Музейный артефакт - Данил Корецкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Блатным привет, бродягам здрасте! Сколько лет, сколько зим!
У него было треугольное лицо, большие, широко расставленные глаза, широкий лоб и острый подбородок. Похож на лягушку. И дурашливая улыбка до ушей…
– Хватит кривляться, Шут! – отстраняясь, сказал Студент. – Веди к пахану!
– Что, студент, не весел, голову повесил, или снова двойку получил? – пропел Шут.
Его напарник встал, открыл калитку.
– Давайте в дом, по-быстрому, пока участковый не срисовал!
Это был широкоплечий хмурый урка, полная противоположность приятелю. На голову выше Шута, он напоминал каменную статую. Объединяли их только почти одинаковые татуировки по всему телу.
– Знакомься, Весло, – сообщил Шут. – Наш надежный кореш!
Сквозь запущенный сад они прошли к небольшому деревянному домишке, многие доски которого потемнели от времени, а некоторые откровенно прогнили. Козырь ждал на веранде, в майке, галифе с подтяжками, тапочках на босу ногу и наброшенном пиджаке – видно, его морозило. Вор выглядел старше своих сорока, с того времени, как Студент видел его в последний раз, он заметно поседел и осунулся. Скорее всего виной тому был ТБЦ[48], который появляется через три месяца пребывания в ПКТ[49] на пониженной норме питания – хлебе и кипятке. А «законников» в последние годы гнули беспощадно, Козырь из ПКТ не вылазил…
– Здорово, братишка! – улыбнулся тот, показав железные коронки. – Заходи – поедим, потолкуем…
Из завешенного марлей – от мух – проема двери тянуло вкусными запахами. Голодный Студент сглотнул слюну.
Через несколько минут все четверо сидели в неказисто обставленной комнатке, за круглым столом, накрытым бордовой плюшевой скатертью с бахромой. Немолодая дородная женщина по имени Клава подала борщ, жареную на сале картошку, квашеную капусту. Пили в меру, ограничившись бутылкой «Московской».
Шут болтал, вспоминал зоны и корешей, рассказывал новости блатного мира. Остальные ели молча. Время от времени Козырь бросал на Студента испытующие взгляды. Когда трапеза завершилась, они закурили, зловонный синий дым «Беломора» заполнил комнату. Клава куда-то исчезла, будто ее и не было.
– Зачем вызывал? – напрямую спросил Студент, которому надоела неопределенность.
Козырь выпустил очередной клуб дыма и закашлялся.
– Есть серьезное дело за серьезную капусту, – он раздавил в пепельнице брызнувшую искрами папиросу.
– Что за дело?
– Нужно помыть[50] одну старинную цацку из Эрмитажа.
– Откуда?! – вскинулся Студент.
– Цена вопроса – восемь штукарей, – невозмутимо продолжил Козырь.
– Сколько?! – снова вскинулся Студент.
– Значит, согласен? – законник едва заметно улыбнулся. Шут внимательно следил за разговором. Весло безразлично смотрел на колышущиеся за окном ветки яблони.
«Зря приехал!» – подумал Студент. Настроение испортилось. Конечно, дело жирное, с Матросом сразу можно рассчитаться. Но лезть в Эрмитаж…
– А из Кремля ничего помыть не надо? – ядовито спросил он. – Из Оружейной палаты? Может, корону Ивана Грозного?
– Корону пока не заказывали, – спокойно ответил вор. – Но за эти бабки и из Кремля можно что угодно шопнуть! Я договорюсь, чтобы еще две штуки добавили, для ровного счета.
– А что заказали? – поинтересовался Студент. Он уже твердо решил отказаться. Дело явно гнилое. И от Козыря после последней фразы гнилью понесло. К обговоренной сумме ничего не добавляют. Вот отщипнуть от нее охотников много… А потом сделать вид, что вернули на место…
– Колечко. Ничего особенного, вот рисунок…
На плюшевую скатерть лег лист бумаги. Довольно приличная картинка: перстень в виде оскаленной львиной морды, в пасти зажат заштрихованный карандашом камень.
Студента будто током ударило!
«Неужели это фартовый перстень Седого? – пронеслось в голове. – Разве бывают такие совпадения?! Не-е-т… Это либо Божий промысел, либо дьявольские шутки!»
– Что за колечко? – спросил он, стараясь, чтобы не дрогнул голос.
Козырь равнодушно пожал плечами.
– Вроде ювелирной ценности в нем нет. А там – не знаю…
«Значит, точно, фартовый! – решил Студент. – Иначе за что такие бабки платят?»
– Ты, кстати, можешь еще цацек набрать, сколько сможешь, – сказал Козырь. – Заказ отдадим, а остальное поделим по-братски.
Наступила долгая томительная пауза. Теперь три местных вора напряженно рассматривали ростовчанина. Недобро смотрели, по-волчьи. Если что – зарежут и прикопают в дальнем углу заросшего сада.
– Ладно, давай посмотрим! – наконец сказал Студент. Напряжение разрядилось.
– Да чего смотреть, там уже все подготовлено. – Шут заулыбался своей обычной дурацкой улыбкой. – Дело чистое. Всех делов на час!
Козырь тоже расслабился, достал и развернул еще листок, на котором был нарисован какой-то план.
– Во, гляди!
Корявый палец, обвитый синей змеей, заскользил по бумаге.
– По лестнице поднялся, налево свернул и сюда заходишь… Там эти, железные стоят… А справа, вдоль стены, витрина со стеклом. Под ним лабуда всякая: цепь, бляха какая-то, монеты и это колечко. Сходи, посмотри, примерься… Вон, Весло свозит с ветерком, на моторе… Оглядись, прикинь, что понадобится – мы достанем… Хоть перо, хоть волыну, хоть еще что…
Студент покачал головой.
– Я никогда железки «на дело» не беру.
Шут с Веслом обменялись быстрыми взглядами. А Козырь кашлянул.
– Тогда и отправляйся, чего зря время терять.
На маленьком горбатом «Москвиче» Весло быстро домчал его до города. Студент зачарованно смотрел в открытое окошко. Широкие улицы, площади, мосты, соборы произвели на него неизгладимое впечатление. Эту классическую красоту он видел только в журнале «Огонек» и в кинохронике «Новости дня». А вот так, чтобы вживую проехаться мимо Адмиралтейства, посмотреть на отблескивающий в солнечных лучах купол Исаакия, на вздыбленный памятник какого-то царя, – так он и мечтать не мог…
– Здорово тут у вас! – не сдержавшись, выдохнул он.
Весло глянул свысока, усмехнулся.
– А это что такое? – чуть не свернув шею, Студент высунул голову в окошко.
– Кабак центровой, «Астория». Слыхал? – впервые нарушил молчание здоровяк. – Тут солидняки гуляют. Цеховики, валютчики, спекулянты…
– Да-а-а, – только и ответил Студент, разглядывая зеркальную витрину, лепнину у входа и солидных мужчин, перед которыми похожий на генерала швейцар угодливо отворял двери.
«Нам так не жить, – с горечью подумал он. – Даже если чемодан капусты накосить, и то сюда не сунешься…»
Вскоре они подкатили к самому настоящему Зимнему дворцу, который в кинофильмах столько раз штурмовали рабочие и революционные матросы.
– Хватит башкой вертеть, приехали! – сказал Весло. – Вон касса, вон вход. Ты иди, я за углом подожду…
Выстояв часовую очередь, Студент вошел в Эрмитаж. Нетерпение подмывало бежать к цели, но благоразумие удерживало: нельзя выделяться из общей массы. Смешавшись с посетителями, он неспешно осматривал какие-то статуи, задумчиво застывал перед какими-то картинами, улыбался седеньким старушкам-смотрительницам. Наконец, с бьющимся под горлом сердцем он вошел в большой светлый зал, долго рассматривал муляж конных латников, любовался пешими доспехами.
– Гля, какие они были маленькие, эти рыцари! – прозвучал сзади густой бас. – Я бы такого недомерка одной левой…
– Хвастайся больше! – прозвенел серебристый женский голосок. – Колька вон тоже меньше тебя был. А кто кому навалял?
– Сравнила! Я ж тогда пьяный был!
Студент подошел к правой стене, вдоль которой тянулась железная витрина с толстым синеватым стеклом. Бронированное! Он заглянул в витрину. На бархатной подстилке лежали в ряд финки, похожие на зековские заточки, стальная перчатка, какие-то кресты, цепи… Но ищущий взгляд сразу выхватил то, что искал. «Рыцарский перстень» – написано на табличке. Темный ободок, страшная распяленная морда, в пасти зажат черный камень.
Студент наклонился почти к самому стеклу. Странная огранка – будто чешуйки змеиной кожи выходят одна из-под другой. Проникающего сквозь бронестекло света хватало, чтобы играть в них крохотными разноцветными огоньками. Да, несомненно, это фартовый перстень Седого! Студент был в этом уверен, хотя и не смог бы объяснить – почему. Может, потому, что сам ощутил его магическую силу и даже не мог оторвать взгляд! Вдруг в глубине камня зажглась и стала постепенно разгораться красная точка, превращаясь в бордовый шарик. И вот уже все грани черного камня испускали острые пурпурные лучики. Это было прекрасное и пугающее зрелище…
Неожиданно кто-то тронул его за плечо. Студент вздрогнул всем телом, как будто его внезапно разбудили. Где он? Резко оглянулся, не сразу поняв, что вокруг. Ах да, Эрмитаж… Перед ним стояла маленькая сухонькая старушка-смотрительница. Бабулька испугалась его реакции и выпучила бесцветные глаза.
