Ночь лунного страха - Ирина Арбенина

— Как находим, где копать, батенька? Стараемся! — Семанович засмеялся.

— Нет, ну правда… Почему вы не там стали копать, — Никита кивнул на лес справа, — или не там? — Он указал на чащу слева.

— Да особых загадок, в общем, нет. Хотя недаром археологов часто называют Шерлок Холмсами. Понимаешь, на этом месте люди очень давно селились.

Удобное расположение, река рядом. Известно, например, — ну, археологам, конечно, известно! — что на месте этого поселочка Тавда когда-то старинное городище было. Ну, а дальше… Обычаи здешнего народа, парень, надо знать.

— Это какие же?

— Понимаешь, согласно их представлениям о загробной жизни, выдающиеся предки у них после смерти превращаются в духов-покровителей. Богатыри, герои, всякие заслуженные товарищи… И местам их захоронений раньше соответствовали специальные святилища и жертвенные места. Одни такие святилища располагались в отдалении от жилья, а некоторые и прямо рядом с поселением.

— Значит, вот это, что вы копаете, — из последних?

— Верно… И есть некоторые внешние признаки.

Видишь ли, к этим святилищам относились с особым почтением, уважением. И со страхом, конечно! Здесь нельзя было ничего делать простым смертным: ни охотиться, ни собирать коренья. Потому что все животные и все растения считались собственностью духа. Всякий приходящий должен был оставить дар.

Конечно, в неприкосновенности до наших дней уже ничего не дошло. Немногое, естественно, сохранилось. Но некоторые внешние приметы остались…

— Ах вот что… И что же в таких святилищах хранилось?

— Обычные атрибуты: деревянные фигурки богов, обернутые кусками ткани, шаманские бубны с колотушкой, медвежьи черепа… Отдельно обычно было сложено оружие: боевой топор, ножны, меч, сабли, стрелы, луки со стрелами. Для таких святилищ жертвовали пушнину, ткани, деньги, украшения.

— Украшения?

— Да… Особенно ценными дарами считались изделия из серебра. Этот металл наиболее почитаем здешним народом. На некоторых святилищах скапливалось очень много весьма ценных вещей. Ну а для специалистов и вовсе сейчас бесценных.

— Как же это тут все до вас не раскопали? — недоверчиво поинтересовался Лопухин.

— Многие святилища содержались в тайне, не всем даже можно было их посещать. Обычно за этим скрывалось именно стремление уберечь святыню от разорения.

— Вот что…

— Кстати, многие святилища были запретны для женщин. Даже есть у этого народа в преданиях и сказках определение: «священная земля, куда не должна ступать ни одна женщина». Однако существовали и специально женские святилища. Отыскать их — это просто невероятная редкость. Думаю, это как раз из таких!

— И кто же это? — Лопухин кивнул на косточки. — Неужели женщина?

— Точно… Полагаю, этакий местный дух женского рода. Возможно, тут захоронена какая-то женщина, особо почитаемая при жизни своим народом за мудрость и храбрость.

— А вы откуда знаете?

— Фольклор надо изучать. У этого народа даже песнь такая есть. Про то, как женщины собирали морошку в лесу. А одна из них и говорит:

«Если нападет на вас какой-либо зверь, То полагайтесь на меня, как на крепкое дерево, Которое никогда не сломится».

— Надо же, храбрая какая…

— Ну, и вот… — продолжал Семанович. — И как в воду дама глядела — медведь на них и напал.

— А она?

— А она… Что она…

"Выхватила свой женский нож, Изукрашенный изображениями животных, И пронзила им могучего зверя.

Закружилось в голове у него, Затуманилось, как будто от пьянящих мухоморов.

И рухнул он на землю.

Она же осталась невредима".

— Ну надо же… — Никита снова подивился подвигу неизвестной любительницы морошки.

— Ну понятно, что такого сорта дам соплеменники особо почитали. — Семанович почтительно кивнул в сторону захоронения. — Наша, я уверен, именно из таковских будет! Характерная особенность этого захоронения, заметьте, как раз особый женский нож, «изукрашенный изображениями животных».

— Как же это вы эту песнь прямо наизусть шпарите? — восхитился Лопухин.

— Ну и что?! Моя тема, голубчик! Моя тема в науке была… Столько лет этому посвящено.

— А насчет мухоморов это что — правда?

— А как же! Вообще-то грибов местные не едят, почему-то считают их нечистыми. Исключение делают для мухоморчиков. Ну, понятно, используют для особых целей. И в основном те, кто не прочь пообщаться с потусторонними силами. Вы у нашего проводника Аулена спросите. Он вам немало интересного расскажет про пьянящие свойства этого гриба.

— Сколько же всего на свете интересного… — вздохнул Лопухин.

— Это точно… — согласился Семанович. — Жаль, уже темнеет. Придется заканчивать работу.

— Вы прямо настоящий трудоголпк! — отпустил комплимент Никита.

— Знал бы ты, какой гонорар мне обещан за эту даму, не удивлялся бы… Знаешь, как это стимулирует работоспособность!

К вечеру все собрались вместе. Появился даже обещанный Иваном охотник Аулен, любитель пьянящих мухоморов и сырых деликатесов. Впрочем, ничего экзотического и этнографического в его облике Лопухин не обнаружил. Одет охотник был не в шкуры, а в тренировочный костюм. Ну скуластый, это правда… А кто в России не скуластый?

Края поляны тонули в темноте. Возле огня тьма немного отступала… Лопухин зачарованно — таково свойство огня — смотрел на костер. Особый костер, который Иван сложил из двух огромных толстенных стволов, способен был, по его уверениям, гореть до самого утра. И дров подкладывать не надо, спи себе спокойно.

Огромное толстое дерево на треть уже выгорело внутри. И теперь это огненное дупло мерцало и переливалось багряным жаром, завораживая и притягивая взгляд. «Такой красоты по телевизору не увидишь…» — подумал мельком Никита, любуясь этим жаром.

Подул ветерок — и оранжевые искры огненными расплетающимися косами полетели в лицо сидящим у костра. Лопухин заслонился рукавом куртки.

Иван налил ему чаю и протянул эмалированную кружку с оббитыми краями.

— Чай-то с травами, — заметил гордо археолог.

— С какими именно? — опасливо поинтересовался Никита.

— Не волнуйся, вкусными…

— Смотри, не подсыпь чего-нибудь.

— Если б хотел, давно бы.., того.., сыпанул.

— Да что ты?!

— Ага… Я ведь поначалу думал, что ты, Никита… того.., конкурент! — признался Иван.

— Тоже копать, думал, я сюда еду?

— Ну да…

— А как догадался, что — нет?

— Так я для чего ж в вещах-то твоих шарил? — удивился его наивности Иван. — Наш брат разве так на работу собирается? Пошарил — вижу: нет! Не конкурент. Ну, а остальное мне по фигу. Тут в тайге кто только не бродит. И чужими секретами интересоваться не принято. Главное, чтобы ты нашу дорожку не перебегал!

— А что, Иван, если б конкурентом я оказался, скажи, убил бы ты меня по дороге?

— Да на фиг ты мне нужен — убивать… Деньги спер бы и вещички да бросил тебя. Ушел бы ночью, пока спишь. Ты бы сам тут и сгинул. И убивать не надо. Тут ведь такие места — если чужой, не выберешься.

«Славный, славный попутчик…» — вздохнул Лопухин и вслух похвалил бородатого:

— Знаешь, что, Иван, в тебе больше всего подкупает?

— Ну, че?

— Искренность.

— А че мне врать-то? Тут прокуроров рядом нет. А человек я простой…

— Логично, — согласился Никита. И задумался.

Надо было отдать должное, Семанович по сравнению с Иваном и впрямь выглядел интеллигентом: и речь другая, и повадки. Однако Лопухин вовсе не был уверен, что, окажись он конкурентом черному археологу, интеллигентный Семанович повел бы себя иначе, чем «простой человек» Иван. То есть не пырнул бы его при случае ножиком… Ведь, судя по всему, речь здесь шла о немалых деньгах. Даже само по себе серебро, из которого были сделаны украшения, найденные в захоронении, чего-то стоило, а уж учитывая музейную ценность находок…

Чай с травами, и правда, оказался очень вкусным.

— Так что ты нас, парень, не бойся, — снова успокоил его Иван, зачерпывая из котла закопченной поварешкой еще чаю и подливая Лопухину в эмалированную кружку. — Ничего мы тебе не подсыплем…

Тут, понимаешь, не нас опасаться надо!

— Вот как? Это интересно… А кого же?

— Тайга, брат! Одно слово, тайга. Тут знаешь какие истории приключаются…

— Ну, расскажи, расскажи, Иван, — заинтересовался Никита. — В самом деле?

— А че мне врать?! Во тут, на этом самом почти месте, такая, понимаешь, история несколько лет назад приключилась…

— А что такое?

— Да работала рядом с этим поселком, брошенным тогда, одна экспедиция археологическая! Снаряженная, говорят, будто бы от областного музея. Ну тогда, сам понимаешь, финансирование еще от государства шло. Поддерживали науку… Не шибко, правда, копеек на семнадцать в день, но поддерживали…

— И что же? — нетерпеливо перебил его Никита, опасаясь, что Иван, как это свойственно людям его возраста, ударится в занудную ностальгию по ушедшим временам и рассказ затянется.