Четыре после полуночи - Стивен Кинг

— Я не собираюсь причинять девочке никакого вреда. Точно так же, как не причинил бы вреда той девушке. Я просто испугался. А вы?

— Я тоже, — резко ответила Лорел. — Но от испуга я не захватываю в заложники девушек и не стреляю в юношей.

— Потому что вы не опасались того, что на вас разом навалится целая толпа. И еще этот англичанин… — Крейг рассмеялся нормальным человеческим смехом. — Если вы думаете, что я сумасшедший, то вам следовало бы понаблюдать за ним. Вот уж у кого мозги устроены совсем не так, как у обычных людей.

Лорел не знала, что и сказать. Она понимала, что Крейг Туми далек от истины, но, с другой стороны, то, что он говорил об англичанине, вполне соответствовало ее собственным наблюдениям. Глаза этого человека… и этот пинок в ребра связанного мистера Туми… Лорел передернуло.

— Кто такие лангольеры, мистер Туми? — спросила Дайна.

— Я предпочитал думать, что это вымышленные существа, — сказал Крейг по-прежнему весело. — Но теперь у меня зародились сомнения… потому что я тоже слышу этот звук, юная дама. Да, слышу.

— Звук? — повторила Дайна. — Этот звук издают лангольеры?

Лорел положила руку ей на плечо.

— Я бы хотела, чтобы ты с ним не разговаривала, дорогая. Он меня нервирует.

— Почему? Он же связан, не так ли?

— Да, но…

— И мы всегда можем позвать остальных, не правда ли?

— Ну, я думаю…

— Я хочу узнать, кто такие лангольеры.

С усилием Крейг повернул голову, чтобы посмотреть на них… И Лорел почувствовала обаяние и силу характера, которые позволяли Крейгу держаться на коне и не снижать скорости, заданной ему родителями. Она видела его обаяние и силу, хотя Крейг лежал на полу, со связанными за спиной руками, с запекшейся на лице кровью.

— Мой отец говорил, что лангольеры — маленькие существа, которые живут в шкафах, прячутся в темных углах и под кроватями.

— Как эльфы? — полюбопытствовала Дайна.

Крейг рассмеялся и покачал головой.

— Боюсь, они далеко не такие симпатичные, как эльфы. Он говорил, что они волосатые, зубастые и с множеством шустрых маленьких ножек. Таких шустрых, что они без труда догоняют плохих мальчиков и девочек, как бы быстро те ни неслись прочь.

— Перестаньте, — холодно бросила Лорел. — Вы пугаете ребенка.

— Нет, меня он не пугает, — возразила Дайна. — Я могу отличить выдумку от правды. Это забавно и интересно, ничего больше.

Но по выражению ее лица чувствовалось, что не просто интересно. Девочка впитывала каждое слово.

— Интересно, не правда ли? — самодовольно усмехнулся Крейг. — А вот Лорел наверняка решила, что я тебя пугаю. Я выиграл сигару, Лорел? Если да, то предпочел бы «Эль Продакто». Дешевок вроде «Белых сов» я не признаю. — И он снова рассмеялся.

Лорел промолчала, поэтому Крейг вновь вернулся к лангольерам.

— Мой отец говорил, что лангольеров тысячи. И никак не меньше, потому что миллионы плохих мальчиков и девочек носятся по миру. Так он всегда говорил. Мой отец не видел ни одного ребенка, который бежал. Они всегда носились. Я думаю, ему нравилось это слово, потому что оно подразумевало отсутствие цели, направления, указывало на непродуктивную трату энергии. А лангольеры… они бегали. У них была цель. Собственно, само их существование определялось этой целью.

— А что плохого делали эти дети? — спросила Дайна. — Почему стали такими плохими, что на них пришлось напускать лангольеров?

— Знаешь, я рад, что ты задала этот вопрос. Когда мой отец говорил, что кто-то плохой. Дайна, он имел в виду лень. Ленивый человек не мог быть частью ОБЩЕГО ЗАМЫСЛА. Ни в коем разе. В моем доме ты или участвовал в ОБЩЕМ ЗАМЫСЛЕ, или УВИЛИВАЛ ОТ РАБОТЫ. Хуже этого просто ничего не могло быть. Убийство считалось мелким грехом в сравнении с УВИЛИВАНИЕМ ОТ РАБОТЫ. Если ты не часть ОБЩЕГО ЗАМЫСЛА, говорил он, лангольеры обязательно придут и разберутся с тобой. Как-нибудь ночью ты будешь лежать в кровати, услышишь их приближение… их похрустывающие, чавкающие шаги… и даже если ты попытаешься унестись от них, они тебя догонят. Благодаря шустрым маленьким…

— Достаточно! — оборвала его Лорел.

— Их шаги мы и слышим. — Глаза Крейга сияли. — От этого никуда не уйдешь. Доносящийся сюда звук и есть…

— Замолчите, а не то я вас чем-нибудь ударю!

— Хорошо. — Крейг перевернулся на спину, поморщился, лег на бок затылком к ним. — Надоедает, когда тебя бьют, лежачего и связанного.

На этот раз Лорел покраснела до корней волос, прикусила губу и ничего не ответила. Ей хотелось плакать. Как можно держать в узде такого человека? Как? Сначала он вел себя как буйно помешанный, теперь казался совсем нормальным. А тем временем весь мир… ОБЩИЙ ЗАМЫСЕЛ, по определению мистера Туми… катился в тартарары.

— Готова спорить, вы боялись вашего отца, не так ли, мистер Туми?

Крейг резко повернул голову, удивленно взглянул на Дайну. Снова улыбнулся, но уже другой улыбкой. В которой читались печаль и обида.

— На этот раз ты выиграла сигару, мисс. Он меня ужасал.

— Он умер?

— Да.

— Он УВИЛИВАЛ ОТ РАБОТЫ? Лангольеры добрались до него?

Крейг надолго задумался. Ему вроде бы говорили, что отец скончался на работе от инфаркта. Когда секретарь в десять утра позвонила в его кабинет, чтобы напомнить о совещании, и не получила ответа, она открыла дверь и увидела, что мистер Туми лежит на полу с выпученными глазами и пеной у рта. Мертвый.

«Кто-нибудь действительно говорил мне об этом? — спросил себя Крейг Туми. — О выпученных глазах, пене у рта? Могла сказать мать в приличном подпитии… Или это мои собственные домыслы?»

— Мистер Туми! Добрались?

— Да, — после долгой паузы ответил Крейг. — Я думаю, увиливал, и они добрались до отца.

— Мистер Туми!

— Что?

— Я не такая, какой вы меня видите. Я не уродлива. И остальные тоже.

Он в изумлении уставился на девочку.

— Как ты можешь знать, какими я вас вижу, маленькая слепая мисс?

— Оказывается, могу.

Лорел повернулась к девочке, и внезапно ей стало не по себе… Разумеется, Лорел ничего не увидела. Черные очки Дайны отсекали любопытные взгляды.

3

Остальные пассажиры стояли у окон, прислушиваясь к далекому потрескиванию, и молчали. Похоже, они уже сказали все, что могли.

— Так что же нам теперь делать? — первым не выдержал Дон.

Алберту показалось, что красная рубашка Гаффни уже не такая яркая, вроде бы полиняла.

— Не знаю, — ответил Брайан.