Нулевой пациент. Книга Первая - Анна Викторовна Томенчук

***

Одиннадцать утра, госпиталь имени Люси Тревер

Проведя шумную планерку и отправив команду на сбор кирпичной крошки, Ли отправился в госпиталь. Команда повозмущалась. Потом догадалась позвонить в краеведческий музей, установить здания, при строительстве которых использовалось яйцо, ограничить список до двадцати зданий (дьявольски повезло) и с радостными впервые со дня расстрела лицами отправиться на улицы. У Ли настроение не испортилось. Пока что. Припарковав автомобиль около здания госпиталя, он на мгновение задумался о том, что лучше ему ничего не знать. Ни о том, что умерли пациенты. Ни о том, что Милена не может ничего рассказать, потому что… сошла с ума. Или тоже внезапно умерла. Ему не нужны плохие новости.

После ночи с Мер что-то изменилось. Дурацкое лекарство Рамона Эверетта сработало. Ли чувствовал себя лучше, почти восстановившимся. А открытия Харри дали надежду. Хотя Андреас и злился на друга за то, что тому понадобилось целых десять дней, чтобы найти мельчайшие частицы кирпича. Он действительно перепроверял все сделанные опыты и тесты. Искал ошибку. Нашел ее. Скорее всего, уволил одного из сотрудников за халатность. Или поставил на самые неприятные тесты. В любом случае разговор с ним дал две ниточки. Дурацкую надежду на то, что в крови Томми Уилсона мог быть наркотик, который обычное оборудование определить не может. И вполне ощутимую информацию про кирпич.

Не стоит говорить Эверетту о том, что он оказался прав. Зазнается, задерет нос. И станет еще невыносимее, чем был.

Себастьян Хоул и Офелия Лоусон встретили полицейского в просторном холле. Психиатр выглядел потрясенным, Лоусон — подавленной. Она собрала волосы в строгую прическу, не нанесла на лицо косметику и казалась совершенно беззащитной. Ли видел ее такой только в ту ночь, когда ее отстранили от операций.

— Мы потеряли вашего свидетеля, — горько сказал Хоул вместо приветствия. — Я не смог ее удержать. Черт возьми, подобное я вижу впервые. Это все было обычной психогенной амнезией. Должно было пройти. Все должно было восстановиться. А вместо этого мы потеряли ее.

— Да что случилось?

— Фуга, — сказала Офелия.

— Фуга?

— Фуга, — повторил Хоул. — Я впервые вижу эту штуку в реальности. У нас нет исследований, нет толковых данных. С подобным диссоциативным расстройством специалисты сталкивались, но редко.

— В чем суть-то? — начал злиться Ли.

— Она пыталась сбежать. Ее задержали охранники, — негромко проговорила Офелия. — Но когда ее вернули в палату, она не узнала ни палату, ни родителей, ни меня, ни Хоула. Теперь она именует себя Аркой Уилсон — не спрашивайте — говорит, что должна срочно вернуться на работу в Рим, что подписала контракт и не может оставаться в больнице ни минуты.

Ли медленно сел на скамейку у стены.

— Фуга — это тип диссоциативного расстройства, при котором человек теряет предыдущую личность, получает новую и забывает о так называемой прошлой жизни. Уверен, что все мифы и легенды о переселении душ связан с этим диагнозом, — пояснил Хоул.

— Я все равно ничего не понял. Я полицейский. Не врач.

— Когда человек переживает травмирующее событие, оно может запустить защитную реакцию, сила которой ломает психику и буквально расщепляет личность. В зависимости от сценария, состояния психики, обстоятельств и еще тысяч факторов оно может проявлять себя по-разному. Одно из самых редких явлений — фуга.

— Это все похоже на бред сумасшедшего.

Хоул медленно кивнул.

— Психоаналитики упоминают в своих работах эти расстройства. Но почти никто из них не сталкивался с ними вживую. Мне страшно повезло. И если бы диссоциация была предметом моих исследований, я почувствовал бы себя счастливым. Но сейчас я испытываю лишь одно чувство. И оно деструктивно.

— Вы не виноваты, Себастьян, — Офелия положила ему руку на плечо и тепло улыбнулась.

Ли следил за ними без каких-либо эмоций. Он никак не мог уложить в голове то, что ему сказали. Но понял одно. Двух хороших новостей с него достаточно. Есть одна плохая. Может, найдется что-то еще.

— Хоул, вы можете разговорить ее родителей? Мне нужен дневник.

— Я уже спрашивала про дневник, они не знают, — сказала Офелия, бросив на Андреаса усталый взгляд.

— Поэтому я прошу сделать это Себастьяна. Он психиатр. Он работал с Миленой. Вместе с ее родителями он сможет понять, где она его хранила. И найти его.

Себастьян кивнул.

— Ладно. Займусь.

— Доктор Лоусон.

— Да?

— А что с другими выжившими? Прошло десять дней. Неужели никого?..

Офелия снова помрачнела. Медленно покачала головой.

— За это время умерло еще двое. У нас осталось двое, но они не приходили в себя. Состояние стабильное, но тяжелое. Парень и девушка. Вам описать повреждения?

— Боже упаси, — отмахнулся Ли. — Скажите только, есть ли какой-то шанс, что они придут в себя и смогут что-то рассказать?

— Шанс есть всегда, капитан. Мы делаем все, что в наших силах. Прошу извинить. Оставляю вас с Себастьяном. Меня ждут пациенты.

Глава десятая. Офелия Лоусон

16 марта, вечер четверга

Квартира доктора Лоусон, Треверберг

Мередит впервые не пила и сидела не на подоконнике, не на столе, а на стуле, изящно скрестив щиколотки. Она грызла кусочек яблока и с мечтательным видом смотрела в потолок.

— Да, я так и сказала. «С добрым утром, Треверберг. А если вы, как и я, этой ночью встретили любовь всей своей жизни, следующая композиция для вас».

Офелия покачала головой и улыбнулась. Она видела подругу в разных состояниях на всех полюсах эмоционального маятника, но никогда Мередит не светилась изнутри. И никогда не была столь спокойной и трезвой. Она отказалась от вина, попросила чай и фруктов и уже почти час каждой новой фразой приводила доктора попеременно то в восторг, то в недоумение.

— Потом, конечно, приехал Мигель. Я ему сказала, что все кончено. А Андреас не позвонил!

— Не думаю, что он слушает твое шоу, милая, — улыбнулась Лия. — У него сложное расследование. И скорее всего после тебя он поехал сразу в участок. Не обижайся раньше времени. О чем вы договорились?

— Что я сама его найду. Я думала, что через радио это проще всего! Ведь только идиот бы не понял…

— Тебе помочь?

— Лучше расскажи наконец, как провела выходные.

Офелия поперхнулась вином. Она поставила бокал на стол, откинулась на спинку