Лунный лик Фортуны - Элис Клэр

Выждав, по его мнению, достаточное время, он спросил:

– И затем Гуннора пришла в Хокенли?

– Нет, – сказал Брайс со вздохом. – Она ушла раньше. По ее словам, это был единственный способ прекратить нападки отца. «Я собираюсь стать монахиней, – сказала она ему. – Тогда я не буду отвечать ни перед кем!» Алард заметил, что в таком случае ей придется отвечать перед Богом и аббатисой, но Гуннора заявила, что уж насчет этого она позаботится.

– А что почувствовал Оливар, когда женщина, которую он любил, захотела стать монахиней?

– Он сказал мне, что она делает все лишь затем, чтобы избежать брака со мной, – ответил Брайс. – Право, когда оглядываешься назад, все это выглядит довольно глупо. Если бы она немного подождала, у нее не было бы причин беспокоиться, потому что я женился на ее сестре. В любом случае, ее замысел был таков: остаться в Хокенли на год, а затем, когда придет время первого из постоянных обетов, заявить, что она передумала. Она решила начать свою жизнь в обители как монахиня, полная набожности и энтузиазма, а затем мало-помалу становиться все менее дружелюбной и все менее послушной. Она была совершенно уверена, что если будет действовать таким образом, аббатство крайне обрадуется, увидев ее спину

Да, подумал Жосс, она в этом преуспела. Причем блестяще.

– Затем она собиралась вернуться и найти Оливара?

– Таков был замысел. Она догадывалась, что произойдет здесь в ее отсутствие. Понимала, что я, наверное, женюсь на Диллиан. Может быть, она даже знала, что Диллиан весьма нравится эта идея. Вероятно, она придумала приключение с монастырем для самой себя, решив, что ничего не теряет.

Жосс откинулся на спинку кресла. Боже милосердный, думал он, Гуннора действительно была своекорыстной! Как много человеческих жизней было вовлечено – причем глубоко вовлечено – в ее интриги? Ее отец, сестра, Брайс, Оливар. Не говоря уже об аббатисе Элевайз и монахинях, которые радушно приняли Гуннору, поверили в ее призвание и делали все возможное, чтобы помочь ей привыкнуть к религиозной жизни.

Не так уж удивительно, вдруг подумал Жосс, что кто-то перерезал ей горло.

– А сейчас она мертва, – продолжал Брайс, – и мой брат баюкает свое разбитое сердце.

– Ваш брат дома?

– Был. Он ездил со мной в Кентербери, знаете ли, и был надежной опорой во время моих разнообразных суровых испытаний. Потом Оливар проводил меня домой. Но до конца он так и не умиротворился. Думаю, во время нашего пребывания в Кентербери он нашел так же много утешения, как и я, возможно, даже больше. Новая часовня Святого Томаса выглядит очень трогательно – вы видели ее?

– Пока нет.

– Рекомендую побывать там, особенно тем, кто в печали. Как бы там ни было, Оливар сказал, что должен вернуться. Я одобрил его решение – человек должен искать утешения везде, где он может найти его.

– Аминь, – отозвался Жосс.

Наступило недолгое, задумчивое молчание. Размышляя над услышанным – насколько это позволяли выпитые кружки эля, – Жосс твердо знал, что должен спросить что-то еще. Что же?

Он заставил себя ни о чем не думать, сейчас это было совсем нетрудно. И – образ вспыхнул в его сознании. Да! Он вспомнил!

– У вашей жены был крест, украшенный рубинами? – спросил Жосс.

– Да. Алард подарил такие им обеим, почти одинаковые. И меньшего размера – кузине Эланоре.

– Могу я взглянуть на крест Диллиан?

Брайс удивился.

– Если хотите. Пойдемте со мной.

Он прошел к лестнице в конце залы и отдернул гобелен, который висел над входом. Спиральная лестница, вырубленная глубоко в стене, вела на верхний этаж. Последовав за Брайсом в сводчатый проем, Жосс оказался, по всей видимости, в спальне хозяйки, просто, но уютно обставленной. Кажется, здесь убирали не слишком старательно. Покрывало, лежавшее поверх шерстяного матраса, было разглаженным и выровненным, но в углу валялись две маленькие туфельки из мягкой кожи; одна из них стояла как полагается, зато вторая лежала на боку. Деревянный сундук был чуть-чуть приоткрыт, и из него выглядывала яркая шелковая ткань с узорчатой каймой, возможно, шаль. Казалось, комната была покинута совсем недавно и ожидала возвращения госпожи.

Это производило странное щемящее впечатление.

– Она держала свои драгоценности здесь. – Брайс поднял потертую бархатную коробочку обшитую стеклянными бусинами. – Безвкусная вещица, но для Диллиан она была дорога. Диллиан говорила, что это подарок ее старой няни. Я купил ей вот что. – Брайс показал на вместительную, красиво отделанную серебряную шкатулку, стоящую на полу позади сундука. – Она очень мило поблагодарила меня и сказала, что будет держать там перчатки.

Улыбаясь, он открыл бархатную коробочку.

Внутри было жемчужное ожерелье, брошка с сапфирами, янтарные бусы, четыре или пять колечек, а также золотой венец, который украшали два сердечка, выполненные крошечными жемчужинами.

– Я подарил ей это на свадьбу, – объяснил Брайс, коснувшись пальцем венца.

Кажется, он уже забыл, зачем они с Жоссом пришли сюда.

Но Жосс помнил. И для него не было никакого сюрприза в том, что креста в коробке не оказалось. Жосс прекрасно знал, где эта вещь находится сейчас.

– Креста нет, – заметил он.

Брайс вздрогнул.

– Что? Боже, вы правы!

Он принялся копаться в драгоценностях, словно крест мог быть спрятан под ними. Затем отшвырнул коробку, схватил серебряную шкатулку, выбросил перчатки, перевернул и начал трясти.

– Не волнуйтесь, мой господин Брайс, – поспешил сказать Жосс. Серебряная шкатулка не была предназначена для такого обращения. – Я убежден, что знаю, где находится крест с рубинами.

Брайс с взбешенным лицом повернулся к нему

– Так почему вы заставили меня подниматься за ним сюда?

– Приношу свои извинения. До сего момента я не был уверен в этом до конца. – Ложь, но Брайсу совсем не обязательно было знать об этом. – Крест нашли рядом с телом Гунноры, и мы – аббатиса Элевайз и я – считаем, что это тот самый крест, который принадлежал вашей покойной жене.

– Но у Гунноры был свой, такой же, я говорил вам! Разумеется, ее крест лежал рядом с ней!

– Нет, свой она отдала аббатисе на хранение.

Брайс задумчиво качал головой.

– Крест Диллиан? Диллиан? Найден рядом с Гуннорой? Это какая-то бессмыслица!

Жосс так не думал.

– Кто еще знал, где она хранила свои драгоценности?

– О, любой, кто был знаком с ней достаточно хорошо. Ее сестра. Служанка. Я, конечно.

– А кузина? – Жосс едва осмелился спросить.

– Эланора? Пожалуй, да. Полагаю, что так. Она довольно часто приезжала в Родербридж, и они с Диллиан часами сидели здесь, в этой комнате. – Брайс поднял золотой венец и принялся вертеть его в руках. – Она носила его поверх покрывала. Она была такой прелестной… Такой страстной…

Жосс узнал все, что ему было необходимо. Теперь его настойчивым желанием было как можно быстрее вернуться в Хокенли. Он и так задержался здесь дольше, чем следовало. Нужно было поторопиться, чтобы успеть в аббатство до наступления темноты.

Брайс все еще был погружен в воспоминания. Жосс почувствовал себя виноватым – ведь именно его присутствие стало причиной грустной задумчивости Брайса, именно его вопросы вновь причинили ему боль недавнего прошлого.

– Мой господин Брайс, – сказал Жосс, – сожалею, но должен покинуть вас. До Хокенли долгий путь, а с вашим даром я хотел бы прибыть туда засветло.

Брайс обернулся.

– С даром? О да. Конечно.

Затем, вспомнив о привитых в детстве манерах, он предложил:

– Позвольте мне проводить вас к вашему коню. Могу я предложить вам что-либо освежающее, чтобы поддержать вас в вашей поездке?

Я и так принял больше, чем нужно, подумал Жосс. Хотя его голова была удивительно ясной.

– Благодарю вас, но все-таки нет.

Сев на коня, он наклонился и протянул Брайсу руку.

– Благодарю вас, мой господин. Я прослежу, чтобы крест вашей покойной жены вернулся к вам.

Брайс кивнул.

– И я благодарю вас.

Когда Жосс уже развернул коня, Брайс крикнул:

– Вы найдете человека, который убил Гуннору?

И Жосс ответил:

– Думаю, я уже сделал это.

Всю дорогу до Хокенли Жосс думал: «Это должен быть он! Как я и говорил, Гуннору убил Милон. Все сходится! Он с самого начала знал, что должен будет представить убийство кражей или насилием, или и тем и другим вместе, а потому поручил Эланоре добыть крест Гунноры, чтобы потом бросить его возле тела. Но Эланора пошла еще дальше – может быть, она думала, что завладеть крестом Гунноры в Хокенли очень сложно, – и украла крест Диллиан, перед тем как покинуть дом. Наверное, это было довольно легко – посетить комнату ее покойной кузины».

Проклятье! Жосс вспомнил, что должен был спросить Брайса, приезжала ли к нему Эланора после смерти Диллиан.

Конечно, приезжала, решил Жосс. Как иначе могло случиться, что крест Диллиан оказался рядом с трупом ее убитой сестры?