Ночная стража - Терри Пратчетт

Он сделал еще один шаг.

Очнувшись на следующее утро в своей постели, он объяснил страшную головную боль плохим бренди. А еще какой-то придурок раскрасил его лицо в оранжево-черную полоску.

Снова пошел дождь. Ваймсу всегда нравился дождь. В дождливую погоду на улицах совершается меньше преступлений. Люди предпочитают оставаться дома. Лучшие ночи за все время, что он служил в Страже, были дождливыми, когда он стоял в темноте под защитой какого-нибудь дома, втянув голову в плечи так, что края шлема почти касались поднятого воротника, и слушал серебристый звон дождя.

Как-то раз он стоял так неподвижно, так тихо, настолько был погружен в собственные мысли, будто его совсем не существовало, что грабитель, которому удалось ускользнуть от преследователей, прислонился к нему, переводя дыхание. А когда Ваймс крепко обнял его и прошептал на ухо: «Попался!» — грабитель сделал в штаны то, от чего его еще сорок лет тому назад с ангельским терпением отучала любимая матушка.

Люди разошлись по домам. Заштопанного Щербини Фред Колон проводил до дома на улице Новых Сапожников, где, всей своей красной круглой рожей излучая искренность, объяснил родителям юноши, что произошло. Газон, скорее всего, добрался наконец до постели.

А дождь весело журчал в водосточных трубах, бурными потоками вырывался из глоток горгулий, кружился водоворотами в сточных канавах и заглушал все звуки.

Полезная штука этот дождь.

Ваймс взял в руку бутылку имбирного пива госпожи Рассуди. Он помнил его. Шипучка была до предела насыщена газом и потому пользовалась бешеной популярностью. Способный юноша, при наличии воодушевления и надлежащей подготовки, мог прорыгать первый куплет национального гимна после всего одного глотка. Когда тебе только восемь, столь ценный навык может серьезно увеличить твой вес в обществе.

Для предстоящей работы он выбрал Колона и Дрынна, чтобы не впутывать Сэма. Не то чтобы Ваймс задумал нечто противозаконное. Но на вкус и запах это почти не отличалось от того, что противозаконно, а пускаться в объяснения Ваймсу сейчас не хотелось.

Подвал, где содержали арестованных, был старый, гораздо старше построенного над ним здания. Железные решетки, отгораживающие камеры, были сделаны гораздо позже. Камеры занимали не весь подвал, за сводчатым проемом находились и другие помещения. Там не было ничего, кроме крыс и мусора, но важно то, что они не просматривались из камер.

Ваймс приказал своим людям спустить мертвого арбалетчика в подвал. В этом не было ничего предосудительного. Зачем же посреди ненастной ночи будить из-за подобного пустяка служителей морга, если в здании есть такое удобное холодное помещение?

Через дверной глазок он проследил, как тело пронесли мимо камер. Появление трупа вызвало некоторое волнение, особенно у первого задержанного. Двое других держались спокойно — похоже, они повидали на своем веку достаточно дурных дел, совершенных ради денег. И когда их нанимали воровать, убивать или изображать стражников, эти двое знали, во что ввязываются. К смерти, если только это не происходило с ними самими, они относились с философским спокойствием.

Однако первый арестант явно занервничал.

Ваймс дал ему прозвище Хорек. Из них троих он был лучше всех одет, у него был достаточно дорогой кинжал, а еще, как успел заметить Ваймс, он носил перстень в виде черепа. Одежда двоих других была невзрачной, оружие — стандартным, ничем не примечательным, зато со следами частого использования.

Настоящий наемный убийца никогда не наденет украшения, собираясь на дело. Это опасно, да и лишний блеск совершенно ни к чему. Но Хорек явно хотел казаться важной шишкой. Вероятно, прежде чем выйти из дома, он долго рассматривал себя в зеркале, чтобы убедиться в собственной крутости. Такие вот недоноски часто хвастаются своими кинжалами перед шлюхами в трактире.

У Хорька были большие планы на будущее. У него отлично работало воображение.

И это было хорошо.

Стражники вернулись, и Ваймс вручил им приготовленные пакеты.

— Помните, действуем очень быстро, — сказал он. — Они волнуются, они устали, никто за ними не пришел, и только что мимо них пронесли очень мертвого коллегу. У первых двоих не должно быть времени на раздумья. Понятно?

Стражники кивнули.

— Коротышку оставим напоследок. Я хочу, чтобы как раз у него было много времени…

Хорек прикидывал свои перспективы. К сожалению, прикидывать было особо нечего.

Он уже успел полаяться с двумя другими арестантами. Хороши спасатели. Даже одеться нормально не могли. Впрочем, и легавые вели себя не как положено. Всем известно, что они всегда сразу дают деру. Они не должны сопротивляться и вообще вести себя разумно. Они…

Дверь в подвал распахнулась.

— Ну что ж, пора тяпнуть имбирчику! — заорал кто-то.

Мимо пробежал стражник с ящиком бутылок и скрылся где-то в задних помещениях.

Света в подвале почти не было. Хорек забился в угол и оттуда увидел, как двое стражников открыли соседнюю камеру, выволокли арестанта в кандалах и утащили его куда-то за угол.

Голоса тихим эхом разносились по подземелью.

— Держи его крепче. Про ноги не забудь!

— Отлично! Давай сюда бутылку! Потряси хорошенько, иначе ничего не получится!

— Итак, дружище. Ничего не хочешь сказать? Имя? Нет? Тогда ладно. Нам-то глубоко наплевать, сейчас ты заговоришь или потом…

Раздался громкий хлопок, шипение, и по темнице разнесся душераздирающий вопль.

Когда он наконец стих, кто-то сказал:

— Лады, тащи другого, пока капитан не пришел.

Хорек еще глубже вжался в угол, когда двое стражников ворвались в следующую камеру, вытащили из нее отчаянно сопротивлявшегося узника и скрылись в темноте.

— Вот так. Последний шанс. Будешь говорить? Да? Нет? Поздно!

Снова хлопок, снова шипение и снова крик. На этот раз более громкий и продолжительный, закончившийся каким-то странным бульканьем.

Хорек скорчился в маленький комочек, прикусив пальцы, чтобы не завизжать от ужаса.

За углом, в скудно освещенном единственным фонарем помещении, Колон ткнул локтем Ваймса под ребра и, наморщив нос, многозначительно глянул вниз. Между камерами в качестве жалкой подачки гигиене была проделана неглубокая канавка. Сейчас по ней тек тонкий ручеек. Хорек явно очень нервничал.

«Попался, — подумал Ваймс. — Ну, пусть твое воображение поработает еще чуть-чуть». Он наклонился вперед, и двое стражников тут же подошли ближе, ожидая дальнейших указаний.

— Ну что, — произнес он громким шепотом, — хорошо повеселились?

Поболтав со стражниками несколько минут, он встал, направился к последней занятой камере, отпер дверь и схватил за плечо забившегося в угол Хорька.

— Нет! Прошу вас! Я все скажу! — завопил арестант.

— Правда? — обрадовался Ваймс. — Какова орбитальная скорость луны?

— Что?

— Хочешь, чтобы я спросил что-нибудь попроще? — осведомился Ваймс, выволакивая узника из камеры. — Фред! Дрынн! Он будет говорить. Тащите блокнот!

Допрос длился около получаса. Фред Колон не умел быстро писать. А когда звуки его мучительных усилий завершились стуком последней поставленной точки, Ваймс сказал:

— Вот так, господин. А теперь напиши внизу: «Я, Джеральд Шерстиклокк, член Языческой Ассоциации Молодежи, даю эти показания по доброй воле и без малейшего принуждения». Поставь подпись. А иначе… Все понял?

— Да, сэр.

Инициалы «ДШ» были выгравированы на кинжале. Похоже, парень не соврал насчет имени. Ваймс повидал немало Шерстиклокков, которые колются при одной мысли о том, что их начнут колоть. А когда у них развязывается язык, они выкладывают всю свою подноготную. Всякий, кто хотя бы раз видел, как над кем-нибудь проделывают фокус с имбирным пивом, сознается в чем угодно.

— Отлично, — произнес он довольным тоном и встал. — Благодарю за сотрудничество. Тебя на Цепную подвезти?

— Ы? — сказали глаза Хорька — язык ему пока не подчинялся.

— Нам все равно придется забросить туда твоих друзей, — продолжил Ваймс, немного повысив голос. — Тодзи и Кляпса. Труп завезем в покойницкую. Кстати, вот необходимые документы. — Он кивнул на Колона. — Твои оказавшие нам неоценимую помощь показания, один экземпляр. Свидетельство о смерти на покойного незнакомца — уверяю, мы обязательно постараемся найти его убийцу. Счет за мазь, которую Газон наложил на ступни Кляпса. О… И счет за шесть бутылок имбирного пива.

Положив руку на плечо Хорька, он вежливо провел его в соседнюю комнату. Там глазам Джеральда предстали багровые от ярости Тодзи и Кляпс — рты их были надежно заткнуты, руки и ноги крепко привязаны к стульям. На столе рядом с ними стоял ящик с шестью бутылками имбирного пива. Пробки на всех бутылках были надежно закреплены проволокой.