Его Случайный Наследник - Анна Гур

Меня просто выворачивает. Арсений взвизгнув отпрыгивает, отшатывается, зеленеет.

— Братан. Ее от тебя тошнит! Реально!

— В буквальном смысле!

— Пацаны! Тащите телефоны.

— Сеня. Это Эпично. Жаль не успели снять. А то слили бы видос с сеть и лямы просмотров были бы.

Слышу на заднем плане откровенный ржач и ор оживших голосов приятелей Арсения. Где же вы раньше были, уроды?!

Что же не снимали, как он к девушке пристает. Хотя, это все для них лишь шутка. Это мне не смешно. А вот мажоры любят развлекаться и жестко стебать друг друга.

Арсений весь зеленеет смотрит на меня не мигая, а я глаз оторвать не могу от его белой футболки в разводах от моей блевотины.

Вытираю рот рукой и цежу не хуже его:

— Не смей больше ко мне подходить! Никогда!

Смотрю на парня, который завис в откровенном шоке. Не ожидал мажорчик, что получит отказ.

Меня от него тошнит в буквальном смысле этого слова. Подтверждение красуется на его дорогущей одежде.

Дошло наконец, что я говорила ему правду, а не набивала себе цену.

Разворачиваюсь резко на каблуках и бегу прочь. Бегу не столько от туповатого богатея, а от своих мыслей, воспоминаний, от лютого стыда.

Я провела ночь с мужчиной, а теперь об этом знает весь университет. Благодаря Арсению все, абсолютно все, кто не был в курсе, теперь знают, что у меня была близость с миллиардером…

43

Слезы душат. Я попала в самое пекло. Ситуация — хуже быть не может! Илья растрезвонил все своим дружкам, что мы со Ставром в одном номере.

Злость берет на Диану. Хочется набрать бывшую подругу и хорошенько покричать в трубку.

Как она могла?! За что она так со мной? Почему?

И тут до меня доходит. Ведь изначально был обговорен план гостей, и мы со Ставровым значились в одном номере. Илья занимался оплатой и не мог не знать за кем какой номер закреплен.

Вот и проболтался своим дружкам. Хотя уже не важно кто и от кого узнал! Я на глазах у всех танцевала с миллиардером, и мы вместе покинули свадьбу, ушли под ручку. Догадаться куда и зачем гостям думать особо не нужно. Ответ напрашивается сам.

В боку начинает колоть. Я бегу пока ноги несут и не замечаю, как оказываюсь во дворе знакомого дома с обшарпанным подъездом.

— Алина, девочка, ты ко мне старой заскочить решила?!

Старческий голос раздается с боку, и я поворачиваюсь в сторону пожилой женщины, которая в руках держит тяжелую авоську отголосок советских времен.

— Здравствуйте, баба Нюра. Давайте помогу, — отвечаю невпопад и забираю из рук женщины пакет с провиантом.

Я снимала у старой маминой знакомо квартиру не долго, правда, пока ждала место в общежитии. Хотя старушка предлагала пожить у нее просто так, но я все же оставляла символическую плату. А старушка готовила и всегда приглашала меня к столу, угощала и, как и все пожилые люди, рассказывала о своей жизни, разные байки.

— Я… не… здравствуйте, баба Нюр.

— Как хорошо, что заскочить решила, пойдем чай попьем. Я как раз пенсию получила, бубликов купила. Расскажешь, как ты. Мне мать твоя недавно звонила, рассказывала о твоих успехах. Ты ведь в деканате теперь работаешь?

Киваю, все еще не понимая как и почему оказалась здесь. Ноги сами привели.

— Давайте, я вам помогу, — порываюсь взять авоську из рук пожилой женщины.

— Да, что ты! Я сама. Нечего тебе чужие авоськи таскать. Ты врач. Хоть и будущий. Почетная профессия…

Улыбаюсь одними губами. Иду со старушкой к ее подъезду, благо идти не далеко, да и однушка маминой знакомой на втором этаже.

Подходим к знакомой железной двери с деревянной обшивкой. Бабуся звякает ключами, и мы заходим в маленькую двушку.

Разуваюсь в узенькой прохожей, заставленной всяким хламом иду мыть руки. В допотопной ванной комнате протекает кран и о раковину ударяются капли, монотонный звук действует на нервы, и я включаю воду, смотрю в свое отражение в небольшом зеркале, которое висит над умывальником. Обращаю внимание на приклеенное к стеклу выцветшее изображение Микки Мауса.

Внуки бабы Нюры давно выросли, но наклейка до сих пор висит. Когда приехала в столицу первое время я гостила у этой доброй ворчливой старушки, потом поселилась в общежитие, но по возможности появлялась у женщины, помогала в меру возможностей.

Анна Ефремовна общительна, но рядом у нее никого нет. Так часто бывает, когда пожилой человек становится одиноким. Дети и внуки давно разахались по городам и странам. Век такой. Люди за работой за рубеж ездят.

— Алинка, ты там уснула в ванной чтоль?!

Голос бабы Нюры отрезвляет, и я закрываю вентиль, вытираю руки накрахмаленным полотенчиком с вышитом крючком и выхожу к женщине на кухню

— Да нет, Анна Ефремовна, руки мыла просто.

— Мне предпочтительнее, когда ты меня бабой Нюрой зовешь. Сразу кажется, что у меняя на одну внучку больше. Мои — то лоботрясы, а ты девочка старательная, прилежная…

Улыбаюсь, но сердце колет. Если бы бабушка знала, что я давно не та Алина, которую она видит.

— Садись, Алиночка, расскажи мне как учеба твоя, как тебе работа идет? Какие планы у тебя? В столице останешься, или тоже за бугор собралась в магистратуры всякие? Да ты обо всем по порядку.

— С учебой все хорошо! — отвечаю, немного повышая голос, женщина плохо слышит, поэтому стараюсь выговаривать слова четко.

— Ты в Ритку вся. Мать твоя тоже такой была. У нас в селе лучшая в классе была, а потом папашку твоего встретила и залетела на сеновале…

Взмахивает рукой.

— Такая девка была. Много бы достигла. Но в подоле принесла. Да чего уж там. Вона какая краса родилась на радость. Все в жизни не с проста случается. Как бы ты не думал. Все идет своим чередом.

— Вы так действительно думаете?

Улыбаюсь, откусывая от бублика и запивая сладким чаем сдобу.

— Да. Я бабка старая. Долго уже живу и знаю, что жизнь — она зигзагом идет, а иногда и выкручивается спиралью и все рано или поздно приходит на круги своя. Если что-то произошло, значит так должно было быть…

44

Пристраиваюсь на табурете с шатающейся ножкой, ставлю руки на чашку и греюсь. Приятно находится в доме бабы Нюры. Не смотря на ворчливость, женщина она не плохая, добрая.

Делаю глоток и кусаю бублик. Раньше я эту сдобу не жаловала, а сейчас почему-то неожиданно глаза прикрываю от блаженства, опускаю его в варенье, которое добрая женщина с щедростью мне наложила в тарелочку.

Делаю еще один глоток и распахиваю глаза, натолкнувшись на внимательный взгляд блеклых старческих глаз.

—