Королева голод (сборник) - Сергей Антонов

– Только постарайся рассчитаться с ним побыстрее, – посоветовал третий милиционер. – Клиент явно не наш. По нему психушка плачет.

Белая гарпия

1

Свет в бункере отдыха охраны зажегся после того, как шеренговый Михаил Власюк закрыл массивную стальную дверь. При этом ее изъеденные ржавчиной, несмазанные петли жалобно взвизгнули. Михаил поморщился. Чертова экономия. Петли давно пора было смазать. То, что противный визг действует на нервы – еще полбеды. Когда-нибудь дверь заклинит и ему придется отдыхать после дежурства прямо на ступенях бетонной лестницы, не снимая противогаза. А в его возрасте такие кульбиты противопоказаны. Здоровье уже не то.

Власюк вздохнул, обвел недовольным взглядом помещение, в котором прожил без малого двадцать лет. Выложенные пожелтевшей кафельной плиткой стены. Бетонный, покрытый ромбовидной насечкой пол. Два ряда двухъярусных деревянных нар. Длинный, сбитый из наспех оструганных досок стол, весь изрезанный ножами. Имена, философские мысли и матерные выражения. Развлечений у Миши и его сослуживцев было немного и царапать стол, пожалуй, относилось к числу основных способов убить свободное от дежурств время.

Меблировку бункера дополняла пара деревянных лавок, да стальная вешалка с крюками для защитных костюмов и противогазов. Та еще обстановочка. Образец бережливости и аскетизма, мать их так.

Михаил уселся на свои нары. Расшнуровал поношенные, на два размера большие, чем следовало берцы. Стянул прорезиненный костюм, швырнул его на пол. Звякнули нашитые на ткань свинцовые пластины. Под костюмом оказалась черная футболка с вылинявшими от стирок белыми буквами «С.Н.С.» и серые кальсоны.

Возраст Власюка определить было трудно. На бледном лице его не было ни единой морщинки, но абсолютно лысая голова, отсутствие бровей и блеклые, неопределенного цвета глаза свидетельствовали в пользу того, что ему не меньше пятидесяти. На самом деле Власюку было сорок два. Ниже среднего роста, кряжистый и мускулистый, но уже с наметившимся брюшком, Михаил ничем не отличался от других охранников, чьей почетной обязанностью была охрана Великой Белорусской Стены.

Как и остальные мечтал сделать военную карьеру, но не дослужился даже до капрала Службы Национальной Стабильности. И это при том, что трижды участвовал в ежегодных работах по ликвидации последствий взрыва на атомной электростанции, где под завязку хватанул радиации, воевал с Польшей, пытавшейся насильно посеять в Беларуси зерна демократии, не раз ходил на операции по очистке Минска от мутантов.

Кроме нашивок о ранениях и памятных значков добился лишь звания шеренгового и не самой престижной должности охранника Стены.

Имелись здесь, конечно и свои плюсы. Только солдаты Службы Национальной Стабильности получали в Беларуси твердый паек, имели возможность пить очищенную воду и жить в подземных бункерах. Да и работа у них была не самой тяжелой: следить за тем, чтобы на территорию страны не провозились контрабандные западные товары, отстреливать предателей-оппозиционеров, которые пытались перелезть через Стену. Одни для того, чтобы сбежать, другие – чтобы пронести в страну вражескую литературу и аппаратуру связи.

На счетчике гравитационной винтовки Власюка было зафиксировано восемьсот двадцать два попадания в цель, что напрямую связывалось с размером его будущей пенсии.

Не слишком мало, но и не очень-то много. Например, у самого известного снайпера СНС, полковника Павлючкова на личном счету имелось более трех тысяч подонков, пытавшихся дестабилизировать ситуацию в Беларуси.

Полковник имел все шансы получить отдельный бункер в центре Подземного Мегаполиса и провести остаток дней ни в чем не нуждаясь. Шеренговый Власюк мог рассчитывать лишь на комнатушку в общежитии отставников – бесконечные внутренние кризисы и происки внешних врагов не позволяли Родине дать всем своим защитникам то, что они заслужили.

Правда, завидовать снайперу Павлючкову теперь уже не стоило. Герой всегда пер на рожон и все-таки попал в лапы мутантов, которыми кишели леса у Великой Белорусской Стены. По слухам, его сожрали живьем…

Куда не кинь – всюду клин. Власюк улегся на плоский, как блин тюфяк и, заложив руки за голову, уставился на одинокую лампочку-грушу, болтавшуюся под потолком подобно висельнику, который, наконец, нашел в себе силы свести счеты с опостылевшей жизнью.

Усталость брала свое. Михаил уже собирался закрыть глаза, но тут яростно загудела сирена и замигала красным лампочка над дверью, ведущей в бункер высшего командного состава. Власюк вскочил с нар, словно подброшенный пружиной.

Эта дверь открывалась только снаружи. За все двадцать лет это случалось три или четыре раза. И всегда это связывалось с каким-нибудь очень значимым событием, выходившим за рамки повседневной охранной рутины.

Михаил натягивал защитный костюм, но в спешке сунул ноги в одну штанину и, когда дверь с лязгом распахнулась, предстал перед визитерами не в самом лучшем виде.

В бункер вошел адъютант командующего – капрал Лисицын. В новенькой эсэнэсовской форме и начищенных до зеркального блеска берцах, он выглядел настоящим щеголем. Лицо его носило особый налет аристократизма, и дело касалось не только правильных черт. Бледная, почти мраморная кожа, через которую просвечивали голубые прожилки вен, говорила о принадлежности Лисицына к везунчикам, белорусской элите, которая если и покидала свои подземные убежища, то лишь на специальных, надежно защищенных от радиоактивного излучения бронетранспортерах.

За спиной адъютанта стояли два дюжих парня с одинаковыми, бульдожьего вида лицами, широченными плечами и такими огромными руками, что тяжелые гравиавтоматы казались в них игрушечными.

Михаил искренне завидовал обладателям таких лиц. Если бы у него была такая же квадратная харя, то прозябать простым охранником не пришлось бы.

Он, наконец, справился со штанинами, с треском застегнул «молнию» защитного костюма и вытянулся в струнку.

Лисицын не спешил начинать разговор. Наморщив свой элитный нос, он рассматривал пальцы Власюка, торчавшие через дыры в прохудившихся носках. Миша тоже молчал. Вякнуть что-нибудь не в тему, всегда успеется. Лучше уж сопеть в две дырочки, чем раздражать начальство излишней болтливостью.

– Шеренговый Власюк?

– Так точно, товарищ капрал!

Михаил собирался щелкнуть каблуками, но поскольку надеть берцы так и не успел, то вместо щелчка получился шлепок.

– Приведите себя в порядок. Вас вызывает командующий.

– Е-е-есть п-п-привести себя в п-порядок!

От волнения Власюк начал заикаться и никак не мог попасть ногами в берцы. Его вызывает сам командующий! Он увидит живую легенду – генерала Дуботовка! Такой шанс выпадает раз в жизни. Ничего плохого от этого вызова ждать не приходится. Если бы командующему приспичило расстрелять шеренгового, он не стал бы посылать за ним личного адъютанта. Да и расстреливать в белорусской армии в продвинутом двадцать втором веке было не принято – у провинившегося просто отбирали оружие, защитный костюм, противогаз и выгоняли на поверхность. Все остальное делала радиация или кровожадные мутанты. Нет, его ждет не наказание…