Беспощадный - Патриция Поттер

Клинт не скрывал чувств, которые обуревали его, когда он вспоминал этот день.

– Лучшего офицера, чем капитан Тайлер, я на войне не встречал. И вы в самом деле думаете, что человек, рискнувший своей жизнью, не подчинившийся приказу ради спасения двух новобранцев, сделал то, в чем его обвинили?

– Люди… меняются.

– Но не настолько, мисс Рэндалл.

– Он практически признался…

– Разве? Или просто отказался защищаться? Его ведь даже не слушали.

Он увидел, что она слегка дрожит, обдумывая сказанное.

– Но теперь он грабит почтовые кареты…

– Он крадет только у одного человека, мисс Рэндалл, дочерью которого вы оказались. И он подумал, что вы не станете его слушать, раз не слушали другие. Рейф не хотел здесь держать вас. И сейчас не хочет. Он просто старается защитить меня с братом. В очередной раз.

Они помолчали немного, потом Шей произнесла, широко раскрыв глаза:

– Если он был невиновен…

Клинт ждал, что она скажет дальше. Шей видела газетную вырезку, в которой сообщалось, что главным свидетелем против капитана Рафферти Тайлера выступил Джек Рэндалл. Девушка тряхнула головой:

– Не может быть. Все говорят, Джек Рэндалл прекрасный человек. Его уважают и любят и…

– Вы ведь его не знаете, мисс Рэндалл?

– Не знаю, но я слышала…

– К тому же он ваш отец, – мягко договорил Клинт.

Она просто см огрел а на него своими удивительными серо-голубыми глазами, и Клинт внезапно понял, почему Рейф в последнее время такой раздражительный. В эти дни Клинту самому приходилось справляться со своей раздражительностью, в которой, кстати, тоже была повинна женщина.

– Я приготовлю яичницу с беконом, – отрывисто произнес он, давая ей возможность самой сделать выводы.

Шей вспомнила, как Рейф зашел в хижину вчера поздно вечером, чтобы выпустить ее на несколько минут. Она сразу поняла, что он собирается в дорогу и что его отъезд как-то связан с отцом. Впервые он надел кобуру, пристегнув ее к поясу. Вид у него был воинственный и неприятный, он был такие похож на мужчин, которых она знала в Бостоне. Губы были плотно сжаты, разговаривать с пленницей он не собирался. Лишь удостоверился, что у нее в достатке воды и продуктов, и оставил пустое ведро.

Всю ночь Шей пыталась найти хоть какую-то лазейку, но ее тюремщик забрал все, что можно было бы использовать для взлома двери или окна.

И пока она была занята этой явно бесполезной и неразрешимой задачей, ее все время беспокоила мысль, что она будет делать, если он не вернется. А еще, совершенно непонятно почему, она беспокоилась о нем. Неужели потому, что так зависела от него во всех мелочах? Или это было что-то другое?

Сейчас она использовала возможность узнать как можно больше из рассказов Клинта, хотя и не во всем с ним соглашалась. Клинт находил оправдание для Рафферти Тайлера, а следовательно, и для самого себя. Будь Рейф Тайлер невиновен, разве он не постарался бы обелить себя, вместо того чтобы совершать новые преступления?

– Расскажите мне еще о… Рафферти Тайлере, – попросила Шей, когда Клинт внес в комнату седельный мешок, из которого достал сковородку.

– Это все, что я знаю, – пожал плечами Клинт. – Он был чертовски хорошим офицером.

– Тогда расскажите о себе, – попросила девушка, соскучившись по компании после стольких часов заточения. Он бросил на нее короткий взгляд:

– Мне не о чем рассказывать.

– Ни жены? Ни детей?

С минуту Клинт внимательно разглядывал ее, не без подозрения.

– Ничего не выйдет, мисс Рэндалл, – сказал он. – Я не отпущу вас. Вы пробудете здесь до тех пор, тюка мы не покончим с нашим делом, а потом поезжайте на все четыре стороны.

– А каким это вашим делом? – Шей старалась разведать их намерения относительно отца, хотя до сих пор ее расспросы ни к чему не приводили.

– Вы чересчур любознательны. – Клинт бросил на сковородку несколько кусочков бекона и поместил над пламенем.

– Давайте я приготовлю, – предложила девушка, желая хоть чем-то заняться.

Он кивнул и отступил в сторону.

Если бы ей удалось оставить сковородку в хижине, то у нее появилось бы какое-то оружие.

Комнату наполнил запах бекона, шипящего на сковородке, и у Шей потекли слюнки. Сколько дней она здесь провела? Когда в последний раз она как следует завтракала?

– А вы не привезли кофе? – грустно спросила она.

– Нет, но в следующий раз привезу обязательно.

Глаза у нее затуманились.

– И сколько это будет продолжаться?

– Не знаю.

Она тяжело вздохнула, внезапно почувствовав, что теряет последнюю надежду. Она была чужой среди этих людей, которые носят оружие и разговаривают о налетах и ограблениях тем же тоном, каким в Бостоне обсуждают концерт. Она не испытывала по отношению к ним физического страха – у них была возможность причинить ей вред, но они этого не сделали, – а опасалась того, что за ними стоит. Тем не менее она была очарована ими, особенно Рейфом Тайлером. Уродливое чувство, считала она. С предположением, что Рейф Тайлер невиновен, она не могла согласиться. Суды не творят такую чудовищную несправедливость. А отец… ее единственная родня… не мог участвовать в таком заговоре.

Если отец такой жадный, почему все эти годы он посылал столько денег матери? Зачем бы ему тогда строить школу? Зачем помогать многим людям, попавшим в беду, как говорили в Кейси-Спрингс?

Но ее все время мучило беспокойство о Рейфе Тайлере. От одной мысли, что его могут ранить или причинить вред, ей становилось не по себе.

Шей почувствовала запах горелого и опустила взгляд – кусочки бекона почернели и съежились. Так как все ее мысли были заняты загадочным Рейфом Тайлером, она инстинктивно схватила ручку сковородки. Рука тут же скрючилась от ожога. Шей выронила сковородку, и жир брызнул на ее платье и оголенную кожу.

– Черт! – выругался Клинт Эдвардс, быстро подойдя к девушке. Он взял ее руку – кожа на ладони уже побелела.

Шей держала другой рукой запястье, стараясь унять мучительную боль, которая начинала подниматься вверх по руке. От боли глаза заволокло слезами.

– Есть вода? – спросил Клинт Эдвардс.

Она кивнула в сторону ведра с водой, оставленного Рейфом, и Клинт повел ее туда. Шей медленно погрузила ладонь в воду, морщась, но не издав при этом ни звука.

– Все будет хорошо, – сказал он. – Шрамов не останется, но болеть будет здорово. Черт, жаль здесь нет мази!

Шей хотела, чтобы боль унялась. Она хотела уехать домой. Но тут же напомнила себе, что теперь у нее дома нет.

Внезапно ей пришла в голову мысль.

– А нельзя ли позвать доктора?