Мечты о пламени - Келли Сент-Клэр

Кто-то начинает говорить:

— Принц Кедрик предупредил нас за месяц до того, как мы ушли. Он не сообщил никаких подробностей — просто сказал, чтобы мы были начеку в случае опасности.

Я наклоняю голову в сторону человека, который говорит. Возможно, Роман.

— Это из-за того, что я поставила матери ультиматум. Если она снова тронет меня или причинит боль тому, кого я люблю, я открою всем своё лицо.

Я подёргиваю вуаль. Нервный жест, который я уже давно не вспоминала.

— Принц Кедрик увидел моё лицо за считанный миг до того, как был застрелен, спасая меня. Его смерть запустила для меня целую череду событий.

Раздающиеся из уст делегатов звуки согласия вызывают у меня улыбку.

— Фиона, Джеки, вы помните день, когда я попросила вас научить меня шить?

— Конечно, — дрожащим голосом говорит Фиона.

Это она плакала. Полагаю, беременность сделала её эмоциональной.

— Ты порезала руку о зеркало, и это всколыхнуло дурные воспоминания, — продолжает она.

— Это ложь, которая казалось необходимой в то время. Прошу прощения, — говорю я. — В тот день я впервые увидела своё лицо.

Я играю с нижней частью моей вуали. Члены бараков, вероятно, по-прежнему гадают, что они тут делают. Я всё жду, что Осколок догадается. Ведь Мороз не появилась, хотя сказала, что будет.

— Потребовалось колоссальное усилие, чтобы избавиться от этого лёгкого материала после многих лет привычного ношения. И, к сожалению, в этот момент все мои надежды и амбиции растворились в воздухе. Впервые я узнала причину, по которой моя мать скрыла меня под вуалью. Это был не тот счастливый конец, который я себе представляла. Понимаете, если бы я была просто страшненькой, или красивой, или изуродованной, это не было бы проблемой…

Я поплотнее сжимаю вуаль и поворачиваюсь лицом к членам казарм.

— Вы скоро поймёте свою роль в происходящем, — говорю я своим друзьям из Внешних Колец. — Простите, но о вас речь пойдёт позже. А пока я хочу показать вам всем своё лицо.

В глубине комнаты раздаются тихие перешёптывания. Король прочищает горло, и лишние звуки исчезают.

— Я покажу вам, потому что вы все дороги мне, и я хочу жить без лжи. Но я также покажу вам своё лицо, потому что желаю вашей поддержки. Недавние события заставили меня показать своё лицо постороннему человеку. Несколько человек тоже видели меня. Я чувствую, что это лишь вопрос времени, когда, так или иначе, станет известна правда. Я бы предпочла рассказать её вам так, как вы того заслуживаете.

Я не могу сопротивляться порыву. Я поворачиваюсь, чтобы найти Джована. Его там нет. Я ищу его и вижу, что он сделал шаг вправо от меня. Он стоит всего в двух шагах от меня, но он там, и я знаю, что он не оставит меня одну. Я снимаю ободок из Каура и смотрю на брата. Через несколько мгновений он кивает, переходя в сторону слева от меня.

Он никогда не узнает, что это значит для меня.

Сжимая в руках грубую ткань, я вдыхаю, понимая, что мой мир скоро изменится, а затем выдыхаю, ощущая некий покой от того, что скоро секрет перестанет быть секретом. Это бремя больше не будет лежать только на моих плечах.

Я всегда закрывала глаза, когда поднимала вуаль перед кем-то новым. В этот раз мои глаза остаются открытыми, когда я стягиваю вуаль на край плеч. Я сосредотачиваюсь на том, чтобы руки не дрожали, пока она доходит до подбородка, носа, и с последним рывком, избавляю лицо от эмоций, и полностью стягиваю её с головы.

ГЛАВА 10

Вуаль опускается на пол с нежным шепотом, который свидетельствует о её зловещем прошлом.

Я смотрю на людей в комнате, а они смотрят на меня.

Плотина прорывается.

Они поворачиваются друг к другу и судорожно шепчутся, затем все начинают делать то же самое и кричать, чтобы их услышали из-за шума. Я держу спину прямо, а мои друзья смотрят на меня и говорят, потом смотрят и снова говорят. Мои глаза слезятся, но я стараюсь не моргать слишком часто и не выглядеть так, будто прячу глаза.

Я делаю неуверенный шаг назад.

— Тишина! — ревёт Джован.

Собравшиеся замолкают. Члены казарм немного отстают, но не так сильно, как когда Алзона пытается их заткнуть. Король подходит ко мне сзади, и я чувствую его тепло своей спиной. Он кладёт руки мне на плечи, вероятно, разглядывая мой суд присяжных поверх моей головы.

— Мы здесь, чтобы ответить на ваши вопросы, но не кудахтайте как долбаные курицы в курятнике. Спросите Олину, — приказывает он.

Никто не хочет быть первым. Все бросают взгляды друг на друга, гадая, кто окажется достаточно смел, чтобы сделать это. Отсутствие шума ещё хуже.

Всё зависит от меня. Я поворачиваюсь к жителям барака и изображаю некое подобие улыбки.

— Может быть, теперь я смогу спросить вас, что такое «Лавина», — говорю я.

Они не сразу понимают. Но затем Осколок ударяет рукой по столу.

— Теперь всё это обретает столько смысла! — говорит он. Он обходит стол. — Все те разы, когда ты говорила что-то не к месту, а мы объясняли это тем, что ты вычурная и приехала из замка, — он качает головой, на его лице появляется широкая ухмылка. — Ты чёртова Солати? Всё это время.

Он откидывает голову назад и снова смеётся. Подходит ко мне, но держится на расстоянии вытянутой руки.

— У тебя большие яйца, Мороз. Может быть, больше, чем у Лавины, — говорит он.

Мы одновременно корчим гримасы. Малир бросает на него злобный взгляд.

Он наклоняется, глаза добрые. Я знаю, что все мои опасения написаны на моём лице.

— Я всегда предполагал, что ты знала это раньше, но позволь сказать, что ты настолько хороша, насколько это возможно.

Он притягивает меня в крепкие объятия.

Это то, что я всегда хотела услышать. Реакция моих друзей превосходна. Оказывается, это последняя капля на очень напряжённой неделе. Я вздрагиваю, когда потоки слёз стекают по моему лицу на его плечо. Осколок отступает назад и неловко похлопывает меня по руке, оглядываясь на других членов казарм с тревожным выражением лица. Я хихикаю и всхлипываю, а он стоит рядом, не зная, как меня утешить.

— Ох, осторожно! Мужчины и слёзы, — Фиона обходит его и целует меня в щёку. Она вытирает свои глаза. — Не знаю, почему я плачу. У тебя такая п-печальная история. Я всегда знала, что ты будешь прекрасной. Внутри и снаружи, — её голос срывается на последнем слове, и она