Зов Оз-моры - Андрей Хворостов

— Огоньне тот… — вздохнул Денис. — Нет колосника. Вместо него просто дырка, — он просунул палец в отверстие. — Дюже широка дырка.

— Пяк кели варя, — перевела жена.

Слово «варя» она произнесла неприязненно, сделав на него упор.

— «Варя»? — рассмеялся Денис. — Навсегда запомню, что это значит… Но, Толга, с горном-то что будем делать? Нужен колосник. Иначе упаримся качать мехи, а хорошего пламени не добьёмся. Скажи это Валгаю.

— Попробую, — ответила Варвара и начала что-то объяснять парню.

Поговорив с подмастерьем, она сказала Денису:

— Он не делает колосник…

— Его и не надо делать. Нужно купить готовый. Лучше чугунный.

— В лавку надо ехать, — сказала Варвара.

Она начала шептаться с подмастерьем, потом сказала мужу.

— Лавка в Томбу. Ехать полсотни вёрст. Козлов много дальше, да и путь всё одно через Томбу. Валгай едет. Офтай даёт телегу и лошадь.

— Так не пойдёт, Толга! — возразил Денис. — Я сам должен выбрать колосник. Поеду в Тонбов с Валгаем.

— На службу записаться хочешь? — вздрогнула жена. — К Боборыкину? Нет, Денясь! Я клялась не покинуть деревню. По своей воле не покину. Никогда!

— Когда клялась? Кому?

— Инжане. Я ей клялась моей мамой. Её покоем в Тона ши.

— Ты покойной матерью клялась? — вскипел Денис. — Инжане? Бог ты мой! Как же ты могла? Почему мне не сказала? Почему не потолковала со мной, прежде чем клясться?

— Не успела.

— Я-то здесь навсегда не останусь… Что нам теперь делать?

— Еду с тобой, но пякпяк злюсь.

— Злиться на меня будешь? Разве ты уже не хочешь, чтобы я отомстил степнякам? За твою мать, за отца, за Лайме… Неужто ты простила татар?

— Нет, ненавижу их, но за тебя боюсь. Ты ведь и погибнуть можешь, и скопцом стать… на войне.

— Кто тебе такое нашептал? — возмутился Денис.

— Инжаня…

Денис тяжело вздохнул, потом махнул рукой.

— Бог с ней. На ярмарку одно надо ехать. Изутра. И не страшись. Никто меня, хромого, в служилые не запишет.

«А ведь правда! Зачем же я, дура, проговорилась о своей клятве?!» — начала корить себя Варвара.

Она с минуту простояла в задумчивости, потом уверенно отчеканила:

— Ты же хромой, Денясь! Еду с тобой. Следить буду. Чтоб не споткнулся, чтоб нога опять не заболела. Вместе выбирать колосник будем.

— Добро, Толга, — грустно улыбнулся Денис.

— Значит, едем, — сказала Варвара и повернулась к Валгаю:

— Завтра встань затемно и беги к нам. Поедем в Томбу.

Парень понял, что никакой работы в кузнице уже не будет, а значит, он больше не нужен.

— Пойду? — спросил он.

Варвара кивнула, и подмастерье побежал домой.

— Почто же ты поклялась Инжане, что не покинешь деревню? — спросил Денис, когда они остались одни.

— Она будто заворожила меня. Клещила, давила. Говорила: «Тяжёлые времена настают. Деревне трудно без оз-авы».

— А ты здесь причём? Инжаня умирать собралась?

— Не знаю. Она мне сулила: «Ты оз-ава! Скоро, скоро ты будешь оз-авой».

— Значит, Инжаня чует скорую смерть. Она же ведьма, вот и чует… А что за трудные времена настают?

— Крепостные времена. Она говорит, что зря Офтай надеется. Не сможет защитить себя деревня. Не нужно боевое оружие. Нужна оз-ава. Молодая оз-ава. Красивая оз-ава. Она — утешение.

— Выходит, не токмо мы с тобой, но и Инжаня это разумеет. Знает, что оружие деревню не спасёт. Тогда для чего я здесь потребен?

— Офтай спорит с ней. Настаивает. Думает, деревня сможет отогнать всех врагов.

— Но ты ведь знаешь, что не сможет.

— Вестимо, знаю, — вздохнула Варвара. — Моя Лайме! Мы хотели воли. Хотели не платить тягло, не платить ясак. Думали воевать. И с рузами, и с татарами. Не сумели! Начали сражаться, и татары нас перебили. Легко-легко! Всех нас! Я одна убежала. В лес. На дерево залезла. Погибла моя Лайме! А Вирь-атя разве другая? Выбирать ей придётся. Или рузы, или татары. Рузы лучше. В полон не уводят. В рабство не продают. К земле прикрепляют. Крепостные времена настают!

— Но ведь и нас с тобой закрепостят, если мы тут останемся. Ты об этом не думала?

— Здесь мокшет живут. Я мокшава. Я с ними.

— Но я-то не мокшава…

— Не мокшаля, — поправила его Варвара. — Я мокшава. Инжаня — мокшава. Офтай — мокшаля. Валгай — мокшаля. Все мы — мокшет. А ты — не мокшаля. Понял?

— Да, я не мокшаля, — раздражённо кивнул Денис. — Не верю я в ваших богов! И вот о чём подумай. Если всех закрепостят, то и кстить будут. Насильно. К купели поведут. Всех! Как же ты сможешь быть оз-авой?

— Тайком. Вечор в церковь молимся, а изутра на кереметь идём. Инжаня сказала, так можно. Мина так живёт.

— Что за Мина?

— Забыл? Его Ведь-ава женила. На себе. Он в селе живёт. Под Нижним. Поп там есть. Он в церкви святой отец, а на керемети — оз-атя.

— Кто тебе такое сказал? — насторожился Денис.

— Инжаня. Видишь, эрзя может так. Почему же мокша не может? Я оз-ава, а Офтай — поп. Или сын его Тумай. Отец Тимофей. Или даже ты. Отец Дионисий!

— Ловко придумала! — хмыкнул он. — Токмо я ведь о другом счастье мечтаю.

— Бросишь меня?

— Нет, останусь с тобой, но буду зол на тебя, — вздохнул он, вспомнив слова Варвары.

— Вытерплю твою злость. Лишь бы ты был рядом…

Денис улыбнулся и поцеловал её:

— Добро, Толганя. Теперь пошли отсель.

Заперев кузницу, они сразу же отправились к Офтаю просить лошадь.

На пустыре кузнечики яростно исполняли прощальные трели — чувствовали, что затянувшееся бабье скоро закончится, и их тельца заледенеют от нагрянувшего мороза. Денис ковылял через силу: нога болела всё сильнее. Варвара придерживала его под руку — боялась, что муж споткнётся.

Офтай усадил супругов за стол, налил им позы, угостил тушёным с овощами зайцем, которого недавно принесли ему зятья. Они удачно поохотились: хватило и себе, и тестю.

— Ну как тебе мальчик? — спросил Офтай. — Будет толк от него?

Варвара перевела вопрос.

— Не в Валгае ваша беда, — ответил Денис. — Он паренёк смышлёный. Научу его ковать сабельки из уклада.

— А из булата?

— Булат лить не умею. И никто на Руси не может. Сделаю вам оружие из уклада. Доброго уклада. Даже три-четыре сабельки сделаю. Хоть угорского выкова[2], хоть польского. Токмо вот горн у вас плох. Мехи впустую качаете. Нет доброго пламени — не будет и оружия. Даже плохонького.

— Плох горн, говоришь? Его можно переделать?

— Нужно поставить колосник.

— Ты же кузнец, почему не сделаешь?

— Чугунный нужен. Здесь такой не выплавишь. Не тот огонь.

— Где