет, – сказала я по возможности твердо, – к тебе мы не пойдем, потому что ты сразу же потянешь меня в постель.

– Ага…

– А нам с тобой надо очень серьезно поговорить. Не про любовь, будем считать, что про любовь мы уже все выяснил».

– Я не могу ни про что говорить, – признался Никита, – ты такая красивая…

– Никита, – взмолилась я, – ты можешь сосредоточиться? Представь, что ты на работе!

– Вот интересно! То недовольна, что я все про комбинат, а то велишь думать про работу!

– Все, кончаем шутки, – строго сказала я, – займемся делом. Никита, только ты можешь мне помочь. И себе, кстати, тоже. Вот, слушай.

И я рассказала ему, как в нашем доме появился Петр Ильич, и как они с мамулей заставили меня написать первую статью про «Домовенка».

– Читай! – Я протянула ему статью.

– Это же надо, – протянул Никита, прочитав, – от балды такого нагородила. Я бы на месте директора этого «Домовенка» тебе морду расквасил.

– Об этом после, – отмахнулась я и рассказала ему про Ираиду и ее соседку.

Никита прочитал вторую статью, потом третью, потом увлекся и стал задавать вопросы по делу. Когда я описала ему наш разговор с Ахтырским, он насупил брови, но после рассказа о Мишке Котенкине, брови полезли вверх.

– Дурак твой Котенкин! Кто же к серьезным людям просто так лезет? Могли и вообще убить…

Когда он узнал все про убийство Антонова, про Березкина и про смерть Лики, он сильно нахмурился.

– Лапочка, – сказал он, отодвигая газеты, – и ты утверждаешь, что вся эта буза возникла из‑за одной твоей дурацкой высосанной из пальца статьи?

– Почему дурацкой, – обиделась я, – все говорят, что я хорошо пишу…

– Дорогая, не бывает таких совпадений, – гнул свое Никита.

– Сама знаю, – огрызнулась я, – ты не перебивай.

И я рассказала о том, как совершенно случайно стала следить за Петром Ильичей, как побывала у него в квартире, как сумела там скопировать дискету из «Корзины» – в ней упоминался Новоапраксинский комбинат – и как решила поехать на этот комбинат на разведку.

– Вот тебе и судьба… – проговорил Никита. – И каков результат твоих поисков?

– Результат положительный пока только один, – улыбнулась я, – я встретила тебя… Понимаешь, я твердо знаю, что стоит за всем он, Петр Ильич, но доказательств‑то у меня никаких нету.

– Я должен посмотреть дискету, – потребовал Никита и поднялся с места, – пойдем ко мне!

Я переглянулась с Аллой и послушно побежала за Никитой, который, не оглядываясь, устремился к выходу.

Дома он уселся за компьютер и по уверенности, с которой он с ним обращался, я поняла, что Никитушка – специалист не чета мне.

– Мало информации, – вздохнул Никита после того, как полчаса пялился в экран.

– Эти материалы я выудила из «Корзины», – призналась я, – больше никакой файл не удалось раскрыть.

– Эх, покопаться бы в файлах этого Петра Ильича! – мечтательно вздохнул Никита. – Многое бы прояснилось. Я говорил тебе, что кто‑то тормозит мои переговоры о кредитах?

– Ну того чиновника, Трубина, несомненно, убили по заказу Петра Ильича, – протянула я, – но…

Но за всем остальным стоит кто‑то более крупный! – заявил Никита. – Подумаешь, какой‑то тип из Зауральска! Нет, тут явно рука Москвы!

– Один из тех, кто хочет перекупить комбинат после банкротства!

– Вот именно. И, может быть, я нашел бы в материалах твоего Петра Ильича упоминание о нем. Судя по твоим рассказам, он проводил тщательную разработку вопроса о комбинате.

– Послушай! – меня осенило. – Это все замечательно, но как Петр Ильич собирался действовать дальше? Допустим, он убирает противоборствующих чиновников из КУГИ. Но кто‑то же должен был у него остаться, чтобы вовремя протолкнуть его дело в нужном направлении, чтобы тендер отдали его зауральскому бизнесмену.