Иные (СИ) - Точильникова Наталья Львовна

— Не включай фонаря! — крикнул Андрей и бросился исполнять поручение.

В темноте он споткнулся обо что-то мягкое. Странно, до южной части лагеря было еще далеко. Он поднялся и включил фонарик.

На траве лежал Алекс Лиммерман. На шее у него алел глубокий длинный шрам. Кровь уже не текла, только под головой сияла в свете фонарика темно-красная лужа.

«Попадись мне только сволочь, которая это сделала!» — подумал Андрей. За последние дни он по-настоящему привязался к «холодному» Иному. Да и что бы он делал без Алексова противоядия.

«Товаби, Алекс убит!»

«Я уже знаю».

На юге лагеря собрался народ. Все окружили еще один труп. Юлия Нольде, Иная. Товаби тоже был здесь. Он все-таки нашел в себе силы подняться с постели. Андрей подошел к нему и помог сесть на бревно. Здесь же были Иные. Все оставшиеся в живых. Двадцать один человек. Подошел Георг. Двадцать два.

— Дери, — обратился Высший к собравшимся. — То, что происходит в нашем лагере невозможно, если у нас нет предателя. Трое убитых за одну ночь! И первый из них Всеволод Леденев почему-то один оказался в своей палатке, когда по ней стреляли. Очевидно, кто-то предупредил его низших. Смерть Алекса Лиммермана еще более подозрительна, а по Юлии выстрелили из ГЛД, когда все ушли отсюда на север лагеря. Поэтому я приказываю всем Иным провести глубокое сканирование сознания своих дерии дери погибших Иных, тех, кто еще остался в лагере. Будьте осторожны. Возьмите оружие или поручите его дери, которому вы полностью доверяете. Пусть будет сканирование под дулом ГЛД. Я не остановлюсь перед этим. Предатель должен быть казнен немедленно. Рита и Андросовы ко мне. Андрей, держи их под прицелом. Пойдемте!

Андрею крайне не нравилось тыкать ГЛД в Веру с Женькой, но он надеялся, что это ненадолго. Шли к палатке господина. По дороге сервент почувствовал легкое прикосновение экспресс-сканирования.

— В палатку не входим, — приказал товаби. — Садимся здесь. Женя первый.

Женька подошел и сел на бревно напротив господина. Товаби начал сканирование. Андрею показалось, что Андросов очень бледен. Или это мертвый свет фонарика создавал такое впечатление?

Андрей перевел взгляд на остальных и заметил, что Вера медленно отодвигается в тень.

— Вера!

Товаби поднял голову.

— Вера, стой! — приказал он.

Девушка вздрогнула и бросилась прочь. Андрей вопросительно посмотрел на господина. Вот, сейчас он прикажет стрелять! Сервент как огня боялся этого приказа. Он не был готов выстрелить в двадцатилетнюю девушку, даже, если она была причастна к убийству Алекса. Да, нет! Перерезать горло взрослому мужчине!

— Стреляй! — приказал господин.

Андрей направил гамма-лазер куда-то в тень. Веру он уже совершенно честно не видел. И он выстрелил. Очень надеясь, что не попал. Потом посмотрел на господина.

«Мне ее преследовать?»

Тот усмехнулся.

— Ладно, не она — главный предатель.

Тут Андрей заметил, что товаби крепко держит Женьку за руку.

— Вставай, Женя. На полметра от меня. Стой спокойно. Андрей, надеюсь теперь ты не промахнешься? Стреляй!

«Женька! — мысленно взмолился Андрей. — Беги же! Товаби болен и слаб. Ты легко вырвешься. Ну! Я постараюсь промахнуться. Или не можешь ослушаться хозяина, который приказал стоять спокойно?»

Женя стоял неподвижно, понуро опустив голову.

— Андрей! — требовательно повторил товаби. — Этот человек убил Алекса.

— Это правда?

Женя поднял голову.

— Нет! Не верь ему!

— Андрей, обрати внимание у него на воротнике куртки маленькие темные пятнышки.

— Куртка красная. Это может быть все, что угодно.

Господин вздохнул.

— Женя, расстегни куртку.

Андрей почти умолял его не делать этого. Но Женя свободной рукой потянулся к молнии и расстегнул ее. На воротнике и груди белой рубашки были красные пятна. И они не вызвали сомнений. Андрей выстрелил.

Господин отпустил руку Женьки, только когда он упал на траву. Потом посмотрел на Андрея.

«Теперь ты».

«Что?»

«Пойдем в палатку. Рита может идти».

У сервента похолодело все внутри. Он разом вспомнил все, о чем думал последние десять минут. Почему он так испугался? Что может сделать товаби? Он даже не отобрал оружие. «Может, — подумал Андрей. — Еще как может. Все, что угодно. Потому что он сможет в меня выстрелить, а я в него — нет. Никогда! В кого угодно, только не в Сергея Бекетова!»

«Андрей, садись. Будет тошнить, возьми, вот фляга с водой».

Сервент взял холодную металлическую флягу.

«Глубокое сканирование?»

«Угу. Позволь, я лягу. Я еще слаб, да и устал чертовски от всего этого. Сядь поближе. Вот так. Чтобы я тебя видел».

Господин растянулся на полу палатки и полу-прикрыл глаза.

«Товаби, неужели вы думаете, что я к этому причастен?»

«Не думаю. Но ты выходишь из подчинения. Ведешь себя отвратительно. Мне пришлось тебе доказывать, что Евгений — убийца. Слово господина должно быть достаточным доказательством. За сегодня у тебя два ослушания. Первое… В Веру специально мимо стрелял, да?»

Андрей молчал.

«Да, да. Для того чтобы это понять не нужно сканирования. Второе. Не подчинился приказу стрелять в Евгения Андросова».

«Подчинился».

«Ты подчинился не приказу, а своим чувствам. Желанию отомстить. Это очень плохо. Так что давай, расслабься и без разговоров. Возможно, я проведу небольшую психокоррекцию. Чтобы без обид. Самому легче будет».

«Иди поспи, — приказал товаби, закончив сканирование. — Это все».

Когда Андрей выходил из палатки, его еще подташнивало. Было раннее утро. Холодно и влажно. Над лесом уже поднималось белесое солнце, зажигая серебром росу. Легче действительно стало. Ощущение внутренней пустоты сменилось сознанием исполненного долга. Но остался какой-то противный червячок на границе сознания, куда не добралась психокоррекция Высшего.

Ему захотелось просто пройтись, подышать свежим воздухом, пьянящим воздухом Истара, перенасыщенным кислородом. Минут через десять он обнаружил себя на востоке лагеря, где хоронили мертвых. На старых могилах распустились желтые цветы и медленно качались на утреннем ветре. Андрей не сразу понял, что происходит. А когда понял, бросился назад, к палаткам. Интересно, он уже успел вдохнуть яда? Судя по всему, да. Алекс… Нет больше Алекса! Андрей выхватил гамма-лазер и дал залп по могилам на максимальной мощности. Огненный вихрь снес цветы вместе с верхним слоем земли и лизнул ближайшие деревья. Кладбище превратилось в черную выжженную равнину.

Андрей почувствовал на себе чей-то взгляд и повернул голову. Слева от него на границе лагеря стояли три человека и смотрели на догоравший огонь. Слишком далеко, чтобы увидеть, кто они. Заметив его внимание, они повернулись и скрылись в лесу. К Роману? Скорее всего. Ну и черт с ними!

Надо было идти к товаби, пока яд не начал действовать. Не хотелось. Но другого выхода не было.

У палатки господина стоял незнакомый homo naturalis с ГЛД.

— Туда нельзя, деваби!

— Там мой господин! — возмутился Андрей.

— Мой тоже. Они приказали никого не пускать.

— Кто твой господин?

Homo naturalis демонстративно повернулся левым боком. На груди, на серой куртке, как и у всех низших, имелось имя господина: Себастьян Мещерский. Иной. «Мог бы и ответить, — подумал Андрей. — Хотя бы из уважения к „деваби“».

«Товаби», — мысленно позвал Андрей.

«Если проблемы — найди Георга!» — резко ответил господин. Больше достучаться до него не удалось.

Георг обнаружился в своей палатке. Он занимался поглощением бутерброда с чаем. Рядом безмятежно спал его слуга Саша.

Андрей рассказал о желтых цветах, проросших на могилах. Иной внимательно посмотрел на него.

— Успокойся. Все чисто. Противоядие не нужно. Ты, наверное, был далеко.

— Спасибо.

— Ты завтракал?

— Нет.

— Присоединяйся.

Андрей сел рядом и несмело взял бутерброд. Ему нечасто приходилось разделять трапезу с Иными. Сергей Бекетов не отличался демократизмом и никогда не позволял сервентам садиться с собой за один стол. Место сервента — у ног господина.