Ричард Длинные Руки – бургграф - Гай Орловский

Она улыбнулась мягко, но глаза все так же отводила в сторону.

– Там у них свой детский мир. А здесь…

Она скорбно вздохнула. Похудевшее измученное лицо с большими трагическими глазами показалось похожим на изображения страдающей Девы Марии.

Я несколько раз порывался выйти в город, но чувство осторожности останавливало: не настолько безрассуден, чтобы и теперь, когда крепко насолил Бриклайтам и снова сорвал их планы, свободно шататься по улицам, где любой из прохожих сунет под ребро нож. И пусть его даже повесят за такое злодеяние, мне-то как-то все равно не по себе стать дохлым трупом мертвого человека, как говаривал честный служака унтер Пришибеев.

Хотя власти больше меня не тревожили, ибо нет улик, но по косвенным и власти, и горожане догадываются, что такую бойню в саду мог устроить только я. Хотя бы потому, что больше некому. А это понимают и Бриклайты…

Амелия то и дело попадалась на глаза: подойти не решалась, но дала понять, что стоит лишь свистнуть, в лепешку расшибется для моего блага или моих нужд.

Наконец я, пока она совсем не извелась, сказал мягко:

– Иди спать. Все.

– Дети уже спят, – сообщила она торопливо.

– И ты ложись.

– А вы, ваша милость?

Я усмехнулся:

– Малость пободрствую.

Она спросила в нерешительности:

– Полагаете… могут напасть ночью?

Я ответил уклончиво:

– Это необязательно. Просто я всегда ложусь поздно. Сова.

– Что? – переспросила она удивленно.

– Сова, – сказал я, – так в моих… срединных королевствах называют тех, кто поздно ложится и поздно встает. В отличие от жаворонков.

Она застенчиво улыбнулась:

– Как скажете, ваша милость. Но если что понадобится, только крикните. Я сплю чутко.

– Спокойной ночи, – пожелал я.

Она ушла, я выждал после ее ухода пару минут и медленно двинулся по комнатам. Тучи закрыли луну, что очень кстати, для меня все равно такая ночь всего лишь пасмурный день, даже самая глубокая для меня не тень, на этот раз я осматривал дом и окрестности совсем другим взглядом. Ее муж построил дом… осторожно. То ли у него к тому времени уже водились грешки, то ли просто человек очень осторожный, но сам дом – маленькая крепость, а подходы к нему расчищены, чтобы не подобраться незамеченным. Сейчас, правда, там густая трава и чертополох, но кустарника пока нет. Тем более деревьев, за которыми так легко прятаться.

Я всмотрелся в зеркало, как можно тщательнее создал рядом с собой подобие: крепкий высокий парень, здесь уже не парень, а благородный сэр рыцарь, хоть и без доспехов, лицо все время перекашивается, пока не могу наловчиться сделать нормальное лицо, сколько ни всматриваюсь в зеркало, но сейчас это и неважно, кто начнет присматриваться, насколько симметричен нос и почему глаза так близко, что их можно выбить одним пальцем…

Мой двойник вышел из дома и направился к конюшне, заглянул в раскрытые двери. Я из темной комнаты развернул его и заставил двигаться к воротам. Он только-только вышел из калитки, как из дальних кустов свистнули две стрелы. Двойник качнулся, я торопливо согнул его пополам и опустил на землю.

Сердце колотится, злость бьет в голову, это же меня подстрелили, сволочи, ну теперь не жалуйтесь…

Я пронесся через задний двор, обогнул дом и, врубив исчезничество, как можно быстрее добежал до кустов. Один со взведенным арбалетом настороженно всматривается в сторону ворот, а там двое склонились над фигурой моего двойника. Двойник не подает признаков жизни, что и понятно, а две стрелы, что пронзили его туманную плоть, торчат из ворот.

Глава 6

Я тихонько опустил лезвие меча к шее засадника. Он все еще всматривался в напарников, я с силой нажал. Отвратительно хрустнули перерубаемые позвонки, а я, стараясь не смотреть на убитого, быстро побежал к воротам.

Они поднялись, услышав топот, в руках луки. Я рассек одного почти до середины, а второй застыл, когда острие окровавленного меча уткнулось в грудь.

– Тихо, – прошипел я. – Не ори, детей разбудишь.

Он ошалело закивал, сам не думал орать, его дело тихое, на лице страх и непонимание, любой должен поднять шум и крик, что же я за человек, вдруг какая-то ошибка.

– Кто послал? – прошипел я.

Он пробулькал:

– Но… как же…

– Говори!

– Дык… этот же…

Я усилил давление, острие меча погрузилось в его плоть на палец, кровь потекла струйкой. Лицо бандита побелело еще больше, я сказал люто:

– Сейчас будешь мертвецом, если не скажешь…

– Денифель, – прошептал он.

Я переспросил:

– Не Бриклайт?

– Нет…

– И не его сыновья?

– Нет… Денифель. Бриклайт с такими, как мы, не общается…

– Понятно, – сказал я. – Ладно, отыщем и Денифеля. Где он, кстати, располагается?

– Дык его же все знают…

– Я не все, – отрезал я. – И потом мой меч вот-вот достанет твое сердце.

– Он живет в доме на холме… ну, не совсем живет, а…

– Без подробностей! Вон на том холме?.. А домик не тот ли, что с тремя трубами?

Он прошептал в ужасе:

– Вы его видите… отсюда?

– Это наша с тобой тайна, – сообщил я. – Ты уж никому там не говори, хорошо?

Лезвие меча вошло легко и просто, как в сырую глину. Изо рта бандита хлынула кровь, я торопливо отстранился и выдернул клинок. Тело осело на землю, я прислушался, все тихо. Стрелы торчат из столба на уровне моей груди, неплохие стрелки. При таком скудном свете попали точно. Впрочем, в засаде лежали долго, глаза привыкли.

В дом я вернулся так же неслышно, погромыхивает только темное небо. Звезды исчезли, туча надвигается страшная, темно-лиловая, похожая на огромный горячий нарыв. В саду зашумели ветви, затем разом деревья согнуло, донесся треск. Ветром подхватило сорванные ветви и унесло. Сад и весь мир внезапно озарило страшным трепещущим светом, жутко неземным, нам знаком только свет огня, а это нечто ужасно мертвенное, безжизненное, но могучее и зловеще…

Комнату высветило до самых мельчайших подробностей. И без сверхзрения я мог рассмотреть в самом дальнем углу мельчайшие пылинки, заусеницы на гладко выстроганных досках пола, затем раздался громовой удар, подпрыгнула не только посуда, но и дом, сама земля, вселенная.

Я оцепенел, вернее, первобытный страх охватил на миг с такой силой, что не мог сдвинуться, в то же время холодный и рациональный мозг сообщил, что вот так, видимо, и начиналась Война Магов. Хоть Первая, хоть последняя. Слишком огромная мощь, человеку с нею не совладать, но пытается же, дурак… И как только кому-то удается найти ключ, вот тут и приходит вскоре конец…