Власть научного знания - Нико Штер

Удивительно, что Бриффа (и другие сомневавшиеся эксперты) ничего не сказали, когда речь шла о таком важном деле, как популяризации результатов исследований для широкой публики, в том числе в рамках МГЭИК. Когда в четвертый доклад МГЭИК были включены такие высказывания, как, например, фраза о том, что сейчас мы живем в «самое теплое время за период в 1300 лет», среди экспертов не наблюдалось ни малейшего расхождения во мнениях. Для МГЭИК представление о том, что в Средние века температура Земли была все же выше, чем в конце ХХ-го века, было бы проблематичным, тем более при весьма ограниченной информации о парниковых газах в эпоху Средневековья. По-видимому, именно групповое давление помешало отдельным ученым высказать свои сомнения.

Во время подготовки третьего доклада МГЭИК Фил Джонс работал над реконструкцией «хоккейной клюшки». Для этого ему были крайне необходимы результаты исследований Бриффы. Бриффа знал, каких именно результатов от него ждут:

Мне известно о давлении, которое оказывается для того, чтобы мы представили складную историю о, «по-видимому, беспрецедентном потеплении за период в 1000 или даже больше лет», но в реальности ситуация не так проста. У нас не так много прокси-данных, доходящих до современного периода, а в тех данных, которые доходят до сегодняшнего дня (по крайней мере, это касается значительного объема данных о годичных кольцах деревьев), можно наблюдать отдельные неожиданные изменении, не согласующиеся с тезисом о потеплении в новейший период. На мой взгляд, было бы неумно оставлять этот момент без внимания в соответствующей главе (e-mail 938 031 546).

Другие ученые были обеспокоены тем, какую информацию следует оглашать, предполагая, что открытая дискуссия о проблемах, связанных с реконструкцией температур, может исказить основные выводы. Среди участников спора Манн особенно сильно переживал из-за того, что признание в том, что имеющаяся информация недостаточно надежна, станет козырем в руках скептиков:

Скептики же сделают все для того, чтобы поставить под сомнение нашу способность понять факторы, влияющие на эти оценки, и сумеют подорвать веру [в них]. Я не думаю, что с научной точки зрения такие сомнения обоснованы, и я ни в коем случае не хочу оказаться тем, кто их подпитывает! (e-mail 938 018 124).

В конце концов, Бриффа изменил свой график и привел свои данные в соответствие с другими температурами за прошедшие века, в результате чего температуры оказались ниже, чем в первоначальной версии. Однако это повлекло за собой новые и, возможно, еще более серьезные проблемы. Теперь получалось, что после 1960-го года температура понижалась, а это не соответствовало имеющимся метеорологическим измерениям. Теперь возникал вопрос: если после 1960-го года годичные кольца не могли быть надежным источником информации, то могли ли они быть таким источником в отношении прошедших столетий? Публичное обсуждение этого вопроса могло иметь непредсказуемые последствия, и тогда эксперты МГЭИК прибегли к замечательной «хитрости». В графике в докладе МГЭИК (см. рисунок 3) «неудобная» кривая, основанная на данных о годичных кольцах после 1960-го года, просто-напросто отсутствует. Это была самая настоящая уловка в прямом смысле этого слова, поскольку на графике мы видим разноцветные, пересекающиеся линии, а кривая годичных колец, на которой отражено снижение температуры после 1960-го года, заменена прямыми замерами температуры, которые, разумеется, демонстрируют ее повышение.

Рис. 3. График из Третьего доклада МГЭИК

Существует множество примеров того, как «хоккейная команда» исключала из дискуссии критиков собственной концепции. Как было показано выше, только эта группа инсайдеров определяла, кто из ученых является экспертом, а кто – нет, кто имеет право использовать имеющиеся данные, а от кого их следует скрывать любой ценой. И нет практически ни одного примера содержательного диалога с критиками. В ответ на критику звучали лишь пустые, ничего не значащие фразы: эта газета не заслуживает доверия, эта статья – полный бред, эти люди злые и так далее.

В 2006 году в Сенате США прошло два слушания по «делу хоккейной клюшки». Доклад был подготовлен Национальным исследовательским советом по атмосферным наукам и написан группой авторов из двенадцати ученых, чья задача заключалась в анализе и оценке методологии и результатов исследований Манна и его коллег. Доклад, опубликованный в 2006 году, в целом признавал верной аргументацию Манна, в частности, соглашаясь с ним в том, что в конце ХХ-го века было гораздо теплее, чем на протяжении четырех предыдущих столетий. Авторы доклада также утверждали, что средние температуры между 900-м и 1500-м годом определить сложнее, и поэтому велика вероятность ошибок.

Второй доклад, также опубликованный в 2006 году, известен как «доклад Вегмана». Он был подготовлен Комитетом прикладной и теоретической статистики Национальной академией наук. В нем подтверждается правомерность критики Макинтайра в адрес «хоккейной клюшки» и разоблачаются ошибочные статистические методы, с помощью которых Манн строил свои температурные кривые. Поскольку доклад Вегмана был написан по поручению сенатора Бартона, члена Республиканской партии, связанной с нефтяной компанией Exxon, Манн и его сторонники отмахнулись от его доводов как от политического заказа.

В докладе Вегмана затрагивается рассмотренный выше вопрос противостояния ин– и аутсайдеров и его влияния на производство научного знания:

Когда мы внимательно изучили социальную сеть, объединяющую авторов вокруг темы температурных реконструкций, мы обнаружили, что, по меньшей мере, 43 автора напрямую связаны с д-ром Манном, т. к. он является соавтором их научных работ. Полученные результаты свидетельствуют о том, что в сфере палеоклиматических исследований все авторы тесно связаны между собой и поэтому «независимые исследования», вероятно, не столь независимы, как может показаться на первый взгляд.

Таким образом, часто используемый аргумент о научном консенсусе, в данном случае представленном МГЭИК, предстает в новом свете. Когда речь идет о том, что более 2000 ученых во всем мире разделяют одно и то же мнение, часто упускается из виду тот факт, что за главным тезисом, таким, как, например, тезис об аномально высоких температурах, стоит лишь небольшая кучка исследователей, которые, к тому же, старательно ограждают себя от любой критики. В подобных обстоятельствах не только скептики могут усомниться в надежности научного знания.

МГЭИК: наука или политика?

Что на самом деле представляет собой МГЭИК? Это научная или политическая организация? Как мы уже говорили, МГЭИК возникла из двух организаций ООН – ВМО и ЮНЕП. Соответственно, членами МГЭИК могут стать члены обеих организаций.

МГЭИК с характерной скромностью описывает свою задачу как предоставление «политически релевантной» информации:

Доклады МГЭИК должны быть политически нейтральными, несмотря на то, что в них должны объективно рассматриваться политически релевантные научные, технические и социальноэкономические факторы. Они должны соответствовать высоким научным и техническим стандартам и по возможности отражать широкий спектр мнений и экспертных знаний со всего мира[127].

Скодвин (Skodvin, 2000: 106) отмечает, что МГЭИК «конструирует научную часть программы об изменении климата, в то время как Конференция сторон конвенции (COP) закладывает основы политической или административной организации». Не следует, однако, считать, что эти две стороны четко разделены. Скодвин поясняет, что

Исполнительный совет ВМО и Управляющий совет ЮНЕП учредили МГЭИК в качестве межправительственной организации под эгидой ООН. Будучи подразделением ООН, МГЭИК, как и большинство организаций в рамках ООН, подчиняется ее традиционным процедурам. Поэтому одна из ее главных характеристик – это то, что, действуя в научной сфере, организационно МГЭИК интегрирована в политические институциональные рамки. Разделение между наукой и политикой внутри МГЭИК следует воспринимать, скорее, как некую зону, а не как четкую границу (Skodvin, 2000: 106).

Таким образом, это уникальный в своем роде институт, учитывая тот факт, что он включает в себя и ученых, и представителей государственной власти. Это гибридная или «пограничная организация» (Miller, 2001)[128].

Первый председатель МГЭИК Берт Болин заявлял, что цель МГЭ-ИК – способствовать усилению веры в науку во всех странах мира: «Именно сегодня многие страны, особенно развивающиеся, не доверяют научным докладам, в написании которых не участвовали их собственные ученые и политики. Разве Вы не считаете, что для того, чтобы эти доклады вызывали доверие, они должны быть репрезентативными?» (цит. по: Schneider, 1991: 25). Это мнение было одной из тех идей, которые лежали в основе международной организации МГЭИК и правительственных механизмов признания (Siebenhüner, 2003; Skodvin, 2000).