Анатолий Серов - Зинаида Чалая

Серов отметил про себя дату прибытия на испанский берег:

— Двадцать шестое мая. Ну, начиная с этого дня, мы — бойцы республики. И мы покажем ее врагам! Набьем им морду.

Голубой автобус мчится по сухой каменистой равнине. В окна врывается горячий ветер. Машина проезжает среди развалин, обгоняет фургоны с беженцами, фигуры печальных людей, покидающих родные пепелища. Но среди этих людей попадаются решительные лица с горящими гневом глазами. Некоторые вооружены. Автобус выходит на шоссе и словно плывет вдоль садов. Примолкшие пассажиры оживляются, перебрасываются шутками.

— А здесь славно.

— Постой, мы тут уже проезжали!

— Эй, камарада шофер! Заблудился?

Шофер несколько растерян. Петляя в поисках безопасной дороги, сбился с пути. Он — антифашист. Попасть в лапы франкистов для него — верная гибель. Серов решительно занимает его место, ведет машину к показавшемуся впереди селению. Там — ни души. Только двое ребятишек следят за автобусом из-за ограды. Серов подъезжает к ним. Шофер-испанец говорит:

— Не бойтесь, это наши, русские.

Мальчики впиваются глазами в незнакомцев. Потом потрясают кулаками, приветствуя русских, и скрываются в хижине.

Вскоре они возвращаются с корзиной прохладных свежих ягод, протягивают ее шоферу. Он передает русским:

— Угощают друзья. А вон у этого, видите, банка из-под сгущенного молока. Это из России подарок. Молоко выпили, а банку берегут как память. Он спрашивает у старшего: — Где твой отец?

— Отец и мать — на фронте. Мы днем сражаемся, а ночью работаем в поле. Фронт близко, вон там. Пусть русские покушают ягод. Пожалуйста.

Летчики достают из машины хлеб, печенье, копченую грудинку, все это отдают ребятишкам. Мальчуганы, оставив на земле гостинцы, показывают дорогу на аэродром, потом бегут за машиной долго, пока не исчезают в облаке белой пыли.

Прибыли на аэродром. Вышли из машины и сразу попали в объятия знакомых и незнакомых товарищей — русских, польских, французских, испанских. Радуются встрече с друзьями, знакомятся с новыми, расспрашивают об обстановке.

В книге «Испанский ветер»[4] летчик Герой Советского Союза Борис Александрович Смирнов рассказывает, как, дождавшись, наконец, прибытия истребительных самолетов, на которых они должны были драться с фашистами, Серов торопил товарищей и, когда они приехали на аэродром, с уважением всматривался в эти боевые, уже побывавшие в огне, подраненные и залатанные машины.

Желтая, выжженная площадка. В два ряда стоят истребители. Еще издали замечаем — машины разные: бипланы и монопланы. «Мошки», — улыбаясь, говорит шофер, кивая головой в сторону монопланов. Машины «И-16» действительно похожи на мошек — небольшие с короткими широкими крыльями. Испанцам эти истребители нравятся больше всего. И мы с первого взгляда отдаем им предпочтение.

Один Серов отворачивается от «мошек» и внимательно рассматривает бипланы «И-15». Испанцы называют их «чатос», что в переводе означает «курносые». У этих истребителей тупая, несколько вздернутая передняя часть фюзеляжа.

Летчики почти единодушно выбирают для себя «мошек». Но Анатолий заявил, что лучше выбрать более маневренные и поэтому сильные в бою «чатос», чем «мошек», на которых, конечно, легче будет удирать.

Летчики разделились на две эскадрильи — одна состояла из «мошек», другая из «чатос» — желательно было, чтобы каждая эскадрилья сражалась на однородных машинах.

Вместе с Серовым в эскадрилью «чатос» попал и новый его знакомец Михаил Якушин. Якушин только что представился приехавшим. Это был среднего роста, добродушный, скромный, с тихим голосом и легкой усмешкой на губах человек. В его сдержанных движениях чувствовалась воля и решимость. Он как-то сразу, как говорится, вошел в душу Анатолия. Толя расспросил его и узнал, что Якушин приехал из Баку. Раньше был ткацким подмастерьем, предки тоже ткачи. Окончил ФЗУ, послали в Москву, учился в текстильном институте, когда партия направила молодого ткача в авиацию. Служил в Баку.

— А как ты в воздухе, Миша? Такой же тихий и скромный?

— Надо будет, и пошумлю, — усмехнулся Якушин.

Когда Серов записался в эскадрилью «чатос», Якушин тут же присоединился к нему: — Запиши и меня, не забудь.

С тех пор они были неразлучны.

Хотя в обеих эскадрильях, кроме русских, были летчики и испанские, и других национальностей, обе части избрали командирами русских. «Мушками» стал командовать Александр Минаев, эскадрилья «чатос» избрала своим командиром Ивана Еременко. Вскоре ею стал командовать Анатолий Серов.

Обе эскадрильи временно разлучились. Та, в которой стал летать Борис Смирнов, дислоцировалась в Мадриде. Серов со своей эскадрильей — в семнадцати километрах от Мадрида и летал с аэродрома Сото. Наши летчики называли его по созвучию Сотым аэродромом.

Боевое испытание

К удовольствию Серова и Якушина, они не только были вместе, но в их эскадрилью попали и еще советские товарищи: И. Еременко, Е. Антонов,[5] Л. Рыбкин, С. Шелыганов, Н. Соболев, Г. Мастеров. Кроме них, в эскадрилью были зачислены три испанских летчика, два австрийских, два американца и летчик из Югославии. Все они воодушевлены были одним страстным стремлением помочь народу Испании в борьбе с фашизмом. Эта цель укрепила их боевую дружбу. Эскадрильей командовал И. Т. Еременко, недавний советский тракторист.

Серов и Якушин все ближе знакомились с новыми товарищами и со своими самолетами.

Когда по прибытии на место Серов подошел к своей машине, его приветствовал молодой испанец. Черные крапинки угольной пыли в порах лица подсказали, что перед ними недавний шахтер.

— Механик вашей машины, камарада Серов.

— Шахтер?

— Да. Из Астурии. Мое имя Карлос.

Серов обнял его.

Смущенный простотой обращения, механик сказал: — Вот ваша машина. Ваш самолет, камарада Серов.

— Знаю, знаю.

— В других эскадрильях есть «мушки», они сильнее в бою, быстроходные, с хорошей скоростью при пикировании, — кое-как на смешанном испанско-русском языке объяснил Карлос. — А эти машины не имеют такой скорости и еще… они не новые, вы извините. Вот тут заплата.

Серов и Якушин внимательно осмотрели оба самолета.

— Недостаток скорости у них перекрывается замечательной маневренностью, я эти машины отлично знаю, — успокоил его Серов. — Так же, как и те… Мушки, да. А что нам скорость? Задавать ла-та-ты? Так ведь это не в нашем характере, Карлос! А что побывал в бою, за это ему честь и уважение. Понятно? Машина в отличном состоянии.