Стражи Хейвена - Саймон Грин

Поэтому он немало удивился, когда от толпы отделился оборванный старик, чтобы заступить ему дорогу. Ламент остановился, разглядел дерзкую фигуру с размалеванным синей краской и белой глиной лицом и понял, кто перед ним. Он слыхал о Шамане, отшельнике и святом человеке, который сделал политику своей религией. В Шамане не было ничего особенного, но он обладал определенной суровой харизмой. Ламент учтиво наклонил голову: один слуга Божий приветствовал другого.

— Я тебя знаю, — сказал Шаман. Его скрипучий голос резал ухо.

— А я знаю тебя, — ответил Пешеход.

— Ты пришел за мной?

— Нет. Я знаю, кто ты. Я знаю, что ты сделал. Не мне судить тебя. Ты угоден Богу, святой человек. Однако вовсе не тем, о чем ты думаешь.

— Я тебя не боюсь.

— Да, но это потому, что ты безумен, — ласково отозвался Ламент.

— Это мой народ, — Шаман широким жестом обвел наблюдающую за ними толпу. — Я не позволю тебе причинить им вред.

Ламент мог бы съязвить, но в итоге остановился на более мягком ответе.

— Невинным нечего меня бояться.

Шаман фыркнул:

— У любого есть причины бояться твоих бессердечных представлений о справедливости.

— Я иду, куда должен, и делаю, что должен, — терпеливо произнес Ламент. — Я Гнев Бога в мире людей.

— Какого Бога? — спросил Шаман.

— Бог только один.

— Сразу видно, как много ты знаешь. Зачем ты здесь, Пешеход?

— Чтобы покарать виновных и искупить грехи падших.

— Тогда почему ты не начнешь с проклятых аристократов, кучки привилегированных скотов, которые живут за счет пота и крови большинства?!

— Я следую Божьим законам, а не человеческим, — ответил Ламент чуть суровее. — Подумай об этом, святой человек. Ты и вправду хотел бы, чтобы некто, обладающий моим могуществом, интересовался политикой или войнами?

Шаман открыл рот, сообразил, что ответить ему нечего, и снова закрыл его. Ламент двинулся вперед, и пастырь отступил с его дороги. Ближайшие к своему заступнику крестьяне образовали вокруг него живую стену, хлопая его по плечу и по спине и даже дерзая шептать слова поддержки и восхищения. Очень немногие осмеливались встать на пути Гнева Божия.

Ламент спокойно проник в замок, и никто больше не попытался остановить его. Он целеустремленно шагал по коридорам. Капризы и превращения уникальной внутренней структуры замка на него не действовали. Он никогда раньше не бывал здесь, но внутренний голос безошибочно указывал ему дорогу.

Все разбегались перед ним, включая замковых гвардейцев. Ламент не сомневался, что ответственному за безопасность замка поступали все более срочные сообщения, но до сих пор никто не пытался вмешиваться. Напротив, несколько гвардейцев следовали за незваным гостем на весьма почтительном расстоянии, пламенно надеясь, что их не заставят предпринимать каких-либо действий. Прочие бежали впереди, распространяя новость и расчищая Пешеходу путь.

Вдруг Джерико остановился и повернулся в сторону зала, где собрались колдуны. Они закрыли перед ним дверь, как будто это что-то могло изменить. Оглушительный гомон смолк, но Ламент слышал напряженное дыхание кудесников, столпившихся по ту сторону закрытой двери. Им ли не знать о его приближении! Но детали его миссии оставались им неизвестны. Подобная информация исходила от Бога и не могла быть увидена или узнана простыми колдунами. Мастерство и одаренность роли тут не играют.

Ламент шагнул вперед и подергал дверную ручку. Колдуны заперли дверь и усилили замок связующими заклятиями. Идиоты. Ламент поднял посох и ударил по двери концом, окованным холодным железом. Тяжелое дерево раскололось с первого же удара. Со второго дверь упала, сорванная с петель. Створки с пушечным грохотом грянули об пол, и Джерико Ламент шагнул в проем.

Они уставились на него, все эти колдуны, закутанные в роскошные одеяния, угрюмые и мятежные, но уже побежденные. Их потрясло, как легко он уничтожил их защиту.

Ламент чувствовал нарастание магии в огромном зале, словно давление надвигающейся бури. Эти дураки собирались драться. Он неторопливо оглядел их, замечая ведьм и бродячих колдунов, фокусников и волшебников различного калибра. Никто из них не представлял угрозы тому, чем он являлся. Джерико Ламент в свое время не раз побеждал чародеев.

Все в зале были напуганы. Он чувствовал это. Ни один колдун не достигает могущества, не заключив сомнительных сделок и не принеся двусмысленных жертв. Каждый присутствующий имел основания чувствовать себя виноватым. Но если бы Ламент гонялся за всеми грешниками, что попадались ему на пути, он никогда не совершил бы ничего важного. Сегодня его интересовал только один человек.

Ламент открыл рот, чтобы заговорить, и у магов сдали нервы. Они ударили по нему всем, что имели, все сразу. Магия трещала и лопалась в воздухе, вспыхивали молнии, и неестественных цветов пламя бесновалось вокруг Ламента. В пространстве распахивались дыры, ужасные голоса произносили что-то невнятное, в зале появились новые жуткие персонажи. Руки взлетали с неземным мастерством, а напряженные голоса выпевали заклинания на языках, не предназначенных для человеческих уст.

И ничто из этого не коснулось Пешехода. Всевозможная магия — Дикая, Великая, Хаотическая разбилась о него, не причинив ему ни малейшего вреда, и через посох ушла в землю. Потоки энергии рассеялись, и все призванные сущности бежали, лишь бы не попасть на глаза Гневу Божьему в мире людей. И когда все заклятия и проклятия истощились, Джерико Ламент по-прежнему стоял на пороге, целый и невредимый. Он был Божьим воином, и ничто в этом мире не имело власти над ним. Маги тупо смотрели на него, непривычные к ощущению беспомощности и страха.

— Я пришел только за одним из вас, — объявил Ламент четким и ясным голосом в натянутой тишине. — Рассел Торн, выходи!

В задних рядах возникло замешательство. Кто-то попытался сбежать, но соседи схватили его и вытолкали вперед, готовые сделать что угодно, лишь бы отвратить от себя гнев Ламента. Вскоре низенький неприметный человечек был вытолкнут из толпы. Он безрадостно замер перед Пешеходом. Закутанный в грязный серый плащ, пряча руки под засаленными бинтами, он больше походил на торговца, чем на колдуна, — из тех, кто тайком кладет палец на весы, когда взвешивает ваши покупки. Он изо всех сил пытался выглядеть непокорно, даже невинно, но дрожащие губы выдавали его.

— Это не мое имя! — громко произнес он. — Спросите любого!

— Это было твоим именем, — возразил Ламент, — когда ты жил в деревеньке Тенистая Роща. Тебе бы переселиться в большой город, Торн! Там твои проделки было бы не так легко заметить. Я знаю, кто ты и что ты и все злые дела, совершенные тобой в том несчастном месте. Ты избежал их суда, удрав и спрятавшись здесь, но Божьей кары тебе не избегнуть.