Хроники Дерини. Книга 2. Высший Дерини - Кэтрин Куртц

Дункан был настолько поглощен своим занятием, что, кажется, даже не замечал своего родственника.

— Ты не устал ждать? — спросил Морган, нависая над ним.

Дункан со слабой улыбкой оторвался от чтения.

— Немного. Но искусству ждать священники учатся с самого начала своей духовной карьеры. Тебе нужно прекратить бегать по комнате, спокойно сесть и попытаться расслабиться.

Значит, Дункан видел, что Морган немного нервничает.

Морган тяжело сел на скамью, откинул назад голову, так что она уперлась в стену, и сложил руки на груди с видом отчаянно скучающего человека.

— Расслабиться? Легко сказать. Ты любишь всякие церемонии. Служба в церкви приучила тебя к ним. А я волнуюсь, как молодой рыцарь перед своим первым турниром… Но это еще не все. Кажется, я скоро умру от голода, ведь у меня весь день не было во рту ни крошки.

— И у меня тоже.

— Но ты переносишь это лучше, чем я. Не забывай, что я всего-навсего вельможа, привыкший удовлетворять все свои прихоти. Я бы сейчас выпил даже отвратительного вина из Джассы.

Дункан закрыл книгу и с улыбкой прислонился к стене.

— Ты сам не знаешь, что говоришь. Подумай, что с тобой будет, если ты выпьешь вина на голодный желудок. А кроме того, это местное вино таково, что лучше умереть от жажды, чем его пить.

— Да, ты прав, — согласился Морган и закрыл глаза.

Дункан хмыкнул.

— Я думаю, вряд ли епископы хотят, чтобы мы упали в обморок от голода во время церемонии.

— Это было бы самое лучшее, — усмехнулся Морган, поднимаясь со скамьи и возобновляя свое хождение по комнате.

— Ты только представь: кающиеся Дерини долго изнуряли себя голодом, их дух ослаб, сердце очистилось, и они пали ниц перед лицом Всемогущего.

— Ты знаешь, что…

Раздался тихий стук в дверь, и Дункан оборвал фразу на полуслове. Он оглянулся на Моргана и встал. В комнату вошел епископ Кардиель, одетый в малиновую мантию с отброшенным на плечи капюшоном.

Морган и Дункан склонились перед ним, чтобы поцеловать его перстень. Епископ мановением руки приказал сопровождающему его монаху выйти из комнаты, тщательно закрыл за ним дверь и достал из складок мантии кусок пергамента.

— Это пришло час назад, — тихо сказал он, протягивая документ Моргану и с беспокойством глядя в окно. — От короля. Он желает вам успеха в сегодняшнем деле и через три дня назначает встречу в Кор Ремунте. Очень надеюсь, что мы не разочаруем его.

— Разочаруем?

Морган подошел поближе к свече, чтобы прочесть послание. Затем спросил:

— А в чем дело? Что-нибудь идет не так, как надо?

— Пока нет, — ответил Кардиель, протягивая руку за письмом, и Морган без слов вернул его. — У вас есть вопросы о порядке прохождения церемонии?

— Отец Хью ознакомил нас с этим несколько часов назад, — сказал Дункан, внимательно изучая лицо Кардиеля. — Если возникли какие-нибудь трудности, то мы должны знать о них, чтобы быть готовыми.

Кардиель долго молчал, затем отвернулся и оперся на подоконник. Некоторое время он смотрел в окно, как бы выбирая слова, а затем, полуобернувшись, приготовился говорить. Его профиль четко вырисовывался на фоне темнеющего неба. Из-под распахнувшейся мантии виднелась белоснежная кружевная рубашка. И Морган понял, что епископ прервал церемонию одевания, чтобы прийти к ним.

Морган с замиранием сердца ждал, что же тот скажет.

Кардиель сказал:

— Сегодня днем вы произвели хорошее впечатление. Народ любит публичное покаяние грешников. Это позволяет людям чувствовать себя могущественными. К счастью, большинство тех, кто ждет вас сегодня вечером, верит в искренность ваших намерений.

У Моргана вырвалось:

— Однако…

Кардиель опустил глаза и улыбнулся ему.

— Увы, «однако» всегда существует, не правда ли? — он посмотрел прямо в глаза Моргану. — Аларик, постарайся поверить, что я на вашей стороне.

Он повернулся к Дункану:

— Но все же сегодня вечером будет немало тех, кто не убежден в вашей искренности, как бы вы ни клялись. Только чудо сможет убедить их, что вы не замышляете зла.

— И вы хотите, чтобы мы совершили чудо, Ваше Преосвященство? — пробормотал Морган.

— О Боже, нет! — воскликнул Кардиель и замахал руками, энергично отрицая такую невероятную возможность. — Только не это!

Затем, немного успокоившись, он мягко продолжал:

— Аларик, я уже четыре года епископ Джассы. И за это время, а также за все годы епископства пяти моих предшественников в этой епархии никогда не было скандалов.

— Может быть, вам следовало вспомнить об этом до того, как затевать раскол? — вкрадчиво осведомился Морган.

Эти слова причинили Кардиелю боль:

— Я сделал то, что подсказало мне сердце.

— Ваш разум согласен с вашим решением, — вступил в беседу Дункан, — но сердце опасается двух Дерини. Так?

Кардиель взглянул на него, нервно кашлянул.

— Я… возможно… — он снова откашлялся. — Может быть, — епископ помолчал. — Дункан, я пришел сюда, чтобы потребовать от вас слова, что сегодня вечером вы не будете применять свое могущество. Вы должны дать торжественную клятву: что бы ни произошло, вы не будете делать ничего, что отличало бы вас от других кающихся грешников, желающих помириться с Церковью. Думаю, вы понимаете важность этого требования.

Морган опустил глаза и задумчиво поджал губы.

— Арлиан знает о вашем требовании?

— Да. Он знает. И согласен с тем, что магии сегодня быть не должно.

Дункан пожал плечами, посмотрел на Моргана.

— Вам нужно наше честное слово? Я его вам даю.

— И я, — сказал Морган после секундной заминки. Кардиель облегченно вздохнул.

— Благодарю. Я на несколько минут оставлю вас. Полагаю, вы хотите подготовиться к церемонии. Мы с Арлианом придем сюда.

Когда за Кардиелем закрылась дверь, Дункан пристально посмотрел на своего кузена.

Тот стоял неподвижно, и в свете единственной свечи, освещающей комнату, его лицо казалось маской сосредоточенности.

По стенам комнаты плясали беспорядочные тени. Дункан долго молчал, а затем подошел к Моргану. Смутное беспокойство омрачало его мысли.

— Аларик, — тихо начал он, — что…

Тот вздрогнул, вышел из состояния глубокой задумчивости и приложил палец к губам. Затем, оглянувшись на дверь, подошел к скамье и опустился на колени.

— Мы мало молились за последние недели, Дункан, — сказал он, жестом подзывая Дункана и снова оглядываясь на дверь. — Ты не помолишься со мной?

Без лишних слов Дункан опустился рядом с ним на колени. В его глазах застыло вопросительное выражение. Он сотворил крест, а потом хотел заговорить, тоже оглянувшись на дверь, но скорее почувствовал, чем услышал, односложное предупреждение Моргана: