Обольстительная Джойс - Элис Маккинли

— Я так понимаю, это камень в мой огород. — Маркус откинулся на спинку стула. — Знаешь, мне не очень приятно это признать, но ты во многом права.

Вот это новость! Джойс ушам своим не поверила — Маркус сам — не под дулом пистолета, не с ножом у горла — говорит, что его ненаглядная невеста права.

— В чем? В чем… именно? — Она так удивилась, что даже не могла говорить: слова подбирались с трудом.

— В том, что я действительно не мог оценить многих твоих талантов, не ценил убеждения и принципы, не поддерживал стремления к карьере. Знаешь, за эти три недели я успел понять, что любимого человека нельзя переделывать. Нельзя навязывать ему свою правду. Если любишь по-настоящему, то принимаешь его таким, какой он есть.

Так, теперь Джойс уже не понимала ровным счетом ничего. Куда он клонит? Почему завел разговор на эту тему?

— Маркус, кто написал тебе эту речь и когда ты успел ее выучить? — Она недоверчиво прищурилась. — Я не поверю, что это твое мнение.

— Вот видишь, — он улыбнулся и, потянувшись через стол, взял ее руку, — ты мне не веришь. Но за это время я много думал. Роль домохозяйки и почтенной матери семейства тебе не подходит. Ты не создана для нее. А я все это время тебе ее навязывал. Так не должно быть между любящими людьми. Извини.

— Маркус, посмотри мне в глаза. — Джойс ухватилась за его пальцы. — Что с тобой? — Она почувствовала, как при этих словах его рука задрожала.

Он резко встал.

— Джойс… — он сел и опять встал, словно собираясь с мыслями, — я должен тебе сказать. Теперь вижу, что должен непременно. Я не имею права тебя обманывать, по крайней мере ты всегда старалась быть со мной честной. Услышав о случившемся, я уладил дела с отцом и под предлогом того, что скучаю, поехал сюда с твердым намерением забрать тебя. Но есть и еще одна причина. Я… — лицо его изменилось, глаза нервно забегали, — я полюбил другого человека. Но это ничего не значит. Я не забираю обратно своих слов, я не позволю… Я не позволю себе так поступить с тобой. Мое предложение остается в силе, свадьба будет, как и запланировано. Я понимаю, что говорить тебе об этом, когда ты в таком состоянии, подло… Но я не могу обманывать, ты должна знать. В нашей семье всегда чтили людей, которые во имя долга могли отказаться от своих чувств. Я не забыл своих обязательств. — Он уставился в одну точку невидящим взглядом. — Я не хотел говорить об этом, но… — И он замолчал, ожидая решения Джойс.

Но она улыбалась. Значит, за эти роковые, как выяснилось, три недели не она одна познала счастье истинной любви, судьба не забыла и о Маркусе. Так вот почему он был таким странным последнее время! О господи! Какое счастье, что они не поженились, как собирались. Иначе в мире прибавилась бы еще одна несчастная пара. Эту стажировку послали им сами небеса.

— Подойди ко мне, — попросила Джойс. Если бы она могла встать, то непременно кинулась бы ему на шею.

— Нож дать? — неуместно пошутил Маркус, все так же глядя в сторону, но подошел.

— Наклонись.

Он наклонился, инстинктивно повернув голову от предполагаемой пощечины. А Джойс с улыбкой обняла его и чмокнула в щеку.

— Не будет никакой свадьбы, ты свободен. Мы действительно не подходим друг другу. Я рада, что моя стажировка помогла нам это понять…

А потом они еще долго говорили о новых чувствах, которые переполняли их. О новой жизни, которая теперь открывала перед ними свои двери. О случайностях и теории вероятности. И даже о божественном провидении. Маркус пообещал, что никто в Австралии не узнает об их решении до возвращения Джойс. И, конечно, об обвале он тоже пообещал не говорить.

— Но кто же твоя избранница? — поинтересовалась напоследок Джойс.

Этот вопрос смутил Маркуса. Он покраснел, снова беря руку Джойс.

— Она несколько раз звонила, потому что в твоих вещах остались какие-то ее конспекты и материалы, мы вместе искали их в твоем бардаке. Джойс, поверь, она ничего такого не хотела. Она… Мы… Это ненамеренно.

Джойс снова заулыбалась. Действительно, как это ей раньше в голову не приходило, что Кейт подходит Маркусу, как никто другой. Типичный случай. Будущая домохозяйка в лучших традициях.

— Я ни в чем не виню вас. Порадуемся, что все так хорошо вышло. Я счастлива за нее, передавай привет и поздравления. Она будет тебе прекрасной женой.

Перед тем как Маркус ушел, Джойс попросила отнести ее в спальню. От такого количества впечатлений она смертельно устала. Даже голова начала кружиться.

Он уехал, а Джойс лежала в своей комнате и не могла поверить в свое счастье. Свободна! Она свободна от всех обязательств! Как легко стало дышать, словно гора с плеч свалилась. Надо скорее позвонить на раскопки и сообщить, что разговор, который должен был кончиться отъездом Джойс домой, приобрел совершенно иной характер. Она остается. Она не просто остается, она теперь свободна! Или нет. Пускай это будет сюрпризом. Теперь она приложит все усилия, чтобы понравиться Андреа. Мечты становятся реальностью. Все зависит только от нее. От нее одной! И тут же перед мысленным взором возник притягательный образ: загорелое вытянутое лицо Андреа, стройная фигура в камуфляже на фоне пирамид… Джойс захотелось увидеть его прямо сейчас. Часы показывали еще только половину седьмого. Как долго!

Ну почему? Почему Андреа не видит в ней женщины? Надо признаться ему в своих чувствах. Сегодня же. Пускай он расценит это как каприз глупенькой девочки, Джойс не отступит, ведь теперь у нее месяц с небольшим в запасе.

Глаза слипались. Два дня напряжения разрешились не просто хорошо, а великолепно. И захотелось отдохнуть, отдохнуть по-настоящему, без постоянного страха за будущее, без угрызений совести, которые одолевали Джойс все это время. Маркус вечно маячил где-то на заднем плане, отравляя самые приятные минуты. Но теперь с этим покончено. Джойс вздохнула с облегчением и перевернулась на спину. Она проснется, когда хлопнет входная дверь, обязательно проснется…

Андреа ждал звонка весь день. Договорились, что если жених забирает Джойс сразу, то все с раскопок приедут попрощаться. А если разрешит остаться на прощальный ужин, то она не будет звонить вообще. Каждый раз, когда сотовый в кармане начинал вибрировать, Андреа вздрагивал, боясь, что сейчас придется ехать домой. Ехать, чтобы увидеть ее в последний раз. А звонили, как назло, целый день. То одно, то другое. А Джойс не давала о себе знать. Значит, еще один вечер и еще одна ночь.

До девяти оставался еще час, но Андреа не мог больше находиться в неведении. Поэтому, попрощавшись с остальными, он поехал домой, пообещав позвонить и доложить обстановку: может, Джойс сейчас вообще не до ужинов.