Нова - Сэмюель Дилэни

Может быть. Во всяком случае, прошло уже года четыре после, как его называют, года становления личности. Я могу быть избран в сенат в созвездии Дракона. Впрочем, я никогда к этому особенно не стремился. Я не стремился также прокладывать свой путь между скальными причалами других планет. Куда ты идешь. Мышонок? Где ты был и что будешь делать, когда достигнешь цели? Сядешь и поиграешь немного? Только это должно означать нечто большее. Да. Это что-то значит для капитана. Пожелайте, чтобы я смог увидеть это в небесном свете. Пожелайте еще, чтобы я смог увидеть это — настоящее. Я почти смог, когда услышал его просьбу. Кто еще мог бы заставить мою арфу воспроизвести Звезду? Большой огонь это должен быть. Слепой Дэн... Мышонок, ты разве не хочешь прожить пять пятых своей жизни с целыми руками и глазами? Зарыться в нору, спать с девушками и делать детей? Нет. Удивлюсь, если Катин счастлив со своими теориями и заметками, заметками и теориями. Что будет, если я попытаюсь играть на сиринксе точно так же, как он возится со своей книгой? Одно хорошо: у меня не было бы времени задавать эти дурацкие вопросы. Как например: что думает обо мне капитан? Он перешагнул через меня, засмеялся, подобрал Мышонка и опустил его к себе в карман. Но это должно означать нечто большее. Капитан гоняется за своей идиотской звездой. Катин нанизывает на проволоку слова, которые никто не слушает. А я. Мышонок? Цыган с сиринксом, заменяющим голосовые связки. Что до меня, так мне этого недостаточно. Капитан, куда вы меня ведете? Смелее. Будьте уверены, я пойду. Нет другого такого места, где бы мне так хотелось быть. Думаете, я пойму, кто я такой, когда мы доберемся туда? Или умирающая звезда в самом деле может дать столько света, чтобы я смог увидеть?..»

Мышонок сошел с очередного моста. Большие пальцы — в карманах брюк, глаза опущены.

Звон цепей.

Он поднял голову.

Цепи наматывались на десятифутовый барабан, теряющийся в тумане. На скале перед раздевалкой мужчины и женщины возились с гигантской машиной. Человек, управляющий лебедкой из кабины, был все еще в маске. Из тумана поднималось запутавшееся в сети животное, хлещущее своими плавниками-крыльями. Цепи грохотали.

Аэролат (или, может быть, аквалат) был двадцати метров длиной. Меньшие лебедки опускали свои крючья. Нетрайдеры, стоя по бокам животного, придерживали их.

Мышонок двинулся сквозь толпу посмотреть на пропасть и услышал, как кто-то сказал:

— Алекс ранен.

Ворот остановился, и на помосте появились пять человек.

Зверь уже затих. Волоча сети легко, словно паутину, они освободили секцию колец. Нетрайдер в центре покачнулся.

Тот, кто был ближе всех, уронил свою секцию. Покалеченный нетрайдер привалился к голубому боку.

— Придержи там, Бо!

— Все в порядке! Держу!

— Поднимай его потихоньку!

Мышонок глянул вниз, на туман. Первый нетрайдер достиг скалы, кольца загремели по камню. Он подошел, волоча за собой свою сеть. Затем он развязал ремни на запястьях, отключил разъемы на руках, опустился на колени и отключил нижние разъемы на потных лодыжках. Теперь он взвалил сеть на плечо и поволок ее через док. Туманные поплавки все еще принимали на себя большую часть веса сети, позволяя ей плыть в воздухе.

«Без них, — подумал Мышонок, — даже учитывая более слабую гравитацию, вся эта ловушка весила бы, наверное, несколько сотен фунтов».

Еще трое нетрайдеров, поднимающиеся от обрыва, волокли свои сети. Алекс ковылял между своими товарищами.

Следом шли еще четверо. Светловолосый коренастый мужчина как раз отсоединял сеть от левого запястья, когда поднял взгляд на Мышонка. Красные светофильтры его черной маски качнулись, когда он тряхнул головой.

— Эй, — гортанно произнес он. — На бедре твоем что? — свободная рука откинула длинные волосы.

Мышонок оглянулся на него.

— А?

Человек пнул сеть, соскользнувшую с левой ноги. Правая нога была босой.

— Сенсо-сиринкс, а?

Мышонок улыбнулся.

— Да.

Мужчина кивнул.

— Парня однажды, кто как дьявол играть мог, я знал...

Он остановился, голова его опустилась. Он просунул большой палец под маску. Соскользнувшие респиратор и светофильтры открыли его лицо.

Мышонок почувствовал, что у него запершило в горле. Он стиснул челюсти и приоткрыл губы. Он попытался изобразить на лице вопрос, но из горла у него непроизвольно вырвался хрип:

— Лео!

Раскосое лицо исказилось.

— Ты! Ты — Мышонок?

— Лео, что ты?.. Но!..

Лео уронил цепь с другого запястья, выдернул разъем из лодыжки, схватил кольца в горсть.

— Ты со мной в дом, где цепи лежат, пойдешь! Пять лет... дюжину... больше!..

Мышонок все еще улыбался, потому что это было все, что он пока мог сделать. Он тоже подобрал кольца, и они поволокли сеть через скалу.

— Эй, Карло, Больсум, это — Мышонок!

Двое обернулись.

— Вы про парня, я говорил, помните? Он это! Эй, Мышонок, ты не подрос даже на полфута! Сколько лет — семь, восемь? И ты сиринкс еще носишь? — Лео оглядел футляр. — Готов спорить, ты хорошо играешь. Ты и раньше хорошо играл.

— А у тебя самого есть сиринкс, Лео? Мы бы поиграли вместе...

Лео покачал головой, смущенно улыбаясь.

— В Стамбуле в последний раз я сиринкс держал. Потом никогда. А сейчас я все это забыл.

— О, — сказал Мышонок и почувствовал утрату.

— Это сиринкс, который ты в Стамбуле стащил?

— Я всегда ношу его с собой.

— И ты на сиринксе все это время играешь? Ты мне сейчас сыграй. Конечно! Ты для меня запахи, звуки и цвета сделай! — его пальцы стиснули плечи Мышонка. — Эй, Бо, Карло, вы настоящего исполнителя на сиринксе сейчас увидите!

Двое подошли поближе.

— Ты действительно играешь на этой штуке?

— Был здесь парень месяцев шесть назад, который мог кое-что пиликать... — один из них изобразил в воздухе две волнистые линии своими покрытыми шрамами руками, ткнул локтем Мышонка. — Понимаешь, о чем я говорю?

— Мышонок лучше, чем он, играет, — убежденно сказал Лео.

— Лео без устали говорит о парнишке, которого он знал на Земле. Он говорил, что сам научил его играть, но когда мы дали Лео сиринкс... — он, посмеиваясь, покачал головой.

— Но вот этот парнишка, — похлопал Лео Мышонка по плечу.

— А?

— О!

— Мышонок это!

Они прошли в двойные двери здания.

С высоких вешалок свисали, образуя лабиринт, сети. Райдеры вешали свои сети на крючья, опускаемые с потолка воротом. Повесив сеть, райдер мог починить сломанные кольца, настроить датчики, посредством которых сеть двигалась и принимала определенную форму в соответствии с нервными импульсами, идущими из разъемов.

Два райдера выкатывали громадную машину со множеством зубьев.