Хроники Космического Патруля (СИ) - Деметер Ласло Иосифович

Он видел, как вспыхнули оставшиеся целыми маневровые двигатели, и корабль начал набирать скорость, идя навстречу «Биркасту». Глаза его расширились. Он не мог поверить, как и кто управляет кораблем?

— Что с зарядом орудий? — крикнул он.

— Две минуты! — ответил старпом.

— Да будь все проклято! — он понял, что он не проживет столько.

— Маневр уклонение! Низ — три! Право — пять!

Но уже было поздно. В иллюминаторе отразились вспышки выстрелов главных калибров «Дороги». Он видел, как из шахт вылетели ракеты и направились к нему, они летели, казалось специально медленно, давая осознать Сй Онь его поражение. Последнее, что он успел заметить, это несколько новых целей на радаре.

— К ним еще и подмога пришла, — подумал Сй Онь, — да, это был достойный противник!

Потом была ослепительная вспышка и пустота, вечная пустота…

— «Дорога», я «Женева», выходите из боя! Вам нужна помощь?

— «Женева», я «Дорога», вас понял!

— Ну, наконец-то! Срочно нужны медики, санитарные шаттлы, много раненых, так же нужны ремонтные команды у нас почти их не осталось!

— Вас понял, «Дорога», высылаем наши крейсера, помогут и прикроют вас! Мое признание, «Дорога», вы — герои! Мы отдаем вам честь! Спасибо!

— Спасибо, «Женева»!

Четыре земные эскадры, подошедшие на подмогу, увидели ужасающую картину! Остатки земной эскадры, горящие, изуродованные корабли, бились до конца, смирившись с участью погибнуть. «Женева» не стала ждать, как только они достигли возможности открыть огонь, то постарались оттянуть вражеские корабли от оборонявшейся эскадры. Еще они видели, как в стороне, отбитая от других кораблей, казалось обездвиженная «Дорога», вновь обрела движение, и как несущийся на нее кассиопейский флагман пытался зарядить орудия главного калибра, и, поняв, что не успевает, попытался запоздало уйти с линии огня. Как «Дорага» разразилась залпами всех оставшихся орудий и пуском ракет. Как замер «Биркаст», и, мгновение спустя, растворился в вспышке взрыва, разлетаясь на атомы.

Влас устало опустился в кресло вспомогательного командного зала. Бок ныл, но уже терпимо. По телу чувствовалась безумная усталость, все, чего хотелось, это закрыть глаза и уснуть.

Билл поднес Власу маленькую фляжку. Влас удивленно взглянул на старпома.

— Коньяк, — пожал плечами Билл, — я же старый алкоголик!

Влас посмотрел Биллу в глаза, приподнял фляжку:

— Ну, за победу! — и сделал глубокий глоток.

Коньяк обжог внутренности, и приятным теплом растекся по телу. Он отдал фляжку Биллу, тот посмотрел на Власа.

— За победу, адмирал!

Влас прикрыл усталые глаза, и перед лицом возник образ Айрин.

— Спасибо, мой ангел хранитель…

А на луне Айрин возвращалась со смены, сердце ее билось спокойно, а в душе пели птицы……

Страсть

Полки заходили к Земле. Казалось, что все, имеющиеся на Земле корабли, встречали их салютом. Они приветствовали своих героев залпами орудий. Корабли светились парадным освещением. Полки шли строем по пять. Израненные, поврежденные, частично отремонтированные в провинции их базирования, но все же с виду потрепанные. В первой пятерке шли «Дорога», «Нью-Йорк», «Великий Нил», «Мехико» и «Хабаровск», хоть последний являлся крейсером, не по штату занявшим свое место, но он честно заслужил это место в строю, когда они с «Дорогой» оказались в окружении. Они встали насмерть, они не отступили, и его орудия прикрывали «Дорогу» до последнего, пока ни подошла подмога.

Влас, вопреки всем возражениям, поставил «Хабаровск» в первую линию, на том доблестно красовалась эмблема Гвардейского корабля, он был ярко освещен парадной иллюминацией, и гордо шел среди линкоров.

Еще Влас не мог забыть Айрин. В тот момент, когда он прощался с жизнью, неведомым для него видением она явилась к нему и вытащила буквально с того света. Он до сих пор вспоминал об этом с замиранием сердца, а иногда ноющий бок был свидетельством чуда. Войдя в Солнечную Систему, он написал ей, что скоро прибывает и очень ждет встречи. Ответ пришел незамедлительно: «Я встречу у трапа», правда в нем чувствовалась какая-то напряженность. Влас списал это на усталость и с нетерпением ждал встречи.

Вот проплыли станции глубокой защиты второго контура обороны, несколько старых торговых станций, перестроенных под военные нужды, и вот уже почти все пространство перед смотровыми иллюминаторами капитанского мостика заняла Земля, а чуть поближе перед ней висела неизменным спутником Луна.

— Старпом, примите командование! — распорядился Влас.

— Есть! Принимаю корабль на себя! — ответил Билл, — какие указания еще будут?

— Корабли на срочный ремонт! Экипажам — отдых на весь срок ремонта! Мне подготовить шаттл в ближайшем к мостику доке!

— Вас понял! 38-й док, шаттл вас ожидает!

Влас отдал честь старпому и вышел. Только бы скорее ее увидеть, обнять, прижать, он больше не мог таить своих чувств, он хотел быть с ней, смотреть в ее глаза, любоваться ее лицом, фигурой, ощущать ее аромат, прикоснуться к ней! Он почему-то знал, что она не оттолкнет, что она сама очень ждет этого! Он безумно ее хотел!

Быстрым шагом он направился к доку, почти бегом вбежал в ожидающий шаттл, выгнал пилота, сказав, что у него особое задание. Тот посмотрел в его глаза и вышел, не задавая вопросов. Влас запросил диспетчера, назвав свой позывной, тот немного ошалев, что сам контр-адмирал за штурвалом шаттла, дал ему самый кратчайший коридор до Лунной станции. Влас резким движением вывел шаттл, на ходу отправляя сообщение Айрин: «Через полчаса, 116 док». В ответ пришло: «Ок». Он стремительно несся к станции, в глазах было только ее лицо, все мысли были лишь о ней.

У Арин был выходной, и она проводила его в сборах. Вчера утром пришло сообщение от него: «Скоро буду». Немного использовав служебные связи, она узнала, когда примерно подойдут полки. У напарницы перед ней был долг по сменам, и она обменяла его на выходной.

Теперь она не могла решить, что одеть, какой макияж нанести, и, вообще, что она ждала от этой встречи? Она, долго выбирая, решила остановиться на костюме космического патруля, но одев под него более обтягивающую блузку. Под одеждой был комплект самого сексуального и вызывающего белья, а вместо колгот — чулки. Потихоньку картина желания вырисовывалась, — она шла соблазнять его, только его! Она вспоминала недавние события, как болело ее сердце, как потом оно успокоилось, и на душе запели птицы! Как после той смены она напилась в отчаянии в ближайшем баре, пытаясь разобраться в себе, и, как проведя бессонную ночь в пьяном угаре, так и не смогла понять, что это было. Она и теперь не понимала, почему ее так влечет к нему, почему его взгляд не выходит из головы? «Почему?» — было слишком много, и надо было узнать на них ответы. Но чем ближе был час встречи, тем отчетливее Айрин понимала, что она безумно хочет быть с ним, только с ним! Она сердилась, злилась на себя, на него. Что он сделал с ней? Она никогда не была сентиментальной, рассуждала о чувствах со стороны науки, мол, что-то там сошлось, и люди испытали те или иные чувства, и не думала, что сможет что-то похожее испытать сама…

И вот теперь, за короткое время, она узнала, что такое боль утраты, что такое грусть, что такое желание кого-то, безумное желание его, только его. Она была очень красивой девушкой, и всегда пользовалась мужским вниманием, лишь изредка отвечая флиртом и взаимностью. Короткие романы она заводила лишь для удовлетворения своих физических потребностей, и не более, спокойно «отшивая» после ночи — другой назойливых поклонников. А тут, он один заставлял думать ее постоянно лишь о нем, заставлял ее переживать, чувствовать боль, тревогу, тоску, чувствовать что-то большее, какую-то неведомую связь, да такую, что она, находясь на огромном расстоянии, чувствовала все его горести и радости.

— Ну Влас, ну держись! Что ты со мной сделал? Тебе придется ответить на все вопросы, — рассуждала Айрин, здраво понимая, что, увидев его глаза, вряд ли вспомнит хоть один вопрос.