Вождь из сумерек - Николай Ярославцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Толян подмигнул Войтику. Тот выкатил шалые глаза, засвистал по-разбойничьи и залихватская, почти забытая песня грянула над просыпающимся городом.
…Любо, братцы, любо!Любо, братцы, жить!
У Толяна оказался красивый мужественный баритон. Кто бы мог угадать в нем такие таланты?
Там дома родители остались, а он с головой окунулся в здешнее средневековье и, похоже, счастлив, как младенец.
Распахнулись ставни, открылись окна, высыпал в улицу народ, чтобы поглазеть на невиданное чудо.
Парни в седлах горделиво выпрямились. Волчовки на груди распахнуты. Над плечами рукояти мечей торчат.
…Только жалко волюшкиВо широком полюшке!Старенькую мамкуДа буланого коня!Эх, любо, братцы, любо!Любо, братцы, жить!
Славно отдирают, стервецы! И когда только успели? Толяновых рук дело, не иначе. Не наигрался в детстве вдоволь у пионерских костров…
И чем они помешали? Эти пионерские отряды. И кому? Как-никак, при деле были ребятишки. А сейчас даже пионерские лагеря под корпоративные попойки подстроили.
С нашим атаманомНе приходится тужить!
Войтик, разбойничья душа! Хоть сейчас с него знаменитого Кудеяра пиши. Нагрешить, накуролесить во всю ширь необъятной души – и в монастырь, на старости лет грехи замаливать.
Вон, даже конязь на гульбище появился, из-под руки вслед глядит.
Скрипят возы. Режут непаханую землю коваными ободами.
Скотину стадами стороной гонят.
Над обозом ровный гомон. Кто о чем говорит.
Давно затихла бодрая песня.
Стас придержал коня, оглянулся назад. Встретился с чьими-то тревожными глазами. Раскаяние в который раз шевельнулось в душе.
Повернулся к волхву.
– Вывести-то мы, друг мой, вывели народ. А дальше – что? Где мы разместим такую ораву? От дождя – и то всех не укроем. А холода начнутся?
– Это уж не твоя печаль, Слав. Они на своей земле жить будут. Родом, а не по шерстинке. До холодов под крыши уйдут. Да и сколько тех холодов? – легко, как показалось Стасу, ответил волхв. – А и круто же ты конязя взнуздал! Теперь долго на тебя озираться будет.
Стас пожал плечами и не ответил.
Рядом горячит своего саврасого жеребчика Веселин.
До сих пор не верится парню, что своей рукой держал нож у коняжеского горла. И ведь зарезал бы! Как пить дать зарезал, только мигни вождь. Зарезал бы, как курицу, и рука не дрогнула.
– А скажи мне, Слав, ты и в самом деле мог весь город вырезать и в огне спалить, если бы не застал в живых меня и воев?
Пивень спросил тихо. Так, чтобы Веселин не слышал.
Но разве скроешь что от глазастого парня?
Навострил уши, коня коленями поближе подвигает.
Стасу на пустой вопрос отвечать не хотелось.
– Не знаю, Пивень, – равнодушно, как показалось волхву, ответил он. – По молодости даже и думать не стал бы. А сейчас – не знаю. Веселин, мальчик послушный… А город? Вряд ли…
Пивень, похоже, был вполне удовлетворен ответом.
– Но страшновато было. Даже мне.
– Да нет, как обычно.
– А необычно?
Стас промолчал.
Но Пивень не унимался.
– Скажи, Слав, не жаль было выпускать из рук то, что само в них упало?
– Почему? Зачем мне эта головная боль? Сам посуди. Найдется еще какой-нибудь ловкач, которому Соколянь понадобится. Вражда, кровь… Мне что, заняться больше нечем?
– А если найдется, как ты говоришь, такой ловкач?
– Поможем конязю усидеть. Правда, Веселин? – Стас улыбнулся и хитро подмигнул парню. – Мы же все до одного герои?
Веселин зарделся, как красна девка и, не найдя что ответить, отстал.
– Нет, Пивень, надо обживать свой угол. Чужой земли не надо нам не пяди, но и своей вершка не отдадим. Так у нас когда-то в песнях пелось.
– Так то – там, – недоверчиво отозвался Пивень.
– Заговорил ты меня совсем, сударь волхв, аж голова разболелась. – И пустил своего серого в яблоках жеребца хлестким галопом. – Веселин, догоняй!
Но уже через несколько сотен саженей ему пришлось останавливать своего коня.
Закрывая ему дорогу, из травы могучим прыжком выскочил огромный лобастый волк. Встал на дороге, широко расставив передние лапы и опустив почти до земли тяжелую голову. Не спуская со Стаса желтых холодных глаз, зарычал угрюмо и требовательно.
– Придется ответ держать за Толянов прикид, – тихо сказал Стас Веселину, выпрыгивая из седла и бросая ему повод.
Морщась, – донимала рана, – неторопливо направился к волку.
– Командир! – запоздало крикнул Веселин, словно завороженный, глядя в угрюмые волчьи глаза.
Тем временем их догнал Пивень и Хруст со своим десятком, и сразу же рядом с вожаком встало еще с десяток таких же могучих зверей.
Новый грозный рык ударил в уши.
Стас безбоязненно подошел к волку и опустил руку на лобастую голову, вздернул верхнюю губу, и люди услышали ответный, не менее грозный рык. Наклонился, шепнул что-то на ухо и, не оборачиваясь, быстро вернулся к лошади.
Волк постоял еще немного, провожая его задумчивым, – как показалось Веселину, взглядом, и не торопясь скрылся в траве. Стая исчезла следом так же бесшумно, как и лобастый волк.
– Что это, командир?
– Да так. Ерунда. Обсудили вопросы моды, – неохотно ответил Стас.
– И как?
– Понравилось.
– Я же говорил, прикид что надо! – не утерпел Толян. – Уж если им понравилось! Эх, зря командир домой заторопился. Потусовались бы в Соколене. Там такие телки есть… Сам видел, зуб даю!
– А мне больше баранина по душе. Обжаренная до розовой корочки, – мечтательно проговорил Груздень. – А к ней еще винца! Славно!
Толян обалдело уставился на бестолкового друга и завертел головой на толстой шее, ища поддержки. Но встретил только смеющийся взгляд Стаса.
– Он что, командир, совсем не врубается? – И повернулся к Груздню: – Груздик, мне твоя баранина по барабану! Я про телок говорю.
Стас развеселился еще больше.
– Толян, а ему твои телки по барабану. У него законная жена в обозе. И детишек… со счету сбиться можно.
– Ну да?
Стас уже смеялся, чуть не выпадая из седла.
– Верняк, Толян! Реально тебе говорю!
Теперь смеялся уже Пивень. Скупо улыбался неулыбчивый Хруст. Ржал, по-лошадиному запрокидывая голову, Войтик. Без жалости на исполненное вселенской скорби и страдания лицо Толяна смотреть было невозможно.
– Как – не пересчитать?
– Да он сам, твой закадычный друг и приятель Груздень, на втором десятке сбился, – бесцеремонно довершил дело Войтик и снова заржал, откидываясь в седле.
И только Груздень хранил гордое молчание, делая вид, что совершенно не понимает причин всеобщего веселья.
Стас согнал с лица улыбку, собрал в кулак все остатки серьезности и поспешил успокоить парня.
– Толян, дети – цветы жизни. А твой друг, по всему видно, хороший садовник. Бери пример с него, – не выдержал, и снова зашелся смехом. – Найди себе такой же садовый участок! Зачем тебе телка?
Шутка была понята. И новый громовой хохот разразился над колонной.
– Ни фига себе, клумба!
Глава 14
Обоз двигался медленно. Стадо галопом не погонишь. Особенно лесом, где дорога не шире тропинки. Да и селенья приходилось обходить стороной. А, кроме того, Стас не хотел оставлять обоз без охраны. Не то, чтобы он не верил конязю, который дал клятвенное обещание, но вдруг найдется безумная голова и кинется вдогонку требовать объяснений. Базар. Вокзал… То да потому.
Кому это надо?
К середине пути рана снова открылась. Еще в детинце наложенная повязка пропиталась кровью. Каждый шаг его Серого отдавался такой резкой болью, что Стас порой с трудом удерживал стон.
Веселин, все время державшийся рядом, что-то почувствовал и долго шептался с волхвом. Тот забеспокоился, вперил в него острый немигающий взгляд и строго спросил:
– Слав, что случилось?
– Пивень, кто из нас вождь, ты или я? – попробовал отшутиться Стас.
Но Пивень не принял шутки и повторил вопрос.
– Дыра кровоточит, – как можно небрежней ответил Стас. – Да не бери ты в голову. Что у тебя, других забот нет? Все доедем.
– Отдай коня Веселину, Слав, и садись на воз.
– Сбрендил? Чтобы я, в личине свирепого волка, да на телегу? Да никогда! – снова попробовал отшутиться он. – И рухнет тогда мой сказочный авторитет по самое некуда аж с недосягаемых высот. Можно сказать – в необозримые черные глубины… Так что не приставай ты ко мне с этими дикими и непотребными предложениями. Отвергну! Решительно и бесповоротно. Раз и навсегда!
Пивень раздул ноздри и без того широкого носа, обиженно засопел и отстал, в надежде найти поддержку у Войтика с Грузднем.
Но единственное, что могла придумать эта парочка, так то, что по другую от него сторону сейчас ехал Хруст.
Последние версты перед детинцем Стас ехал уже, как в тумане. Но все-таки нашел в себе силы и повернулся к Толяну.
– Ну что, запевала? Порадуй…
– Так мы, командир, пока только про «Любо, братцы, любо» разучили. А с другими полный напряг.