Ночная стража - Терри Пратчетт

— Какой конкретно полк? — спросил Ваймс, чтобы хоть что-то спросить. Это название упоминалось во всех учебниках истории.

— Драгунский средней тяжести полк лорда Вентурии, сержант. Полк, в котором я служил.

«Все правильно, — подумал Ваймс. — Кавалерия обладает всеми нужными навыками для разгона толпы гражданских лиц. И все это знают».

— Было несколько… э… случайных жертв…

Ваймсу стало жаль старика. На самом деле так и не выяснили, был приказ топтать толпу или не было, но разве это имеет значение? Лошади шли вперед, люди не могли отскочить из-за напиравшей сзади людской массы… а детская ладошка так легко выскальзывает из родительской руки…

— Но надо признать, в офицеров летели метательные снаряды, и один солдат был тяжело ранен, — произнес Мякиш, словно читая по бумажке.

«И что, значит, можно давить людей?» — подумал Ваймс.

— Какие именно метательные снаряды, сэр?

— Фрукты, насколько я знаю. Хотя могли быть и камни. — Ваймс увидел, что у Мякиша трясутся руки. — Бунт начался из-за цен на хлеб, как я понимаю.

«Нет. Из-за цен на хлеб началось недовольство, — подсказал Ваймсу внутренний голос. — Бунты начинаются, когда люди попадают в ловушку между идиотами на лошадях и другими идиотами, орущими „Правильно!“ и пытающимися пробиться вперед, а городом командует придурок, прислушивающийся к советам маньяка со стальной линейкой».

— Во дворце полагают, — медленно произнес Мякиш, — что революционно настроенные элементы могут предпринять нападения на участки городской Стражи.

— Правда, сэр? Зачем?

— Ну, они ж революционно настроены. Всегда себя так ведут, — ответил Мякиш.

— Собственно говоря, сэр, стражники уже закрывают ставни и…

— Делай все, что считаешь нужным, сержант, — перебил его Мякиш, помахав листочком, который держал в руке. Это было какое-то письмо, написанное кривым почерком. — Но мы должны с удвоенным рвением следить за соблюдением комендантского часа. Это здесь особо подчеркивается.

Ваймс ответил не сразу. Первый, едва не сорвавшийся с языка ответ он проглотил. Заставив себя ограничиться простым «Так точно, сэр», он вышел из кабинета.

Он знал, что капитан вовсе не был подонком. Видимо, он был очень потрясен новостями, раз отдал такой глупый, опасный приказ. «Делай все, что считаешь нужным». Отдай такой приказ человеку, который может впасть в панику при виде толпы потрясающих кулаками людей, и получишь Резню в Сестрах Долли.

Ваймс спустился по лестнице. Стражники переминались с ноги на ногу и явно нервничали.

— Задержанный в камере? — спросил он.

— Так точно, сэр. Сержант, Пятак говорит, что в Сестрах Долли…

— Я знаю. Итак, вот что я считаю нужным. Откройте ставни, отоприте дверь, оставьте ее открытой и зажгите все лампы. Почему синий фонарь над дверью не горит?

— Не знаю, сержант, но что, если…

— Зажги фонарь, капрал. Потом встань на часах у двери вместе с Дрынном, так, чтобы вас было видно. Вы дружелюбные местные парни, всегда рады помочь. Колокольчики возьмите, но никаких мечей! Все поняли?

— Никаких мечей?! — выпалил Колон. — А если из-за угла вывалит огромная разъяренная толпа? Что я буду делать без меча-то?

Ваймс двумя быстрыми шагами пересек разделявшее их расстояние и встал вплотную, глядя Колону прямо в глаза.

— А что ты будешь делать с мечом? Против огромной разъяренной толпы? Что ты им покажешь, а? Лично я хочу показать им вот что: о, да это же толстяк Колон, нормальный парень, хотя умом не блещет, кстати, я знаю его папашу, а тот — старина Дрынн, он в каждой окрестной пивнушке за своего… Потому что если они увидят двух стражников в форме и с мечами — всё, вы влипли; а если вы обнажите мечи, то влипнете по уши; а если, капрал, ты или кто-то из вас сегодня ночью обнажит меч без моего приказа и останется в живых, он пожалеет и о том, и о другом, потому что ему придется иметь дело со мной, понятно? Только попробуй — и узнаешь, что значит влипнуть по-настоящему, потому что все, что тебе довелось пережить до этого, покажется тебе, мать-перемать, пикником на туда-его-конем пляже. Уяснил?

Глаза Фреда Колона полезли на лоб. Почти буквально.

— И пусть мой приторно-ласковый тон не вводит тебя в заблуждение. Это была вовсе не дружеская просьба. Это, всем чертям в очко, приказ! — рявкнул Ваймс и повернулся. — Ваймс?

— Да, сержант? — откликнулся молодой Сэм.

— У нас есть пила?

Пятак шагнул вперед.

— У меня есть ящик с инструментами, сержант.

— А гвозди тоже имеются?

— Так точно, сэр!

— Отлично. Сорви дверцу с моего шкафчика и вбей в нее как можно больше гвоздей. Потом положи ее гвоздями вверх на верхней площадке лестницы. А я возьму пилу и пойду в сортир.

В наступившей тишине капрал Колон неожиданно решил, что у него есть шанс вернуть расположение начальства.

— Сержант, если у тебя с этим проблемы, — начал он, откашлявшись, — у госпожи Колон есть отличное лекарство…

— Я скоро вернусь, — перебил его Ваймс.

И сдержал слово: уже через четыре минуты он снова был в караулке.

— Готово, — сообщил он, перекрикивая стук молотка, доносящийся из раздевалки. — Пошли, младший констебль, пора показать тебе, как следует проводить допрос. Да, и ящик с инструментами захвати.

— Фреду и Дрынну не нравится торчать на улице, — сообщил Сэм, когда они спускались по каменным ступеням. — Они боятся, что с минуты на минуту явится толпа «непоминаемых».

— Зря беспокоятся. Наши приятели с Цепной через главную дверь не ходят.

Он открыл дверь, ведущую в помещение для задержанных. Арестованный мгновенно вскочил на ноги и схватился за прутья решетки.

— Ага, они пришли, и сейчас ты меня выпустишь, — ухмыльнулся он. — Давай пошевеливайся, и, быть может, я замолвлю за тебя словечко.

— Никто за тобой не пришел, господин, — сказал Ваймс.

Прежде чем открыть камеру, он запер за собой дверь.

— Наверное, сильно заняты, — добавил он. — Какие-то беспорядки в Сестрах Долли. Есть жертвы. Сейчас им не до тебя.

Задержанный бросил взгляд на ящик с инструментами в руках младшего констебля. Лишь на мгновение, но Ваймс успел заметить неуверенность.

— Понятно, — кивнул арестованный. — Хороший стражник и плохой стражник, да?

— Если угодно, — ответил Ваймс. — Но людей не хватает, поэтому, может, сам дашь себе по зубам, а я угощу тебя сигареткой?

— Слушай, ты ведь уже понял суть игры, да? — спросил арестант. — Ты знаешь, что я из Особого отдела. Ты недавно в городе, хотел произвести на нас впечатление. Что ж, тебе это удалось. Все смеются, ха-ха. Да я ведь просто следил за тем домом!

— Не, все не совсем так, — заметил Ваймс. — Мы тебя арестовали, и теперь мы будем решать, в чем ты виновен, а в чем нет. Сам знаешь, как это делается. Имбирного пива не желаешь?

Лицо арестанта окаменело.

— Знаешь, — сказал Ваймс, — нас тут предупредили, что после сегодняшних беспорядков революционно настроенные элементы могут напасть на участки городской Стражи. Лично я не думаю, что это произойдет. Лично я думаю, что сюда придут самые обыкновенные люди, и то только потому, что узнали о происшествии в Сестрах Долли. Но, можешь считать меня капитаном Подозрительность, мне почему-то кажется, что все может выйти гораздо хуже. Видишь ли, мы обязаны следить за соблюдением комендантского часа. И вот представь, к нам приходят граждане и жалуются, что солдаты бьют безоружных людей. Что это, как не нападение с применением смертельного оружия, по-твоему? А значит, нам придется арестовать нападавших. Я нахожу это несколько…

Сверху послышался шум. Ваймс кивнул молодому Сэму, и тот птицей взлетел вверх по лестнице.

— А теперь, когда мой чересчур впечатлительный помощник ушел, — тихо проговорил Ваймс, — позволь добавить, что, если сегодня кто-нибудь из моих людей пострадает, я позабочусь о том, чтобы всю оставшуюся жизнь при одном только виде самой обычной бутылки ты орал как резаный.

— Но я ничего тебе не сделал! Ты ведь меня совсем не знаешь!

— Да, как я уже говорил, твоя судьба в твоих руках.

Вернулся запыхавшийся Сэм.

— Кто-то свалился в сортир! — доложил он. — Забрался на крышу, но стропила оказались подпиленными и не выдержали!

— Должно быть, один из революционных элементов, — предположил Ваймс, не отрывая взгляда от лица задержанного. — Нас о них предупреждали.

— Он говорит, что работает на Цепной улице, сержант!

— Будь я революционно настроенным элементом, именно так я бы и выкручивался, — сказал Ваймс. — Ну хорошо, пойдем глянем на него.

Входная дверь по-прежнему была открыта. На улице стояли люди, едва видимые в свете фонарей. По караулке ходил встревоженный сержант Тук.

— Кто приказал открыть двери? — бурчал он. — На улицах неспокойно. Очень опасно…