Справедливость. Как поступать правильно? - Майкл Сэндел

В действительности эти идеалы — автономии и взаимности — реализованы несовершенным образом. Некоторые соглашения хотя и добровольно, но не взаимовыгодны. А иногда мы можем нести обязанность оплатить какую-то выгоду просто на основании взаимности, даже в отсутствие договора. Это указывает на моральные пределы согласия. В некоторых случаях для создания имеющего моральную силу обязательства согласия может быть недостаточно; в других же случаях согласие может быть и ненужным.

Когда согласия недостаточно: баскетбольные карточки и протекающий туалет

Рассмотрим два примера, показывающие, что одного согласия недостаточно. Когда мои два сына были мальчишками, они собирали баскетбольные карточки и обменивались ими друг с другом. Старший сын знал об игроках и ценности карточек больше, чем младший. Иногда он предлагал младшему обмены, которые были несправедливы: скажем, предлагал две карточки с изображениями рядовых игроков каких-то заштатных команд за карточку с изображением лучшего нападающего сезона. Поэтому я ввел правило: ни одна сделка между братьями не завершена до тех пор, пока не будет одобрена мною. Вы можете подумать, что это правило было патерналистским. И это действительно так. (Для того-то и существует патернализм.) В подобных обстоятельствах добровольные обмены могут быть явно несправедливыми.

Несколько лет назад я прочел в газете статью о еще более вопиющем случае. В квартире пожилой вдовы, проживавшей в Глазго, протекал туалет. Она наняла подрядчика, который обязался отремонтировать туалет за «какие-то жалкие» 50 тыс. долл. Она подписала договор, обязывавший ее выплатить аванс в размере 25 тыс. долл., а остальную сумму выплатить долями. Схема вскрылась, когда вдова пришла в банк, чтобы снять со счета 25 тыс. долл. Банковский служащий поинтересовался, зачем ей снимать такую большую сумму, и женщина ответила, что делает это для того, чтобы заплатить сантехнику. Служащий связался с полицией, которая и задержала бессовестного подрядчика за мошенничество.207

Все, кроме самых оголтелых приверженцев договоров как источников обязательств, признают, что 50 тыс. долл., за ремонт туалета — это страшно несправедливо, несмотря на то что с такой суммой охотно согласились обе стороны. Этот случай иллюстрирует два момента, имеющие отношение к моральным пределам договоров: во-первых, факт соглашения не гарантирует справедливости соглашения; во-вторых, согласия недостаточно для возникновения требований, которые имеют обязывающую моральную силу. Вовсе не будучи инструментом взаимной выгоды, такой договор просто извращает идеал взаимности. Думаю, это объясняет, почему немногие люди скажут, что пожилая женщина была морально обязана выплатить сумасшедшие деньги за ремонт туалета.

Могут возразить: мошенничество с ремонтом туалета было не поистине добровольным договором, а примером эксплуатации: недобросовестный сантехник воспользовался незнанием пожилой женщины. Не знаком с подробностями этого дела, но давайте предположим, что сантехник не принуждал пожилую даму заключать такой договор, что дама была в здравом уме (хотя и осведомлена о ценах на услуги слесарей-сантехников), когда соглашалась на сделку. Тот факт, что соглашение было добровольным, никоим образом не гарантирует обмена равными или сопоставимыми благами.

До сих пор я утверждал, что согласие — недостаточное условие возникновения морального обязательства; сделка, искаженная в пользу одной стороны, настолько не дотягивает до взаимной выгоды, что даже добровольный характер сделки не искупает этот перекос. Сейчас же я хотел бы выдвинуть другое, более провокационное утверждение: согласие не является обязательным условием морального обязательства. Если взаимная выгода достаточно очевидна, моральные притязания, вытекающие из взаимности, могут иметь силу даже при отсутствии акта согласия.

Когда согласие несущественно: дом Юма и люди со швабрами

Со случаем, который я имею в виду, некогда столкнулся Дэвид Юм, шотландский философ-моралист XVIII в. Будучи молодым, Юм написал ядовитую критику выдвинутой Локком идеи общественного договора. Он назвал эту идею «философской фикцией, которой никогда не было в действительности, да и быть не могло»208, и «одним из самых таинственных и невообразимых действий, какие только можно вообразить».209 Годы спустя Юм получил опыт, который стал испытанием для его отрицания согласия как основы обязательства.210

У Юма был дом в Эдинбурге. Он сдал дом в аренду своему приятелю Джеймсу Босуэллу, который, в свою очередь, сдал дом в субаренду. Не советуясь с Юмом, он нанял подрядчика, который выполнил ремонт и отправил счет Юму. Юм отказался платить на том основании, что не давал согласия на проведение каких-либо работ. Подрядчика нанимал не он. Дело ушло в суд. Подрядчик признал, что Юм не давал согласия на проведение работ в его доме, который, однако, нуждался в произведенном им ремонте.

Юм счел доводы подрядчика неправильными. В сущности, подрядчик просто утверждал, что «работу надо было сделать», — сказал Юм суду. Но это утверждение — «неправильный ответ, потому что, следуя такому правилу, подрядчик может приходить в любой дом в Эдинбурге и делать там то, что он считает нужным сделать, без согласия владельца дома... и приводить ту же причину своих действий — мол, работа была необходима, и дому от ремонта только лучше». Но это, утверждал Юм, было «совершенно новой и несостоятельной доктриной».211

Когда речь зашла о ремонте его дома, Юму не понравилась теория обязательств, основанная на теории выгод. Но его защита оказалась неудачной, и суд вынес решение о том, что он должен заплатить за ремонт.

Мысль о том, что обязательство оплатить выгоду может возникать без согласия, в моральном плане вполне приемлема в случае с домом Юма. Но она может легко превратиться в тактику сильного давления при продажах и в другие злоупотребления. В 80-х и 90-х гг. XX в. на улицах Нью-Йорка пугающим явлением стали «люди со швабрами». Вооруженные швабрами и ведром воды, они подходили к машинам, остановившимся на красный свет, протирали ветровые стекла (часто не спрашивая на то разрешения водителя), а затем требовали оплаты. Эти люди действовали на основании теории основанных на выгоде обязательств (именно на эту теорию и ссылался подрядчик, отремонтировавший дом Юма). В отсутствие согласия линия, отделяющая оказание услуг от попрошайничества, часто оказывается размытой. Мэр Нью-Йорка Рудольф Джулиани решил запретить такое попрошайничество и приказал полиции задерживать «людей со швабрами».212

Выгода или согласие: передвижная авторемонтная мастерская Сэма

Приведу еще один пример путаницы, которая может возникать в случаях, когда не проводят четкого различия между основанным на согласии аспектом обязательства и аспектом обязательства, основанным на выгоде. Много лет назад, когда я был студентом-старшекурсником, я вместе с друзьями совершил путешествие по стране. Остановившись на отдых в городе Хэммонд, штат Индиана, мы отправились в продуктовый магазинчик, а когда вернулись, обнаружили, что наша машина не заводится. Никто из нас толком не разбирался в ремонте машин. Пока мы раздумывали, что делать дальше, рядом с нашей машиной припарковался микроавтобус. На микроавтобусе был какой-то знак и красовалась надпись: «Передвижная авторемонтная мастерская Сэма». Из микроавтобуса вылез человек, предположительно, Сэм.

Он подошел к нам и спросил, не нужна ли помощь. «Я работаю так, — пояснил он. — Беру 50 долл., за час работы. Если я починю вашу машину за 5 минут, вы все равно будете должны мне 50 долл. Если я провожусь с вашей машиной час и не починю ее, вы все равно будете мне должны 50 долл.»

Я спросил: «Каковы шансы на то, что вы сможете починить машину?» Он не дал прямого ответа на мой вопрос, но начал ковыряться в колонке рулевого управления. Я не знал, что делать, и обернулся на друзей, чтобы понять, что думают они. Через непродолжительное время малый вылез из-под колонки рулевого управления и сказал: «Думаю, с зажиганием все в порядке, и у вас есть еще 45 минут. Хотите, чтобы я заглянул под капот?»

«Подождите, — сказал я, — я ведь вас не нанимал! Мы не заключили никакого соглашения». Малый сильно рассердился и сказал: «Хотите сказать, что, если б я починил вашу машину после осмотра колонки рулевого управления, вы бы мне не заплатили?»

«Это другой вопрос», — ответил я.

Я не стал вдаваться в подробности различия между обязательствами, основанными на согласии и выгоде. Не думаю, что это как-нибудь помогло бы делу. Но неприятность с автомехаником Сэмом выявляет распространенную путаницу, связанную с согласием. Сэм полагал, что, если б починил машину почти моментально, я был бы ему должен 50 долл. С этим я согласен. Но причиной моей обязанности заплатить была бы польза, которую он принес бы мне, — исправленная машина. Он же делал вывод о том, что, поскольку я должен ему, я обязан (по умолчанию) согласиться нанять его. Однако такой вывод ошибочен. Такой вывод предполагает, что всякий раз, когда возникает обязательство, должно существовать и соглашение, некий акт согласия. При этом упускают из виду, что обязательство может возникнуть и без согласия. Если бы Сэм починил машину, я был бы должен ему на основании взаимности. Просто поблагодарить его и уехать было бы несправедливо. Но все это не означает того, что я его нанял.