(Не) только твоя (СИ) - Джас Риччи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Черт, черт, черт. Обещала же сама себе не геройствовать, не лезть нарожон, не рисковать. Меня дома ждет дочка, мое маленькое солнышко, я не могу оставить ее без мамы. Не могу умереть, как умерла мама Льва, причинив оставшимся жить дальше мужчинам столько горечи и боли. Не могу.
Значит, за себя придется бороться. И не на жизнь, а на смерть. Ведь ненормальная продемонстрировала, что рамки и границы стерты. Арский старший не шевелится. Я боюсь даже думать о том, что пуля была летальной.
Моя первая и единственная цель — ее пистолет. В чьих руках оружие, та и у руля. И пока ситуация не в мою пользу.
Мою противницу отвлекла хлынувшая из носа кровь, и я этим воспользовалась. Резко подалась вперед и толкнула ее на землю, придавила своим телом и вцепилась в ладонь с пистолетом.
— Ты храбрая, мышь, но тебе не победить кошку, — выплюнула она мне в лицо и повторила мой ход, резко присев и ударив меня лбом в лицо.
От боли у меня пошли искры из глаз, но в нос она не попала. Подбородок и нижняя губа. Цели она достигла, впрочем, и пустила мою кровь. Око за око.
— Ты не победишь, — отезала я ровным, почти равнодушным голосом, превозмогая боль в нижей части лица.
Она уже проиграла мне во всем. Еще тогда, когда думала, что сможет подвинуть меня.
— И мне было бы жаль тебя, если бы ты не выстрелила в своего свекра. Теперь не жаль.
Ожесточенная борьба продолжалась несмотря на разговор, хотя выдавливать из себя слова давалось с трудом. Я лишь надеялась, что это отвлечет её, и даст мне преимущество. Хотя я сверху, а она подо мной, уже не такой плохой вариант, как до этого, но все же.
— Тебе жаль его? Из-за деда ты потеряла Льва. Я думала из всех людей ты скажешь мне спасибо.
— Я никогда не скажу спасибо за вред другому человеку. Как и никогда не теряла Льва. Он всегда был только моим, вот ты и бесишься.
Злость придала мне силы, я не знаю откуда, но я словно вдруг почувствовала, что Лев стоит за моей спиной, и что это он управляет моими движениями и подсказывает мне, что делать. И я пошла ва-банк. Я резко наклонилась и укусила эту безумную за плечо, сильнее вцепилась в ее пальцы, силой выталкивая их с рукояти.
— Да разожми ты свои гребанные пальцы, блядь, — выругалась отчаянно.
Снова прозвучал выстрел, и время окончательно остановилось. Я почувствовала, как в замедленной съемке, теплую кровь, которой запахло так сильно, так удушающе, что я сомкнула глаза и позволила себе взять паузу и уйти в небытие, теряя сознание.
28 глава
Лев
Гребанная больница. Я проводил в них часы своей жизни, пока врачи боролись за жизнь мамы, и мы проиграли тот бой. И я снова в ней, снова в этой гребанной больнице, снова провожу часы своей жизни не зная, что ждет меня впереди.
У меня сломано ребро. Мне запретили выходить из палаты, рекомендовали сидеть больше, а двигаться меньше. Но черта с два я буду слушать.
— Папочка, ты опять? — услышал я укор в голосе дочери, как только подошел к палате.
— Прости, принцесса.
— Лев Станиславович, ну вас же просили не вставать, — едва завидев меня, стала сокрушаться Анна Ивановна.
— Она там, — кивнул на палату.
Моя помощница молча кивнула в ответ.
— Просили не входить, — басом добавил Демьян, который и держал на руках Алину.
Мне сложно было видеть дочь на руках у другого мужика, но радовало, что у нее есть личный телохранитель. Сильный, профессиональный, и специально для этого обученный при этом.
Саму Алю, кажется, все устраивало. Огромный Демьян ее не пугал, а радовал, и возможность помыкать кем-то в столько раз больше себя словно расправила крылья за маленькой спиной дочери. Как будто меня и возможности помыкать мной ей было мало. Женщины. Ветренные и бессердечные создания. Даже такие маленькие как эта.
— Папочка, тебе нужно лежать!
— Мне нужно увидеть маму.
— Ты непослушный! — возмутилась дочь, глядя строго. Насупилась для пущей убедительности, но лишь вызвала у меня тем самым умилительную улыбку.
— Очень грозно, малыш, — похвалил её я.
— Будет еще более грозно, когда вас будет ругать её мама, — усмехнулась сбоку Анна Ивановна.
Я тоже усмехнулся. Предвкушаю.
Дверь палаты открылась и из неё вышла Вета. Она сразу же прищурилась раздраженно, как только увидела меня.
— Попросить, чтоб тебя привязали к кровати? — спросила прохладно, тоном, ничего хорошего не сулящим.
— Только если ты привяжешь, — бросил ей с дерзкой усмешкой, но она не купилась на флирт.
Обернулась к Анне Ивановне и Демьяну.
— Мне придется задержаться здесь. Демьян, отвези Алину домой, Анна Ивановна, включите ей ее сказки. Я вернусь как обещала. Сокращу список дел, как только укрощу строптивого.
В последнем не было ни флирта, ни легкости. Лишь раздражение и подавленная злость. Я был рад и этому. Любым эмоциям. Ведь заварушка в лесу многое в нашей жизни изменила.
Вета, отдав ц.у., поцеловала дочь и повернулась ко мне. Я бросил взгляд на маленький шрам на её губе и мой взгляд полыхнул бешенством. И так каждый раз, когда я вижу эту новую деталь на своем любимом лице.
Алина переключила на себя мое внимание ненадолго. Сначала хотела было лишить меня поцелуя, за то, что я непослушный, но смилостивилась, обняла, поцеловала и шепнула с горечью, что сильно скучает.
— Я скоро приеду домой. И больше не буду уезжать. Ладно? — шепнул ей в ответ и поцеловал ее маленькую ладошку.
— Ладно. Люблю тебя тыщу раз папочка.
— Я тебя сто тысяч, — улыбнулся в ответ. — Иди, слушайся Анну Ивановну, и жди маму.
Я проводил взглядом это
