Корректор реальности - Олег Языков

– Москва! – Оксен нехорошо ухмыльнулся. – У нас, капитан, связи даже с корпусом нет… А ты говоришь – Москва! Так кто же ты будешь, а, капитан?

Глава 7

Я спокойно глядел в миндалевидные, прикрытые тяжелыми веками, острыми буравчиками сверлящие меня глаза начальника контрразведки корпуса. Не надо! Не надо на мне отрабатывать свой фирменный взгляд, товарищ Оксен!

– Я вам уже представился, товарищ батальонный комиссар. Повторю, если не расслышали. Командир диверсионной группы Разведупра Генштаба Красной Армии капитан Залетнов. Встречи с вашими танкистами я не искал… Выходить к нашим частям и, тем паче, вливаться в них нам еще рано. У нас еще работы – непочатый край! Да и про ваш прорыв в тыл немецких войск честно говорю – не знали! Мы бы вас пропустили и продолжили бы заниматься своими делами. Для вас, конечно, не секрет, что немцы рвутся к Ровно? Ну и нам туда, значит… Вот так вот! Однако – засекли штабную колонну и решили ее взять по-быстрому. Сведения нужны, уж больно быстро обстановка меняется. А тут ваши шустрые мотоциклисты подкатили. Ну, не устраивать же стрельбу по своим, пришлось вот ехать, знакомиться… Да, кстати, если есть желание кого-нибудь допросить, то вот – майор, зам по связи 11-й танковой дивизии немцев. Там, в машине, и документы захваченные имеются. Вот его и колите. А меня не надо… Я тут сбоку стоял. А документы… ну, покажу я вам один документ. Отойдем только сюда вот, за танк… Дед! Ко мне!

Мы отошли за громаду танка. Рядом с Оксеном тут же нарисовался крепенький такой танкист. Неспешно подошел Дед.

– Доставай-ка свой засапожник, Дед. – Я расстегнул маскхалат, а потом и правый клапан нагрудного кармана гимнастерки. Дед достал кинжал. Сотрудник батальонного комиссара напрягся, но, перехватив взгляд Оксена, остался на месте. – Режь тут, изнутри!

Дед секанул своим бебутом по внутренней поверхности клапана. Я расковырял разрез и аккуратно вынул полоску шелка, шириной пальца в два и длиной в ладонь. На белой материи типографским способом было оттиснуто: «ЗАРЯ №24» и стояла обычная фиолетовая печать с номером «4» и плохо читаемым текстом.

– Вот и все мои мандаты, товарищ батальонный комиссар. Кому надо, тот поймет…

– А ну-ка, ну-ка… Дайте взглянуть. Конкретно эти слова мне ни о чем не говорят, но штука знакомая… Нас предупреждали. Хорошо, капитан! Полного доверия к вам пока нет, но вы же его можете заслужить? Или как?

Я вздохнул.

– Конечно, будем стараться заслужить. Вы же нас так просто не отпустите… Вот моя карта. Обратите внимание: вот в этих местах нами уничтожены три передовые базы снабжения немцев. В основном – топливные. Вот здесь, да-да, в лесочке… стоят немецкие танки. Пустые стоят, без горючки. Бери их голыми руками. Сколько? Ну, с абсолютной точностью я вам не скажу, но так… навскидку… около полутора сотен будет. Что, хорошая цель? А то! А вот сразу за этим поворотом мы остановили большую колонну немцев. Сейчас, наверное, они завал из взорванных машин уже разгребли и двинулись дальше… Прямо к вам в руки. Берите, не жалко!

Оксен выхватил у меня из рук карту, подбежал к бригадному комиссару Попелю и стал ему что-то объяснять. Переговорив, начальство махнуло рукой, и к ним подскочила машина с рацией. Оба начальника скрылись в ней. Видать, организовывать налет на колонну будут. Я сунул фальшивый мандат в карман и застегнул маскхалат. Что там мои орлы?

Не знаю, где Андрей раздобыл краску, у какого-нибудь хозяйственного командира танка разжился, наверное, но, когда мы подошли к нашему трофею, он уже заканчивал замазывать кресты на его броне.

– А красной краски нет, товарищ капитан! Вот жалость-то! – сокрушенно пожаловался на жизнь художник-баталист. – Только белая еще есть.

– Вот и хорошо, Андрей. Знаешь что? А изобрази-ка ты на башне белой краской и большими цифрами номер: «24». И все. Это и будет наш отличительный знак.

Андрей, высунув от усердия кончик языка, принялся за новое и интересное для него дело. Я смотрел на него и вспоминал незабвенного Тома Сойера.

– Развлекаетесь? – Сзади тишком подошел начальник контрразведки. – Ну что, капитан? Готовы громить колонну? Учтите – вы пойдете на своем трофее первым!

– Всегда готов! – Я взглянул на флаг. – А знамя оставим?

– Конечно! – скупо улыбнулся Оксен. – А то как понять – за кого вы воюете?

Я только рукой махнул.

– Вы там предупредите своих танкистов насчет нас. А то сожгут ненароком…

Теперь небрежно взмахнул рукой контрразведчик. Не боись, мол… Ну-ну…

– Экипаж! К машине!

– Сержант Николаев! Доложите о состоянии танка.

– Товарищ капитан! Танк исправен, горючки километров на семьдесят еще будет. В боеукладке осталось 97 снарядов. С маркировкой я вроде бы разобрался… Сорок осколочно-фугасных, остальные – бронебойные. Около четырех тысяч патронов к пулеметам. Все, вроде.

– Делаем так… Дед, ты наводчиком и стрелком, Каптенармус – ты за пулемет, это ясно… Андрей, ты заряжающим. А мне придется танк вести…

– Ну-у, командир! Давай я за пушку! Дед ведь из танковой пушки стрелять не умеет!

– Отставить, Андрей! Не в игрушки играем! Дед умеет стрелять из всего! Даже из кочерги… Да и что там уметь? Ты ему быстренько покажи вертикальную и горизонтальную наводку, педаль спуска, что там еще? Стрелять будем в упор, метров на 200—300, а иначе – хрен попадешь… Ну, разберетесь! По местам.

Дед снисходительно посмотрел на нахохлившегося заряжающего и молча полез на свое место.

– Андрей! Вот что еще. У немцев частоты рации с нашими не совпадают. Ты пушку заряди и посиди на башне. Будешь мне по ТПУ обстановку давать. Да, еще… Прихвати пока полотнище флага веревочкой. Распустишь его, когда вплотную к немцам подойдем, понял?

К танку подкатил сержант Коломеец.

– Товарищ капитан! Приказ – вперед!

Ну, вперед, так вперед.

Пошли!

В танке довольно удобно, можно сказать – комфортно. Все продумано толково, вот только эта дурацкая смотровая щель… Справа, сопя, за пулеметом «МГ» устраивался Каптенармус. Я услышал лязг казенника пушки, и в ТПУ раздался голос Андрея: «Орудие заряжено! Вперед!»

Я не очень изящно развернулся на одной гусенице, и танк дернулся вперед. Передо мной в стороны брызнули мотоциклисты. Коломеец что-то орал, грозя нам кулаком. Ну, извини, сержант! Я не волшебник, я еще только учусь!

Впрочем, через пару минут мое волнение прошло, и я повел «трешку» более уверенно.

– Тур! Сойди с дороги – пылишь страшно! – раздался в наушниках голос Андрея. А ведь точно, что это я по дороге-то рассекаю, сбоку, по траве, оно и лучше будет.

Справа, параллельно дороге, шли железнодорожные пути. Вот к ним я и подался. Пыли стало значительно меньше.