Новый стратегический союз. Россия и Европа перед вызовами XXI века: возможности «большой сделки» - Тимофей Бордачёв

Перестав играть в Европе роль стабилизирующего фактора, США, когда целенаправленно, а когда и нет, начинают выступать в довольно деструктивном качестве. Такие серьезные решения, как размещение элементов системы ПРО в Польше и Чехии, принимались Вашингтоном с учетом, пожалуй, всех мотивов, кроме укрепления стабильности международных отношений в Европе, частью которых являются взаимоотношения внутри Евросоюза.

Соответственно и политика США в отношении Европы и России как ее органической части нацелена на решение неевропейских и даже не в полной мере евразийских проблем. Ричард Хаас проговаривает мотивы, стоящие за попытками Вашингтона наладить отношения с Россией:

«Сегодня у Америки нет нужды беспокоиться о том, что ей противостоит какая-то сверх– либо крупная держава. Однако многие эксперты предсказывают, что рано или поздно неизбежно соперничество с Китаем. Такую ситуацию можно предотвратить».[110]

Неудивительно поэтому, что явное обострение риторики в отношениях Москвы и Вашингтона, ставшее особенно заметным с февраля 2007 года, подавалось Великобританией и рядом новых стран – членов ЕС как осложнение отношений Россия – Запад в целом. Линия США на структурную дестабилизацию Евразии имеет стратегический характер и не связана с конкретной личностью, занимающей Овальный кабинет Белого дома. Как замечает крупнейший российский политолог-международник Сергей Караганов:

«Американское решение безальтернативно именно потому, что нацелено не против чьих-то ракет, а на внедрение постоянного раздражающего элемента, мешающего объединению Европы. США систематически пытаются ослабить позиции России в мировой энергетике, энергетическую зависимость европейцев, опасаясь энергетического, а дальше и политического союза между нами и Европой. Вашингтон даже начал чуть притягивать к себе европейских партнеров, испугавшихся своей энергоуязвимости и политической и экономической слабости перед лицом новых гигантов в Азии и России».[111]

В этой связи сокращение стабилизирующей роли Соединенных Штатов в европейской политике и переход их в число факторов нестабильности становятся все более заметными. Настолько заметными, что игнорировать этот процесс не могут даже самые политически корректные западноевропейские столицы и наблюдатели. Неудивительна сдержанность, с которой относятся к планам США по расширению НАТО на Украину в ведущих европейских столицах:

«Ни вхождение в НАТО, ни выдвижение страны в качестве кандидата на вступление в ЕС не стоят в ближайшей повестке дня (Украины). Фактически Украина осознала свой гетерогенный характер по сравнению с Западом и разумно старается утвердиться как жизнеспособное общественно-политическое образование, поддерживающее хорошие отношения как с Европой, так и с Россией».[112]

Приходится признать, что сейчас интересы и приоритеты США не совпадают с объективными требованиями структурной стабильности Евразии. В настоящее время конструктивная роль США в вопросах европейской безопасности уже минимальна и имеет тенденцию к переходу в негативное качество. Важнейшие проблемы отношений России и ЕС в сфере безопасности – расширение НАТО и ПРО – связаны с односторонней политикой Вашингтона.

На этом фоне ключевыми факторами отношений Россия – ЕС становятся усиление расхождений между США и Европой и приобретение трансатлантическими отношениями инерционного характера. В случае если данная инерция продлится достаточно долго и не будет развернута новой попыткой установить полное доминирование США в Европе, у России и стран Европейского союза появится дополнительный шанс на то, чтобы доказать собственную субъектность в рамках международной системы.

Глава третья

ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И ЛЕВИАФАН: НОВАЯ РОЛЬ ГОСУДАРСТВА В XXI ВЕКЕ, ИЛИ КОНТЕКСТ ТРЕТИЙ – ГОСУДАРСТВЕННЫЙ

Проблемы поверх барьеров

Международная система, как и любая другая, – совокупность элементов и связей между ними. В качестве таких элементов испокон веку выступали и выступают государства – политические организации, основной задачей которых является распределение общественных благ: физическая защита подданных от угроз извне и обеспечение мира между ними. Первую функцию выполняет армия, вторую – перераспределение доходов, осуществляемое через налогообложение и социальную политику. Суть и характер процессов, происходящих сейчас в мире, ставят вопрос о способности исполнять эти базовые функции не только перед так называемыми слабыми и несостоявшимися государствами, но и перед вполне состоявшимися державами, благосостояние и безопасность граждан которых все больше зависят от процессов, происходящих за рубежом.

Не меняя качественно правил игры, глобализация заставляет государства искать новые инструменты эффективного осуществления своих функций по сдерживанию и защите подданных – перераспределению благ и легитимному применению насилия. Поэтому качество и, если можно так выразиться, изысканность реализации суверенных прав и обязанностей также становятся залогом выживания в анархическом мире нашего времени. На необходимость этой новой изысканности указывает в своей работе первый заместитель руководителя Администрации Президента РФ Владислав Сурков:

«Суверенитет, будучи „полнотой и независимостью власти“, не отменяется. Но – меняется его содержание вместе с манерой властвования. Образ государства, рассредоточенный из дворцов и крепостей по присутственным местам, избирательным участкам и телеэкранам, демократизируется. Массовые действия являются в большей степени итогом обсуждения и убеждения, чем принуждения».[113]

Если для стран – реципиентов международной помощи данную проблему пытаются, впрочем не вполне успешно, решить при помощи реализации рецептов «хорошего управления» от Мирового банка и МВФ, то сильные ищут решения самостоятельно. Известный экономист, бывший вице-президент Мирового банка по Европе Жан-Франсуа Ришар пишет в своей книге:

«Забудьте про государственную власть, способную решить завтрашние сложные проблемы в одиночку, без ощутимой помощи двух других секторов общества (бизнеса и гражданского общества)».[114]

Даже работая почти на стопроцентном аутсорсинге частного бизнеса и неправительственных организаций, государство остается главным игроком, особенно в области международных отношений, где его авторитет и вовсе пока ничем не ограничен. Ответственность Левиафана слишком велика для того, чтобы делить ее с бизнесом или гражданским обществом. И он последовательно указывает второму и третьему секторам их подлинное место лоббистов, консультантов, участников сетей: часто весьма влиятельных, но никогда не решающих факторов мировой политики.

Однако формы осуществления государством своих властных функций меняются – речь идет о приспособлении государства к реалиям глобализации – жестокая конкурентная борьба, на которую обрекает страны система, может нивелировать позитивные последствия неизбежного экономического и культурного взаимопроникновения или же трансформировать его в инструмент контроля над побежденным конкурентом. Таким образом, суть третьего в нашем перечне вызова под условным названием «государство и глобализация», на который должны будут найти ответ Россия и Европа, состоит в способности каждого из партнеров совместить управляемость и эффективность. Только добившись нового качества собственной жизнеспособности, суверенное государство (или союз государств) будет способно выступать в качестве гаранта стабильности в мире вокруг.

Одним из наиболее распространенных объяснений причин глобального беспорядка, который мы можем наблюдать, является то, что проблемы, решение которых должно быть найдено на межгосударственном уровне, уже слишком глубоки и требуют от государств поступиться своими суверенными правами. К этому современные государства не готовы, что и парализует деятельность созданных ими международных институтов.

В своем исследовании «Двадцать глобальных проблем – двадцать лет на их решение» Жан-Франсуа Ришар выделяет три группы вопросов такого рода. Во-первых, речь идет о проблемах «владения планетой сообща», к числу которых относятся глобальное потепление, потери биоразнообразия и экосистем, истощение запасов рыбы, сведение лесов, нехватка чистой воды, сохранность и загрязнение прибрежных вод. Адекватность таких оценок подтверждают и другие, в том числе российские, исследования.

Во-вторых, глобальный характер имеют проблемы, «требующие проявления человечности». Это борьба с бедностью, миротворчество, предупреждение конфликтов и противодействие терроризму, внедрение образования для всех, ответ на вызов глобальных инфекционных заболеваний, «цифровой разрыв» – исключенность более трети населения Земли из пользования электронными технологиями вплоть до простой телефонной связи, предупреждение и смягчение последствий стихийных бедствий.