Ступеньки в прошлое - Валерий Иванов-Смоленский

На наши расспросы Лешкин отец подтвердил, — военные, что-то прятали при отступлении, скорее всего оружие и боеприпасы, а потом взорвали шахту. Взрывы он слышал сам, было ему тогда четырнадцать лет. Несколько раз к шахте потом приезжали представители властей, военные, милиция. Первый раз, летом 1943 года, после того, как прогнали гитлеровцев. Потом после войны. Был и экскаватор, и бульдозер, копали в нескольких местах. В шахту проникнуть не удалось, глубокая она, извилистая с множеством боковых ответвлений. Раскопки закапывали. Вновь копали, вновь закапывали. Бывали у шахты и немцы, в период оккупации, но ничего не пытались раскапывать.

Примерно такие же рассказы с разнообразными вариациями мы услышали и от других жителей поселка. Вариации заключались в различии содержимого спрятанного. Кто утверждал, что в шахту закатили «катюши», кто — вагон с золотом, кто, — что туда свезли деньжищи со всей области. Вплоть до секретнейшего оружия, чтобы не захватил враг.

Легенда отпечаталась в моей подростковой памяти незавершенным загадочным строением и позже, поскольку я всю жизнь интересовался военной историей, дополнялась кирпичиками свидетельств из различных источников. Где-то я читал о вывозе золотого запаса из Минска и Вильнюса. Порой противоречивые версии о судьбе эшелона. Даже, по-моему, воспоминания участника вывоза ценностей и архива из Минска. Я не собирал сведения из источников, как это делаю сейчас.

«Штаб по поиску при комитете по вопросам безопасности Союзного государства возглавляет заместитель председателя КГБ Белоруссии генерал-майор Иван Юркин». И далее.»… коллекция включала золотые изделия из раскопок Помпеи, редкие и особо ценные монеты, картины известных художников, старопечатные и рукописные книги.», «…чрезвычайно ценной оказалась информация очевидца вывоза ценностей Петра Поддубского. Последний заявил, что 13 июля 1941 года он, будучи тогда водителем одной из частей, подогнал к зданию обкома партии грузовик, в который загружались для вывоза ценности. П.Поддубский, который лично в погрузке не участвовал, услышал слова военных: «Какой красивый крест». Затем груз взяли под охрану сотрудники НКГБ, и автомобиль в составе колонны из еще трех грузовиков отправился в Москву. В одном из автомобилей груз сопровождал 1-ый секретарь ЦК КПБ Пантелеймон Пономаренко…». (Газета «Труд»? 131 от 13.07.2001).

Речь идет о вывозе ценностей из Могилева, и, в их числе белорусской национальной святыни и непревзойденного произведения искусства — Кресте Ефросиньи Полоцкой. Следы его теряются. Это одно из многочисленных свидетельств вывоза ценностей из Белоруссии в начале войны. Немногие из них впоследствии найдены.

К сожалению, сейчас мне удалось найти лишь одно доказательство эвакуации банковских резервов, но оно весьма достоверно и весомо. «…Вывоз населения и материальных ценностей продолжался. Последним из Минска 25 июня ушел эшелон с ценностями банков Беларуси, который… вела паровозная бригада машиниста А.И.Горбунова…». («Белорусская железная дорога: первые дни войны»).

А теперь, общеизвестные факты, которые, на мой взгляд, косвенно подтверждают этапы прохождения эшелона. Более того, пытаются повлиять на его судьбу.

Факт первый. В момент выхода эшелона из Вязьмы, в лесах, в основном, юго-восточнее города находятся пять советских армий: 16-я, 19-я, 20-я, 24-я и 32-я. Немецкие танковые клинья уже обходят группировку с двух сторон, но наши войска не уходят. Приказа на отступление нет.

2 октября эшелон разгружается у поселка Гриднево возле заброшенной шахты. В тот же день, командующий Западным фронтом С.К.Тимошенко, принимает решение об отступлении. Решение об отводе войск на ржевско-вяземский рубеж утверждает Ставка Верховного Главнокомандования. Совпадение? Или Вязьму удерживали до отхода эшелона, а впоследствии отслеживали его маршрут? Эшелон был радиофицирован.

Если так, то за его спасение заплачена чрезмерная цена. Приказ на отход армий отдан поздно, танковые клещи сомкнулись. В окружении оказались 37 советских дивизий, 9 танковых бригад и 31 артиллерийский полк — сотни тысяч солдат. Часть из них погибли в боях при попытке вырваться из кольца, остальные попали в плен. Одним из первых 8 октября погиб со своим штабом командующий 20-й армией генерал-майор И.К.Ракутин, о поисках останков которого, я упоминал выше.

Может быть, поэтому об эшелоне постарались забыть?

Факт второй. Удары на Москву наносились двумя немецкими группировками группы армий «Центр». Одна из них наносила удар 3 октября южнее Вязьмы ударным кулаком 2-й танковой группы генерала Гудериана. Вторая — севернее, из района Духовщины силами 3-й танковой группы генерала Гота, которая в тот же день внезапно меняет направление, и, вместо московского направления, движется на Сычевку (вспомните радиограмму, полученную комендантом эшелона) и Зубцов (под Ржевом). Снова совпадение? Или танки пошли на перехват эшелона?

Факт третий. Официальной историей отчего-то замалчиваются кровопролитнейшие сражения по ликвидации Ржевского выступа. Казалось бы, немцам невыгодно было удерживать этот выступ, грозивший им окружением. А они держали здесь фронт вплоть до марта 1943 года. За это время наши провели три крупных наступательных операции: Ржевско-Вяземскую (3 января — 20 апреля 1942 года), Ржевско-Сычевскую (30 июля- 23 августа 1942 года) и Ржевско-Вяземскую (2-31 марта 1943 года). А 3 марта немецкие войска внезапно сами оставили Ржев. В районе Ржевской дуги было сосредоточено около одной шестой всех дивизий вермахта на Восточном фронте и полуторамиллионная группировка советских войск. Фактически это было непрерывное сражение, в котором с обеих сторон погибли сотни тысяч солдат. Его можно считать одной из самых кровавых битв Второй Мировой. Почему немцы так удерживали этот район? Не потому ли, что здесь теряются следы эшелона? Или опять совпадение?

Стоимость золотовалютных резервов банков двух республик, наверняка, была немалой. Скажу больше, огромной. Нам золото и валюта были необходимы, и не только для оплаты ленд-лизовских поставок союзников. Немцам — по причине отсутствия своей нефти, многих стратегических ресурсов и так далее. В Германии лишь 18 % стратегического сырья были собственными, остальное ввозилось из-за границы.

Проиллюстрируем это простейшим примером.

«…В 1941 году ни один из наших танков не мог сравниться с Т-34, имевшим 50-мм броню…». (Ф.Меллентин «Бронированный кулак вермахта»). Гудериан описывает, как 11 октября 1941 года его 24-й танковый корпус подвергся ожесточенной контратаке северо-восточнее Орла и замечает: «Множество русских танков Т-34 приняли участие в бою и нанесли тяжелые потери немецким танкам. Качественное превосходство, которое мы имели до сих пор, отныне перешло к противнику.» (Г.Гудериан «Воспоминания солдата»).