Последний бойскаут - Говард Хайнс

— Держи.

Продолжая держать руки на коленях, Джо зубами вытащил сигарету из пачки. Перебросил ее из одного угла рта в другой. Горилла Малькольм пристально смотрел на него, презрительно кривя губы.

— А спички есть? — спросил Джо.

— Да.

Малькольм поднес ему зажженную спичку, и, когда Джо наклонился к огоньку, внезапно нанес сокрушительный удар левой. Джо покачнулся, но усидел.

А бандит от души расхохотался, довольно шлепая себя по животу:

— Ну что, миленький, — понравилось? Зря, выходит, говорили, будто ты крутой!

Он повернулся к своему сообщнику:

— Смотри-ка: неплохо мы с ним пока разбираемся, не правда ли?

Джо сглотнул солоноватую кровь, проступившую на деснах.

— Я, кажется, сигарету уронил, — сказал он ровным голосом. — Можно мне еще одну?

— Да, конечно. Ради Бога! — радушно осклабился Малькольм.

Он вновь протянул Джо свой «Винстон»:

— Кури на здоровье.

Джо вытащил зубами еще одну сигарету.

— Мне нужно прикурить, — сказал он по-прежнему спокойно.

— Всегда пожалуйста! — продолжал лыбиться гориллоподобный.

Он чиркнул спичкой.

— Если ты до меня еще раз дотронешься — я тебя убью, — предупредил Джо.

— Ладно-ладно, не пугай, — отозвался Малькольм. — Ты вот лучше прикури.

Джо потянулся к спичке — и новый удар едва не вывернул ему челюсть.

Малькольм опять заржал как сумасшедший:

— Есть! Неплохо, а?

Но смеяться оставалось ему недолго, потому что в следующий миг Джо нанес чудовищный удар прямой правой — и громила рухнул навзничь с вколоченным меж щек носом.

— Я же тебя предупреждал… — обронил Джо и с сожалением посмотрел на валявшуюся на полу сигарету.

По-прежнему жутко хотелось курить. Второй гангстер резво вскочил с места, выхватывая пистолет:

— На месте!

Джо только пожал плечами.

Гангстер склонился над поверженным верзилой. Тот не подавал признаков жизни.

— Господи Боже, ты же убил его! Ты убил его, он ведь мертв!

— Сам напросился, — пояснил Джо, не обнаруживая никаких эмоций.

— Ах ты сукин сын! — заорал бандит, потрясая пистолетом. — Да я же тебе сейчас черепушку насквозь продырявлю, скотина!

— А ты знаешь, на что в этой штуке нажимать нужно? — спросил Джо, кивая на пистолет.

Открылась дверь, и в оранжерею вошли двое. Одного из них Джо узнал сразу, хотя прежде видел только на фотографии да еще как-то по телевизору. Это был Сэм Марком — приземистый и полноватый господин. На его плоском и лоснящемся, словно блин, лице выдавался хитроватый лисий носик. Другой же — блондин с пшеничной копной — был тоже знаком Ханбеку: это он глушанул его электрическим парализатором.

— Ну что тут — какие-то проблемы? — властно спросил Марком.

— Этот ублюдок только что убил Малькольма! — заорал гангстер с пистолетом. — Вы только гляньте-ка, а? Нос проломил — и убил!

— Мне нужно было прикурить, — скупо пояснил Джо. — Всего-то и делов.

Президент клуба «Лос-Анджелесские жеребцы» мельком взглянул на труп и ухмыльнулся, обращаясь к Джо:

— Джозеф, ты меня не разочаровываешь. Удар превосходный. Но ведь ты так рисковал — ведь Пабло мог пристрелить тебя.

Джо холодно улыбнулся:

— Если бы вы действительно хотели меня убить — вы бы давно уже это сделали.

— Это верно, — кивнул Марком. — Ты рассуждаешь вполне здраво. Что ж, я рад с тобой познакомиться, Джозеф Ханбек, частный детектив.

— Да иди ты в жопу, — отозвался Джо.

Марком посмотрел на Джо более внимательно. Его маленькие глазки были похожи на пистолетные дула. Глядели эти дула весьма прицельно.

— Ну и выражения! — сокрушенно сказал Марком. — Это ты в полиции научился так выражаться?

— В детском садике.

— Ах да — ты ведь у нас злодей, правда? Самый крутой сыщик на Тримбл-стрит, верно?

— Да, я злодей, — подтвердил Джо. — Я просто отъявленный ублюдок.

— И я, наверное, должен дрожать от страха, да? — осведомился Марком.

— Да, что-то в этом роде. Можешь даже слегка повизгивать — тебе это пойдет.

И без того маленькие глаза Маркома сузились до щелочек. Но тон его оставался непринужденным:

— Хорошо. Сейчас начну. А пока мне выпить можно, приятель?

— Не понимаю, почему бы и нет, — буркнул Джо. — Могу составить компанию.

— Вот и замечательно. Эй, Пабло: вытащи-ка отсюда труп и принеси нам выпить.

Гангстер, кряхтя от натуги, поволок тушу дохлого Малькольма на выход.

— Напомни ему, чтоб не забыл как следует вымыть руки, — посоветовал Джо.

— А ты не волнуйся. Мои ребята чистоплотные. Просто фанатики личной гигиены.

— Тогда почему же от них так воняет? Или ты не замечал, принюхался?

— Да нет, у меня все в порядке с обонянием, — спокойно сказал Марком. — Особенно хорошо мертвечину чую. Вот ходит человек, в ус не дует — а я уже чувствую, что он готовый труп.

— Это случается у некоторых птичек, — кивнул Джо. — Например, у стервятников.

— А ты бы поосторожней выражался, сынок. Я-то как раз мягкий и добрый человек. Меня и все друзья называют ласково: Сэмми.

— У тебя что — друзья есть? — фыркнул Джо. — С каких это пор?

Марком покачал головой:

— А ты неплохо держишься, я тебе скажу. Но все же есть ведь какие-то нормы человеческого общения… Тейлор, научи-ка его вежливости.

Пшеничный блондин выхватил из кармана белого пиджака телескопическую дубинку и нанес Джо молниеносный удар по ребрам. Острая боль пронзила бок Ханбека.

С трудом разогнувшись, он взглянул в кошачьи глаза Тейлора:

— Еще до меня дотронешься — я тебя убью

Глаза гангстера полыхнули зеленоватым огнем — и он нанес еще один удар. У Джо было такое впечатление, будто под ребра ему въехал нож бульдозера.

— Я тебя предупреждал, — с трудом выговорил Джо, ловя ртом воздух.

Тейлор только усмехнулся в ответ и пренебрежительно сплюнул.

Пришел Пабло с напитками, поставив их на изящный овальный столик. Марком вольготно расселся в кресле, плеснул себе джина, аккуратно разбавив напиток тоником. Джо поморщился: не уважал он эту привычку. Ханбеку даже понравилось, что Марком пьет в чуждой ему манере.

— Извини, я тебе не предлагаю, — уж очень некорректно ты себя ведешь.

Джо промолчал.

— Да, ужасно плохо себя ведешь… И зачем тебе понадобилось убивать полицейского?

Ханбек слегка вздрогнул. Марком заметил его недоумение.

— Да-да, полицейского. Причем рядом с собственным домом, на Тримбл-стрит…

— С одного выстрела — наповал. Палил прямо в упор, — добавил Тейлор со смешком.

— Ах вы скоты! — только и сказал Джо.

— Кто мы такие — это другое дело. А пока что лос-анджелесская полиция со страшной силой разыскивает именно тебя. И зачем только ты бросил свой «магнум» прямо рядом с трупом? Как-то это непрофессионально с твоей стороны. Или растерялся?

— Зачем вам понадобилось брать меня на крючок? — впрямую спросил Джо.

— Ну, это уже отдельный разговор, дружок. Полицейский этот — просто для подстраховки, чтоб ты не дергался понапрасну, не делал лишних движений, так сказать. Ты у нас на поводочке теперь.

Марком со вкусом прихлебнул из стакана.

— Ты ведь представляешь себе род моих занятий, верно? — продолжал он. — Да, Джо, футбол — это моя жизнь. У меня столько с ним связано… Но романтическая пора миновала — ничего не осталось практически от тех времен, когда на футболистов смотрели, как на рыцарей, как на лучших представителей американского образа жизни. Ты представляешь — на нашем последнем матче было всего лишь сорок две тысячи зрителей. Все меньше людей интересуется футболом. А игроки, эти сукины дети, становятся все жаднее и жаднее. Жалуются, что мало мы им платим, и только одно знают: дай мне, дай мне… А потом нажираются каких-то таблеток и стреляют себе в башку на глазах у всех. А мы теряем на этом большие деньги.

— Какая трудная жизнь… — не без ехидства сказал Джо. — Просто каторга.

— Еще бы.

Казалось, Марком не уловил иронии Ханбека.

— И теперь ты хочешь подкупить сенатора, чтобы были легализованы футбольные тотализаторы? — спросил Джо.

Впрочем, прозвучало это без вопросительной интонации.

— А что делать? — развел руками Марком. — Героев в футболе больше нет. Идеализма — тоже. Единственное, на что осталась надежда, это тотализаторы. Раз они и без того существуют — почему бы их не узаконить? Меньше будет всякой суеты…

— И наварить можно куда больше — верно, ведь? — добавил Джо.

— А как же, — согласился Марком. — Речь ведь идет об очень больших деньгах: миллиарды долларов подпольно переходят из рук в руки. Девять нулей — это ведь не шутка, сынок.

— Я тебе не сынок, мать твою…

Но Марком пропустил мимо ушей его реплику и продолжал: