Том 1. Стихотворения 1904-1916 - Велимир Хлебников

В письме В. В. Каменскому 8 августа 1909 г. из Святошино, под Киевом, в Пермь среди своих «красок и открытий» он называл «право пользования вновь созданными словами» и «писание словами одного корня». Отсюда следовало одно из основных положений будетлянства: «Отныне произведение могло состоять из одного слова, и лишь умелым изменением его достигалась полнота и выразительность художественного образа» (Крученых А., Хлебников В. Слово как таковое. СПб., 1913). В десятые годы «Заклятие смехом» стало самым известным произведением Хлебникова, причем в общественно-литературной полемике «смехачи» получили обратимый смысл, с одной стороны, это сами будетляне, с другой – их противники, осмеивавшие новое искусство. Как писал К.Чуковский в статье «Эго-футуристы и кубо-футуристы», «смехачи, действительно, смеялись, но, помню, я читал и хвалил. И ведь действительно прелесть. Как щедра и чарующе сладостна наша славянская речь! <…> ведь это революция, хартия вольности, ведь за одну эту строку, за единственную, я бы автору сейчас поставил памятник и на памятнике приказал бы начертать: Виктору Хлебникову. Первому освободителю стиха» (Альм. «Шиповник». Кн. 22. СПб, 1914. С. 127).

Погонщик скота, сожранный им*

Впервые: Творения, 1914, с подзаголовком. «Отрывок из сгоревшей». Написано предположительно в 1909–1910 гг.

Легот (лёготь, легбта) обл. – легкость, простор, свобода, легкий ветер – ср. в стихотворении «Слово о Эль» (1920).

«Были вещи слишком сини…»*

Впервые: Творения, 1914, с многочисленными опечатками и изъятиями цензурного характера, сделанными Д. Д. Бурлюком Печатается по СП, II, 1930, где текст восстановлен по экземпляру Творений, 1914, выправленному Хлебниковым в конце декабря 1921 г. Как отмечено в редакционном предисловии НП, 1940, с. 17, «в строке 18 одно слово, рифмующееся со словом уста, Хлебниковым восстановлено не было. Правильное чтение, подсказываемое смыслом, размером и рифмой: „Перун толкнул разгневанно Христа“». Написано в 1909–1910 гг. в связи с пятилетием русско-японской войны.

«Ослябя» – флагманский корабль русской эскадры, первым затонувший во время Цусимского сражения с японским флотом 14–15 мая ст. стиля 1905 г. в Корейском проливе. В предисловии к «Доскам судьбы» Хлебников вспоминал «Первое решение искать законов времени явилось на другой день после Цусимы <…> Я хотел найти оправдание смертям» (1922).

Емлить (емати) др. – рус. – брать.

Рота др. – рус. – дружина, братство.

Перун – верховное божество в славянской мифологии, бог грома и грозы, покровитель княжеской дружины.

Ниппон – самоназвание Японии.

Борей – в греческой мифологии бог северного ветра, в русской поэтической традиции XVIII – начала XIX в. – символ русского государства.

Лекарство от зубной боли – распространенное японское обезболивающее средство сэнсэн, в состав которого входит крысиный помет.

Перуну*

Впервые: Изборник, 1914, приложение под названием «Из книги „Деревянные идолы“» (включавшее также драматическую сцену «Ночь в Галиции»), литографированное П. Н. Филоновым. По воспоминаниям издателя Изборника, 1914 А. Е. Крученых, «это удивительные рисунки, графические шедевры, но самое интересное в них – полное совпадение – тематическое и техническое – с произведениями и даже рисунками самого В. Хлебникова» («Наш выход». М., 1996. С. 77). Ср. стихотворение «Воин морщинистолобый…» (1917).

Написано, вероятно, в 1909–1910 гг. в связи с пятилетием русскояпонской войны.

Идол Перуна был сброшен в Днепр при крещении киевлян в 988 г. князем Владимиром. Ср. в «Повести временных лет»: «Вчера еще был чтим людьми, а сегодня поругаем. Когда влекли Перуна по Ручью к Днепру, оплакивали его неверные, так как не приняли еще они святого крещения. И, притащив, кинули его в Днепр. И приставил Владимир к нему людей, сказав им: „Если пристанет где к берегу, отпихивайте его“. И когда пустили Перуна и прошел он пороги, выбросило его ветром на отмель, и оттого прослыло место то Перунья отмель…»

Ячанье – крик лебедей; стон, жалоба. Ср. заключительную сцену повести Гоголя «Тарас Бульба», с которой эмоционально, образно и лексически перекликается стихотворение.

Цусима – см. с. 481.

Рень др. – рус. – отмель (в «Повести временных лет» – «Перуня Рень»).

Снём др. – рус. – сонм, собрание, множество.

Рогнеда – жена киевского князя Владимира.

Ты знаешь: путь изменит пря – здесь пря арх. – парус.

Когда желтой и белой силы пря – здесь пря арх. – столкновение, распря.

Уне др. – рус. – лучшее, предпочтительное.

Навье – см. с. 462.

Перунепр – неологизм от Перун и Днепр. Ср. подобные словообразования в статье «Наша основа» (1919).

Памятник*

Впервые: Пощечина общественному вкусу, 1913, с цензурными изъятиями, касающимися темы памятника Александру III. Печатается по СП, II, 1930, где использован список Б. К. Лившица, сделанный в конце 1911 г. с рукописи Хлебникова. В сохранившемся первоначальном тексте стихотворения строка 119 читается так: «И пленному царю на площади тесно и узко» (частное собрание; см.: НП, 1940, с. 16). Однако не исключено, что от прямого упоминания царя в окончательном тексте отказался сам автор.

Написано в конце 1909 – начале 1910 г. Пятилетие русско-японской войны в стихотворении связывается с установкой осенью 1909 г. конной статуи Александра III работы П. П. Трубецкого (1866–1938) на Знаменской площади (у Московского вокзала) в Петербурге (в сер. 1920-х г.г. скульптура перенесена во двор Русского музея). На это событие отозвались многие деятели русской культуры, в том числе В. В. Розанов, А. Н. Бенуа, И. Е. Репин, причем последний в ноябре 1909 г. писал о тяжеловесной силе памятника, которая придает ему обличительный смысл (см.: Очерки по истории Ленинграда. Л., 1956. Т. 3. С. 884). Перекличка стихотворения с поэмой Пушкина «Медный всадник» задана и тем, что памятники Петру I и Александру III стояли на двух концах главной оси Петербурга – Невского проспекта.

Межавый – вероятно, от межа – пограничный, соседний.

Отзвездник – значение слова неясно.

Молокане – члены религиозной секты, уходившие от преследований в отдаленные края страны.

Душегубка обл. – долбленая лодка.

Брусь др. – рус. – каменная булава, знак военачалия.

Олуши – морские птицы.

Пищаль – здесь, видимо, надо иметь в виду два значения: старинная пушка и музыкальный инструмент – свирель, сопелка.

Таль др. – рус. – залог, заложник.

Молниепутная цка – вероятно, трамвайные пути, цка др. – рус. – полотно.

Медеж – значение слова неясно.

Трущобы*

Впервые: Студия импрессионистов, 1910, без названия, с пометой: «ор. 1». Перепечатано в Изборнике, 1914, с названием и авторским примечанием.

Написано, по-видимому, в начале 1910 г. при разрыве с кругом петербургских символистов и редакцией журнала «Аполлон», отказавшейся от публикации произведений Хлебникова, несмотря на сочувственное отношение к нему М. А. Кузмина, В. И. Иванова и некоторых членов «молодой редакции». Ср. в письме родным 30 декабря 1909 г. из Петербурга в Лубны: «Кто-то сказал, что у меня есть строки гениальные, кто-то [В. Иванов], что в моей груди Львиное сердце», а также в письме отцу от конца января 1910 г.: «В „Академии стиха“ две недели не был. Я собираюсь воскреснуть из своего пепла». Смысл стихотворения, несомненно, гораздо шире личных переживаний, что подтверждается примечанием 1914 г.

Трущобы – непроходимый лес, гиблое место. Ср. в «Напутном слове» В. И. Даля к «Толковому словарю живого великорусского языка» (1862): «…переворот предстоит ныне нашему родному языку. Мы начинаем догадываться, что нас завели в трущобу, что надо выбираться из нее по-здоровому и проложить себе иной путь».

«О, город – сон, преданье самодержца…»*

Впервые: НП, 1940. Записано на об. листа с первоначальным текстом поэмы «Лесная дева» (1911).

Стихотворение развивает характерные мотивы «петербургского мифа» русского искусства и литературы, от Пушкина, Гоголя и Достоевского до Блока и Андрея Белого, – город-сновидение, город-призрак, проклятый и обреченный гибели. «В истории Петербурга одно явление природы приобрело особое значение, придавшее петербургскому мифу совершенно исключительный интерес. Периодически повторяющиеся наводнения, напор гневного моря на дерзновенно возникший город, возвещаемый населению в глубокие осенние ночи пушечной пальбой, вызывал образы древних мифов. Хаос стремился поглотить сотворенный мир» (Анциферов Н. П. Быль и миф Петербурга. Пг., 1924).