Хроники Космического Патруля (СИ) - Деметер Ласло Иосифович

Атаки землян всегда были стремительны, они на огромной скорости проносились мимо рядов кораблей противника, каждый раз уничтожая или повреждая вражеский корабль. Те, что оставались ранеными, добивали штурмовики. Истребители врага постоянно висели у них на хвосте, но прикрытие земных истребителей с огромным трудом, но отбивало атаки, давая штурмовикам работать по цели. Но и у Власа в эскадре были потери, два линкора, три крейсера и эсминец. Да, огневая мощь таяла, но и враг нес серьезные потери. От двух соединившихся эскадр он потерял половину. Но это только злило врага, и с каждым разом контратаки становилось проводить все сложнее. Влас знал, что вторая эскадра увела две вражеские в другом направлении. Ещё ему доложили, что с их базы вышли четыре эскадры на помощь, но, когда они подойдут, было неизвестно. Он постоянно пытался найти вражеский флагман, но никак не удавалось.

Он долго всматривался в экран радара на 3D-карту:

— Ну где же ты?

Вражеские корабли специально не зажигали опознавательных знаков, и кто есть кто, было не понять.

— Курс 0940! Заходим на врага! Всем кораблям — цель два по фокусу, подтвердите!

В ответ послышались утверждение команд. Эскадра вновь начала разворот, готовясь к контратаке.

А на лунной станции Айрин, погрузившись в работу, пыталась гнать плохие предчувствия. Монитор компьютера монотонно мерцал, она постоянно пыталась сконцентрироваться на работе, но никак не могла. И тут ее сердце замерло, сжалось, и жуткая колющая боль пронзила ее. Она схватилась за сердце, слезы брызнули из ее глаз, в голове пронеслись воспоминания, бал, встреча, потерянная надежа его найти после атаки, залп и радость той встречи. Всё пронеслось за один миг, и перед глазами осталось его лицо, очень усталое и слегка улыбающееся, и его глаза, наполненные теплотой, тоской и огромной болью. Она поняла, с ним что-то случилось, беда! Она встала со своего места и, почти бегом, направилась в комнату отдыха. Закурила, пытаясь успокоиться, но сердце колотилось в бешенном ритме, оно было готово выпрыгнуть из груди, оно кричало:

— Беда! С ним — беда!

Айрин прижалась к стене, ноги и руки не слушались, она медленно сползла по стене, опускаясь на пол. Сигарета выпала из рук…

«Дорогу» встряхнуло, залп кассиопейских орудий попал в носовую часть корабля, две башни главного калибра были уничтожены, радарные системы, часть ПВО и другое было исковеркано и обожжено, начались многочисленные пожары. Залп еще одного вражеского корабля разворотил правый бок, уничтожив часть орудий вспомогательного калибра, шлюзовые доки, часть жилого сектора. «Дорога» с прикрывающим ее «Хабаровском» попала в окружение, и теперь они двое сражались против шести линкоров, остальная часть земной эскадры была утянута другими кораблями врага, и не могла прийти на помощь. Влас понимал, что капкан захлопнулся, и главной целью этого была «Дорога», но он не собирался сдаваться, даже если ему и суждено было погибнуть, то он уйдет вместе с «Дорогой», прихватив как можно больше врагов. Он приказал подготовить к взрыву погреба со снарядами и подготовить к активации самоуничтожение реактора, и теперь нажатия кнопки было достаточно, чтобы «Дорога» стала огромной термоядерной бомбой, взрыв которой заберет все корабли в радиусе нескольких тысяч километров. Но корабль был управляем, и мог еще сражаться.

Взрыв сотряс командный зал, огонь ворвался молниеносно, огромная взрывная волна прошлась по залу, вырывая с корнем оборудование, ломая часть пергородок. Влас упал, что-то острое уткнулось в бок, пробив защитные пластины костюма. Он ощутил горячую струю, стекающую по его бедру, понял — кровь. Даже сквозь гермошлем он ощущал жар пожара, хорошо сработали магнитные подошвы, и его не унесло в открытый космос, в пробоину, пока закрывалась переборка безопасности. В голове стоял гул, он ничего не слышал, его оглушило взрывом, сознание мутнело.

— Ну вот, наверное, все, — думал он, — эх, как дотянуться до кнопки? Неужели не смогу?

Мысли с бешенной скоростью носились в голове. Им овладевало какое-то обреченное спокойствие, которое присуще умирающему человеку, который понял, что ему уже не выжить, и лишь осталось принять истинное. Он закрыл глаза и увидел лицо Айрин, ее взгляд, наполненный состраданием, тоской и огромной болью. Он видел так четко ее лицо, каждую морщинку, каждый миллиметр ее красивого лица, он не мог налюбоваться. Лицо ее постепенно стало отдалятся, и он увидел всю Айрин, она тоскливо улыбнулась, присела к нему и протянула руку.

— Ты куда собрался, мой адмирал? Мы же так и не потанцевали, — сказала Айрин.

Влас взял ее за руку и попытался встать. Он чувствовал тепло ее руки, ощущал нежную кожу, и в то же время рука была наполнена нереальной силой и смогла поднять его. Влас почему-то не удивился, лишь попытался улыбнуться.

— Вставай адмирал, вставай! — звучал голос Айрин, — открой глаза, еще не время.

Влас отрыл глаза…

А далеко на луне сердце Айрин начало успокаиваться, она открыла заплаканные глаза, и попыталась встать….

— Влас! Влас! Адмирал! — Билл тряс Власа, — слышишь? Ты чего? Вставай!

Билл достал аптечку и вколол несколько уколов с нанитами, и теперь куча маленьких нано-организмов штопала Власа изнутри. Осколок перегородки глубоко воткнулся бок, пробив легкое, но Билл успел вовремя, и смерть, поцеловав в очередной раз Власа, отступила.

Влас открыл глаза:

— Что со мной? Где Айрин? Откуда она здесь?

Билл снова потряс его за плечо:

— Какая Айрин? Она на Луне! Я здесь! Мостик уничтожен, почти весь расчет командного состава погиб, надо перебираться в резервный.

Влас потихоньку приходил в себя.

— Что это было?

— Ракета, — ответил Билл, — смогла пройти наше ПВО.

— Как корабль?

— Поврежден, но еще держится.

Влас попытался встать:

— Билл, помоги!

Старпом протянул руку, помогая Власу встать.

Он оглядел палыхающий пожаром пожаром командный зал, развороченный мостик. Кое-где суетились пожарные расчеты, санитары вытаскивали раненых и убитых, воздух был наполнен гарью и стонами людей.

— Билл, приказываю покинуть мостик! Запустить резервный зал! Заменить командные расчеты! Доложить о повреждениях!

— Хорошо, адмирал! Как себя чувствуешь? — спросил он с тревогой.

— Пойдет! Косматая вновь промахнулась! Спасибо тебе!

— Да за что, я не понял, что это было? Но когда подошел, твоя кровь начала уже сворачиваться, и сердечный ритм начал успокаиваться, я не понял, как это? Такое невозможно, пока не вколоть уколы!

Перед лицом Власа вновь встал образ Айрин. Он, опираясь на плечо старпома, поспешил к выходу.

— Ага, попался! Наверняка тебе конец, проклятый Влас! — Сй Онь видел, как одна из ракет, выпущенных с его корабля, попала в командирскую башню, как раз в то место, где располагался командный зал «Дороги».

От такого взрыва там не должно не остаться никого в живых, и теперь, когда Влас наверняка погиб, осталось только добить «Дорогу», и он сделает это лично.

— Всем кораблям отойти от «Дороги»! Она — моя! Уничтожьте этот проклятый крейсер! Потом возвращайтесь добивать остатки! Старпом, зажечь обозначения, пусть видят кто принес им смерть!

На бортах кассиопейского флагмана засверкало гордое название «Биркаст», что переводилось, как «непобедимый».

— Разворот, курс 6676, цель — «Дорога Славы»!!! Главные калибры зарядить по максимуму! Снять щиты! Всю энергию на залп орудий!

— Слушаюсь! — ответил старпом.

«Биркаст» развернулся и набирал скорость в сторону «Дороги». Казалось, что она замерла после попадания в командную башню. Орудия молчали, щиты были сбиты, лишь автономные точки ПВО пытались отбить атаки штурмовиков.

— Поднять защитные экраны! Я хочу увидеть смерть гордости землян!

Экраны медленно поползли вверх, открывая иллюминаторы командного зала «Биркаста». Сй Онь подошел к ним, и не мог налюбоваться на замершую «Дорогу». Он предвкушал уже радость императора, когда лично расскажет, как уничтожил «Дорогу». Он рассматривал башни главного калибра «Дороги». Из пятнадцати их осталось девять, остальные, или заклинило от попаданий, или были уничтожены. Сй Онь вдруг заметил, как орудия одной башни шевельнулись и начали разворачиваться в сторону его корабля, затем вторая башня начала поворот, третья…