Пока чародея не было дома. Чародей-еретик - Кристофер Сташеф

— И что же это за опыт? — спросил Магнус. Как он ни старался, голос его все-таки дрогнул, потому что он догадывался, какой последует ответ.

— Опыт на людях, конечно! Нужно, чтобы боль проникла в разум живых людей! — Глаза колдуна сверкнули. — И тогда их головы воспламенятся. Я проделывал это с медведями и волками, но еще ни разу — с людьми! О, как я мечтаю заставить людей вопить от нестерпимой боли при любой мысли, которую я стану им посылать! Но почему я до сих пор этого не делал? Да потому, что пока мне не попадались люди, на ком мог бы это попробовать! Я долго ждал их, но они все не приходили в мой лес — бродяги или одиночки. Бывало, кто-то и приходил — трое-четверо взрослых, но все это были такие люди, которых, если бы они пропали, другие стали бы искать!

— Мы такие же! — упрямо объявил Джеффри. — Найдутся те, кто ради нас тоже обшарит весь этот лес, если мы не вернемся домой!

— Ты лжешь! — указав на него скрюченным пальцем, крикнул колдун. — Я вас прежде ни разу не видел. Вы — не из этого прихода, вы откуда-то издалека. И вы пришли сюда без родителей! А без родителей дети не гуляют по лесам. Ну разве что только сироты! Или те, что убежали из дома! — Он захохотал, довольный своей догадливостью. — Не-ет, вас никто не будет искать — а если бы и стали искать, кому знать, куда вы ушли?

— Но граф! — хватаясь за соломинку, прокричал Магнус. — Граф созовет своих людей и нападет на тебя!

— Граф? — каркнул Лонтар. — Да нету никакого графа! А вы не знаете? Его сцапал великан! Великан взломал ворота графского замка в самый темный час ночи, швырнул графа и все его семейство в мешок, а всем рыцарям велел бросить оружие, а не то он прикончит их господина! А потом он запер всех этих горе-храбрецов в самых глубоких темницах, а графа с семейством заточил в свое тайное узилище. Граф? Не-ет, теперь ваш граф ничегошеньки не сделает! А уж тем более — когда я окончательно укреплюсь в своем мастерстве. О, даже он не сумеет противостоять мне, и даже великан Грогат! Даже его я смогу унизить и покорить своей воле, даже его поставлю на колени, и он будет кричать от боли, которая будет раздирать его мозг! Никто не сможет противиться мне, и все мне поклонятся!

Неожиданно Грегори застыл на месте и не мигая уставился на злобного старика.

— А начну я с тебя! — взвизгнул колдун, развернулся и указал своим костлявым скрюченным пальцем на Корделию.

— Нет, ты не посмеешь! — Ярость, охватившая Магнуса в этот миг, соединилась с неприкрытой ненавистью Джеффри и страхом Корделии, и все эти чувства устремились к колдуну.

Грегори воскликнул:

— Получилось!

И в то же мгновение в сознании его братьев и сестры запечатлелся способ, с помощью которого злой волшебник мог сосредоточить мысль, сгустить ее и вызвать боль. Вместе с этим пришли и воспоминания о боли и ужасе, пережитых маленькими зверьками, и это вызвало у детей еще больший гнев. Их праведное возмущение все более нарастало, подстегиваемое собственным страхом, и фокусировалось на злом старике. Корделия непрерывно кричала, и сила ее ненависти рвала на части мозг колдуна, и ей помогали ненависть и ярость братьев. От виска до виска распространялась страшная боль. Дети дрались с колдуном его же оружием. Он взвыл, а потом хрипло, по-звериному зарычал. Его тело окостенело, пальцы скрючились, как когти, он сильно сгорбился и вдруг рухнул на пол, умолк и замер в неподвижности.

Злость и ненависть детей мгновенно улетучились. Первой отважилась подать голос Корделия.

— Он… — пробормотала она. — Он…

Грегори не спускал глаз с неподвижного тела старика.

— Его сердце остановилось.

— Мы убили его! — не веря собственным глазам, воскликнула Корделия.

— И поделом ему! — брезгливо бросил Джеффри.

Но Магнус сказал:

— Нет! Мы не должны пачкать руки в крови, если только есть возможность поступить иначе! Что скажут папа с мамой?

— Они скажут, что он злобный и гадкий, — процедил сквозь зубы Джеффри.

— Но еще они скажут, что мы могли бы пощадить его жизнь, а мы могли бы. — Корделия опустилась на колени рядом с телом старика и пристально вгляделась в лицо Лонтара. — Но все же мама и папа одобрили бы то, как мы себя вели, потому что мы оборонялись, защищали себя. И… спасибо вам, братья. — Она одарила каждого из мальчиков благодарным, теплым взглядом, и из-за этого взгляда Джеффри на миг даже забыл о своей ненависти к колдуну. — Но теперь все стало по-другому, — продолжала девочка. — Теперь мы можем пощадить его и заставить его сердце биться вновь!

— Как же ты это сделаешь? — недоверчиво проговорил Джеффри, но Магнус и Грегори уже бросились к Корделии и тоже встали на колени около тела Лонтара.

— Слушайтесь меня, — выдохнула Корделия. — Слушайтесь, потому что это женская работа. По моей команде надавливайте на его сердце слева. Давайте!

С помощью телекинеза дети начали массаж сердца. Все трое мальчиков представили себе, что нажимают на сердце старика слева, а потом дружно, одновременно отпустили.

— Теперь — справа, — распорядилась Корделия, и братья сделали, как она велела. — Теперь — опять слева… справа… слева-справа, слева-справа, вот так…

Так они работали несколько минут, и наконец Джеффри поднялся и сердито сложил руки на груди.

— Его сердце бьется само по себе, — сказал Грегори.

— Верно, — подтвердила Корделия. — Но пока что очень слабо. Продолжайте надавливать на него, ребята, но теперь более осторожно.

С каждым новым сердцебиением мальчики ослабляли давление, и наконец сердце старика забилось ровно. Корделия с дрожью, облегченно вздохнула и села на корточки.

— Получилось, — проговорила она.

— Мама гордилась бы тобой, — с лучистой улыбкой сказал Грегори.

— И вами тоже. — Корделия с трудом едва заметно улыбнулась и снова вздохнула. — Ох, братики… Надеюсь, мне больше никогда не придется доводить кого-нибудь до полусмерти!

— А если придется, — проворчал Джеффри, — надеюсь, это будет кто-то, кто заслужит смерти не меньше, чем этот злодей.

Корделия, нахмурившись, поглядела на старого колдуна:

— Он многим причинил страдания, это верно.

Грегори тоже сдвинул брови:

— Мама и папа как-то раз говорили, что если у человека надолго останавливается сердце, то его разум тоже может пострадать.

— Да, и не на шутку, — подхватил Магнус и сосредоточился. Братья и сестра молчали и смотрели на него. Но через мгновение старший брат кивнул: — Все в порядке. Я не вижу никаких перемен.

— Но они должны были случиться! — прошептал Джеффри.

Магнус раздраженно глянул на него, но возражать не стал — потому что возражать было нечего.