Мифы об эволюции человека - Александр Соколов

Но не пещерой единой! Между прочим, древнейшие стоянки людей, известные науке, – в местонахождениях Гона, Омо, Хадар в Эфиопии, Канжера в Кении, Олдувай в Танзании, Сенга и Семлики (Ишанго) в Заире – находились на открытой местности. Получается, ранние Homo отнюдь не были «пещерными людьми». Да и много ли пещер в африканской саванне? Посмотрите на современных аборигенов Африки, Австралии, Южной Америки – хоть кто-нибудь из них живет в пещерах?

Это не значит, что древние люди игнорировали пещеры. Разумеется, если находили грот или пещеру, то не прочь были поселиться в ней – как-никак крыша над головой, защита от дождя и ветра. По крайней мере, годится в качестве сезонной стоянки.

А еще в пещере можно кого-нибудь похоронить. Знаменитые погребения неандертальцев находились в пещерах и гротах. Например, классический старичок Ля Шапель похоронен в небольшой пещере, где, судя по всему, никто не жил – она использовалась строго в ритуальных целях. В другой знаменитой французской пещере Ля Феррасси похоронены целых четыре неандертальца – двое взрослых и два ребенка, так что, вероятно, пещера играла роль кладбища.

Но пещер на всех не хватит! Во множестве местообитаний их вообще нет, а где пещеры встречаются – их маловато, чтобы быть основным типом «квартиры» для местных жителей.

Другое дело, что оставленная человеком открытая стоянка быстро размывалась дождями и развевалась ветрами, а у пещерного жилища было гораздо больше шансов избежать полного разрушения и сохраниться до наших дней. Этим и можно объяснить, почему многочисленные находки сделаны именно в пещерах.

Скорее всего, древний человек не был специфически пещерным, а просто селился везде, где была возможность. Пещера, грот, скальный навес вполне подходили для его целей, но если таковых не оказывалось – люди прекрасно обходились без них.

Миф № 53

Древние люди жили в холодных северных широтах, на границе с ледником

Еще одно наследие популярной литературы и кинематографа 100‑летней давности. Корни этого мифа произрастают из того обстоятельства, что поначалу поиски древних людей проводились преимущественно в Европе. К началу XX в. мир уже знал кроманьонцев и неандертальцев – и оба эти вида обитали в ледниковую эпоху на территории европейских держав (Кро-Маньон – это Франция, Неандерталь – Германия).

Европейским ученым была симпатична идея зарождения человека в суровых условиях ледниковой Европы, где наши предки, замотанные в шкуры, охотились на утопающих в снегу огромных млекопитающих и убегали от саблезубых тигров «прямо по леднику». В ту пору находки за пределами Европы были немногочисленны; находки, представляющие более ранние стадии эволюции человека, еще более редки и сомнительны. Научное сообщество долго отказывалось признавать питекантропа и тем более австралопитека – какую-то обезьяну из Южной Африки. Сами понимаете: благородный «первый англичанин» из Пилтдауна с подобным существом за один стол не сядет (см. миф № 2)!

Именно таким – нордическим бородатым атлетом, греющимся у первобытного костра, древний человек и вошел в массовое сознание, в литературу, в кинематограф.

И опять стереотип оказался крайне живучим…

Сейчас, после того, как тысячи находок были сделаны за пределами нашего континента, мы знаем, что первые главы эволюции человека писались не в Европе, а в Африке, совсем в других декорациях. В ту пору гораздо бóльшую угрозу человеческим популяциям могло создавать палящее солнце и засухи. И хотя миграционные волны неоднократно выкатывались за пределы Черного континента, именно Африка стала колыбелью нашего вида (см. Миф № 38).

Да и мигрировав в Евразию, расселившись от Испании до Индонезии, древние люди не спешили покидать тропические широты. Это сделал только гейдельбергский человек, а еще дальше на север продвинулись его потомки – неандертальцы.

Кстати, древнейший достоверный сапиенс за пределами Африки найден не в Европе, а в Юго-Восточной Азии, в Лаосе (пещера Там Па Линг, 46 000–63 000 лет назад{179}).

В мае 2011 г. в Science была опубликована статья о самой северной (и, как выяснилось, самой поздней – 31 000–34 000 лет назад) неандертальской стоянке – на Северном Урале, в пещере Бызовая{180}. Это близко к Полярному кругу и на 1000 км северней, чем любые другие известные находки, относимые к неандертальской культуре. Правда, костей человека на стоянке не обнаружили, и выводы авторы статьи делают на основании найденных орудий – что оставляет место для некоторых сомнений… Все прочие неандертальские памятники находятся не севернее 55‑й широты, а значительная их часть сосредоточена на юге Европы. Даже в самое суровое время последнего ледникового периода ледовый щит, покрывавший север Евразии, почти не затронул неандертальского ареала. Для наглядности: подо льдом оказался бы современный Санкт-Петербург, а вот москвичам повезло – до них бы ледник не добрался.

Даже неандертальцы, скорее всего, никогда не видели ледника. Крайний Север был заселен только нашими непосредственными предками, кроманьонцами, на тысячелетия позже.

Миф № 54

Древние люди были очень волосатыми

Попросите любого знакомого описать первобытного человека. Скорее всего, слово «волосатый» будет в первой тройке эпитетов. Косматые, покрытые шерстью – такими мы их помним по иллюстрациям в популярных книгах, где акцент делался на звериной сущности, обезьяноподобности предка. Такова, как мы уже писали, традиция изображения «диких людей», появившаяся задолго до Дарвина. Уже в средневековых описаниях они, как правило, почти целиком покрыты шерстью, за исключением кистей и стоп, лица и груди у женщин.

(В наши дни, замечу в скобках, тенденция подчеркивать «звероподобность» предков сменилась на обратную. Место неопрятных троглодитов занимают аккуратненькие эльфы с доброй хитринкой в глазах – хоть сейчас на подиум.)

А что мы знаем на самом деле о волосяном покрове наших предков? В какой момент он исчез? Происходило ли это постепенно, или шерсть «выпала» сразу и напрочь? (Встречается же у животных мутация, приводящая к безволосости, – именно таким образом были получены бесшерстные породы кошек.) Даже если так, то потеря волосяного покрова должна была сопровождаться параллельной перестройкой многих систем – увеличилось количество потовых желез, утолщилась жировая прослойка, поменялся весь механизм терморегуляции. Рост волос на голове, напротив, усилился, а у мужчин вдобавок выросла внушительная борода.

Палеонтология нам не поможет – в ископаемом виде сохраняются кости, но не волосы. Да, из вечной мерзлоты извлекают порой туши мамонтов, но мумий неандертальцев никто не находил. Все ж таки большинство гоминид жило раньше и южнее тех широт, где сейчас сохранилась вечная мерзлота…

Собственно, почему древние люди – те же неандертальцы – обязаны быть «шерстистыми»? Потому что волосатость – примитивный признак? Но посмотрите, как эта особенность варьирует у современных людей (среди европеоидов, к примеру), и убедитесь, что картина существенно сложней постепенного снижения волосатости от обезьян к человеку. В частности, волосатость могла не только уменьшаться, но даже усиливаться у отдельных человеческих групп. Работал половой отбор: в одних популяциях женщинам нравились гладкие, а в других – наоборот, волосатые брутальные мужчины. А учитывая длительность эволюции, высокую изменчивость признака и его сомнительную адаптивную ценность с тех пор, как люди стали пользоваться огнем и одеждой, усиление и ослабление волосяного покрова могло происходить многократно!

И все же поздние гоминиды – такие, как неандертальцы – по строению скелета и по образу жизни не принципиально отличались от нас: жили они не в лесах, а на открытой местности, пользовались огнем и орудиями, ходили на охоту. Мы вряд ли ошибемся, если предположим, что и по степени оволошенности радикальной разницы между нами и ними не было. Возможно, последнее слово в этом вопросе скажут генетики, продолжающие изучать неандертальский, а теперь и гейдельбергский геном.

Кое-что генетики уже сказали. В 2004 г. специалисты изучили вариации гена, отвечающего за цвет кожи у африканцев, и пришли к выводу: кожа человека стала темной не менее 1,2 млн лет назад. У человекообразных обезьян под шерстью кожа светлая, так как защищена от ультрафиолета волосяным покровом. Потемнеть она должна была уже после того, как наши предки лишились шерсти… А значит, уже больше миллиона лет назад люди не были «косматыми троглодитами»!{181}