Похитители сутей - Владимир Савченко

“Пли!” — нажали курки. Три выстрела слились в один, три тела повалились на траву, образовался треугольник вокруг тела Донора. Пси-личности через спецкостюмы упорхнули к антеннам, в обессученные тела детективов (и заодно в тело пси-авантюриста) через другие схемы спецкостюмов и контактки потекли стимулирующие быструю регенерацию импульсы.

…эмиттер — коллектор, эмиттер — коллектор, эмиттер — коллектор, ячейка “не — или” — поворот в новую схему, пробиться сквозь толчею импульсов, суммирующихся у схемы “и”. И опять скачки по нейристорно-триггерным цепям: эмиттер — коллектор, эмиттер — коллектор…

Машина была как город: каналы связи — улицы, узлы — перекрестки, блоки — здания, подсистемы — кварталы, ЗУ — склады, сортирующие и суммирующие ячейки — как подъезды в домах. Город сей жил: в одних блоках-зданиях кипела сложная деятельность, там дифференцировали, интегрировали, дешифровали, комплектовали сути; в других, в запоминающих устройствах всех типов, пси-личности накапливались подобно туристам в гостиницах, чтобы в должное время отправиться в трансляторы или в блоки записи, уступить здесь место другим. На “улицах”, в СВЧ-кабелях, была давка сигналов, протиснуться можно было только в своей полосе частот.

Вася Долгопол и думать не гадал, что погоня, которую он начал прекрасным утром на набережной, продолжится таким необыкновенным способом. Тем не менее и это была погоня. Он шел по следу, чуял преследуемого по релаксациям импульсов в схемах впереди, по колыханиям не успевших полностью рассосаться зарядов… Вот он, Донор в сутях, только-только прошмыгнул здесь, свернул по разделительной схемке, будто за угол, в другой кабель, захлопнул за собой, как калитку, триггерную ячейку (на такую налетаешь, будто лбом), но все равно близко, вот-вот.

Прочесывание начали прямо от антенных входов. Миновали без интереса устройства записи в кассеты: туда Спиря не полезет, как в мешок! — и шли сейчас по оперативным каналам и блокам пси-машины, будто по центру города. Это был, спасибо академику X. X. Казе, знакомый город, с пути не сбивались.

Эмиттер — коллектор, эмиттер — коллектор… В вихре с другими пси-сигналами Вася прокрутнулся по кольцевой линии задержки, с усилием отделился, ухнул, как в яму, в открытый силовой триод — с эмиттера на базу. Выскочил на соседнюю линию: здесь тянулся тот же характерный “запах” релаксирующих зарядов, запах Спири. Эмиттер — коллектор, эмиттер — коллектор, эмиттер — колле… И от середины — азартный, молодецкий сигнал Звездарика: “Заворачиваем его в ЗУ “некомплектов”, то-то им будет радость!”

Ах, не следовало так — открытым текстом, да еще с эмоциями. Преследуемый тоже воспринял — откуда и прыть взялась у него: наддал, применил тот же прием, что давеча на набережной, — рванул через широкий канал связи перед ринувшимися в транслятор сутей пси-туристов. Понимал, видно, что ему будет у “некомплектов”! И был таков. Прочесали еще раз всю машину от глубинных блоков до антенн, проверили пультовые выходы — нет!

Дальше им оставаться в пси-машине было незачем, только работе мешать. Собрались у антенн, транслировались обратно.

Когда вернулись в тела и, полежав для самопроверки, поднялись, Спиридона Яковлевича посредине не было. Вместо него на газоне лежал придавленный тем же камешком лист из блокнота Звездарика. На обратной стороне его было размашисто написано: “Олухи легавые, я же строил эту машину!” Присмотревшись друг к другу, обнаружили у каждого над верхней губой намалеванные фиолетовым фломастером усы; а у начальника ОБХС, кроме того, на лбу было начертано нехорошее слово.

— Надругался, а! — Семен Семенович послюнил платок, безуспешно тер лоб. — Над безжизненными телами. Ну, Спиря!.. В кармане Мегре заныл зуммер. Комиссар достал рацию.

—Алло, — сказал мелодичный голос Любаши, лжезаочницы и квартирантки, — ваш подопечный Донор только что заходил к Фиме. Был около минуты. Вышел с чемоданчиком-“дипломатом”, сел в машину, в которой приехал, укатил в сторону станции Кимерсвилель-товарная. Алло! Машина наша, отдельский “козлик”, номерный знак КИА 4657. Как поняли, прием!

— Вас понял, — сказал Звездарик, беря рацию. — Продолжайте наблюдение, конец! — и сразу переключился на отдел. — Вертолет сюда, в парк, живо! И свежие баллоны к ранцам. Все!

— А я не понял, — комиссар свел седые брови. — Что же — наш водитель с ним заодно?

— Да не то чтобы заодно, — поморщился начотдела, — за троячку… А, вам, иномирянам, этого не понять! Ну, друзья, если мы не возьмем Донора на товарной станции, пиши пропало. Составов там много, маршруты их по всей стране. А за станцией еще и лес.

Гладь реки, желтый обрыв, домики Заречья, железнодорожный мост справа, пыльные улочки внизу (на одной заметили возвращающийся к парку свой “козлик”, водитель которого решил подкалымить) — все убегало назад, под брюхо вертолета. Спереди надвигались длинные темные крыши пакгаузов, виселицы портальных кранов, ажурные вышки с матрицами осветительных прожекторов, узкий переходной мост с тремя спусками — и пути, пути; пути, блестящие сдвоенные нити до самого леса. А на них составы, тепловозы, электровозы. Между путями двигались люди, сцепляли и расцепляли вагоны, платформы, цистерны, сигналили маневровым электровозикам, те укатывали нужное на сортировочные горки. Фыркали автопогрузчики, лязгали буфера, щелкали переводимые стрелки, колеса четко пересчитывали стыки рельсов.

— Вот он! — Вася заметил долговязую фигуру с “дипломатом”, неспешно шагавшую по переходному мосту над путями.

Все трое были в полной готовности, в ранцах со свежими баллонами. Семен Семенович в надвинутом на лоб, для прикрытия обидной надписи, черном берете; на поясе болталось капроновое лассо.

— Так! — он откинул дверцу. — Заходим с трех сторон! — и нырнул вперед и вниз. Отдалившись от вертолета, включил ранец, повис в воздухе над мостком.

Вторым выпрыгнул комиссар, третьим Вася.

Услышав знакомые звуки, Математикопуло-Сидоров поднял голову — и будто сдунуло его с моста на ближайший спуск. И пошел петлять между составами, нырять под вагоны, перескакивать через буферные площадки — все в сторону леса.

— Нет, врешь! — гаркнул в высоте над ним Звездарик, наклонил корпус вперед, вошел в пике, размахивая лассо. Он целил приземлиться между холодильными вагонами на пути беглеца. Приземлился, но только и увидел мелькнувшие по ту сторону спаренных колес ноги в— светлых брюках да туфли с дырочками. Пришлось взлететь, с ранцем под вагон не полезешь.

На другом пути Долгопол заметил пробиравшуюся в тени состава фигуру, пошел вниз с криком: “Стой, стрелять буду!” Но это оказался смазчик, похожий фигурой на Спирю, а за “дипломат” Вася принял его плоскую масленку. Он озадаченно извинился, стартовал в небо… а с высоты опять ему показалось, что нет, не смазчик это и не с масленкой, а злоумышленник, прикинувшийся таковым. Но было поздно, ноги того только мелькнули под буфером медленно катившей к сортировочной горке цистерны.