Смерть на перекрестке - Дэйл Фурутани

Примерно через четверть часа он вернулся к ручью — но не один, а с подмогой. Вольные молодцы веселились вовсю — шумели, гоготали, отпускали непристойные шуточки. Один из разбойников, постарше, крепко держал бледного трясущегося Хачиро за руку. Подойдя к роднику, он подтолкнул парнишку вперед. Сказал грубо, но усмешливо:

— Ну, придурок, показывай! Где видал?

Хачиро ткнул пальцем куда-то вниз, прямо в липкую грязь на берегу ручья:

— Вон они…

Сбившись в кучку, бандиты с интересом уставились в указанном направлении. Там, на размокшей черной земле, и впрямь явственно виднелись глубокие следы какой-то гигантской твари. Смех враз прекратился. Шуточки тоже.

— Ишь ты, — нарушил неловкое молчание один из разбойников, — кабы не такие громадные были — как есть птичьи! Вон спереди три когтя, а сзади — шпора.

— Может статься, ящерица?

— Ты когда-нибудь такую ящерку встречал? Каждый след — с локоть мой длиной, не меньше!

— Ха, умный ты наш! Может, ты когда птаху такую видывал?

— Ох, братья… Кто-нибудь раньше следы дракона видал?

— Драконьи следы? Братец, да ты мне покажи, кто когда-нибудь живого дракона видал! Может, мать твоя за девять месяцев до того, как ты родился? Не болтай, противно!

— Это я-то болтаю?! Ах ты, сукин сын, шлюхино семя, помет собачий! Ты, скажешь, в жизни своей паскудной следы такие видал? Точно, дракон! Кому еще быть?

— Братья, да послушайте вы! Кто-нибудь следы каппы видел? Может, каппа это?

— Каппа? Заткнись, не ври, что ни попадя! Это какой же рост у водяного, по-твоему, чтоб такие громадные ноги иметь?!

— А ты откуда знаешь? Может, у капп как раз ноги огромные!

— Чтоб вас демоны взяли. Драконы проклятые, каппы паршивые. Что тут за хрень, братья?

— Погодите. Следы из леса тянутся. Там хвойных иголок да листьев — немерено, вот ничего и не видать. А чего? Боги мне свидетели! Тварюга эта ж тоже пить хочет! Спустилась, значит, к роднику, напилась да снова в лес умотала. Во! Сюда глядите! Прав я иль нет? Прямо на твердой земле нет уж никаких следов!

— Все. Атас. Сюда главный идет, господин Куэмон. Ща спросим. Он умный. Может, знает.

Куэмон без церемоний растолкал своих парней локтями. Заговорил не сразу, лениво:

— Одурели. Со шлюхой повозились. Обабились! Что за позорище? Щенка сопливого наслушались?! Трусы проклятые! Дура вам байки травит, «младший братец», паршивец, добавляет! Уйду. Брошу вас. Была радость с кучей молокососов связываться, дела с ними делать!

— Старший братец! Да ты сам погляди! Хачиро ж ничего не поблазнило! Вон они — следы-то!

Куэмон неторопливо прошествовал к ручью. Сначала взглянул на следы с великолепной небрежностью, потом — дошло! — так и впился в них взором. Смотрел. Хмыкал. Кусал губы. И смотрел снова.

Бандиты молча сгрудились вокруг предводителя. Наблюдали. Ждали. Наконец один из них — сплошь покрытый татуировками лихой парень, не боящийся ни богов, ни демонов, ни стражников, — не выдержал:

— И что скажешь?

Дураком Куэмон, как известно, не был. Отвернулся он от загадочных следов, почесал невозмутимо грудь и сказал, ровно выплюнул:

— Да бесы его знают. По мне — так пошутил кто-то. А может, и вовсе — неведомо что, игра природы. Непохоже что-то, коли всмотреться, на настоящие следы. Чушь обычная, ничего больше. Чепуха!

Вольные молодцы помалкивали. Куэмон обвел их вызывающим взглядом.

— Что?! Может, это вообще ваших рук дело?! Весельчаки, сыны потаскухины! Поймаю шутника — руки вырву, в задницу всажу! Ну, колитесь, коли жить хотите! Кто из вас это сделал?

— Не мы…

— Да что ты, старший братец!

— Куда уж нам. Следы навроде настоящие!

— Мы все в лагере были, сам помнишь. Какие тут шутки?

Куэмон сверлил острым взглядом лица своих людей. Может, кто-то отводит глаза? Или, наоборот, прячет усмешку? Хотя… кто ж их разберет! Вольные молодцы во всех щелоках стираны, всеми ветрами биты. Им соврать — недорого взять. А может, и не врут? Морды вроде честные. У кого в глазах любопытство, у кого — страх. Чтоб боги прокляли эту истеричную мерзавку! И трусливого мальчишку заодно!

— Братья! Не знаю, как вам, а лично мне накласть, что тут такое. Подумаешь тоже — пара следов в грязи! Угу. Прям дрожу от страха. Хачиро, малыш! Ну-ка подбери кадушку, ты ее вроде как обронил. Подобрал? Умничка. Теперь водички набери… Жрать, однако, хочется, надо бы к ужину риса сварить.

С этими мудрыми словами Куэмон развернулся и, расправив плечи, пошел назад, к лагерю. Паршиво, что люди его потянулись за предводителем не сразу. Дела им — стоять у ручья да пялиться на неведомо чьи следы!

Со своего удобного наблюдательного пункта вверх по склону Кадзэ с удовольствием понаблюдал за разбойниками, сгрудившимися у родника, а после ему надоело глазеть, и счел он за лучшее снова уютно расположиться в тени, меж двумя раскидистыми деревьями. Можно, конечно, украдкой подобраться к самому ручью, посмотреть поближе, что там и как, но зачем? Следы дракона — штука сильная. Кто ни увидит — либо до смерти испугается, либо по крайности крепко призадумается… Точь-в-точь мальчишки, много лет назад разглядывавшие эти следы на заснеженной горной тропинке.

В лагере меж тем дела шли скверно. Бандиты все больше отмалчивались да шептались друг с дружкой по углам. Не правилось это Куэмону, ох как не нравилось! Впрочем, что мужчине отвагу придает? Ясно — выпивка! Вот и решил предводитель своих людей как следует напоить.

— Хачиро! — рыкнул Куэмон сразу после ужина. — Слазай, сынок, ко мне в хижину да принеси-ка оттуда малость водочки-сетю. И бочку саке тоже не забудь!

Вольные молодцы, лениво расположившиеся вокруг костра, при тех словах аж застонали от восторга. И еще бы им не застонать — сетю, самогонка деревенская, крепка, зараза, сил нет! А уж коли саке ее залакировать…

— По какому случаю гуляем? — полюбопытствовал совсем молоденький бандит.

— По такому, что я так решил! — Куэмон с веселым смехом хлопнул парня по плечу. — Выпивки нам, что ль, не хватает? Не каждый день доводится увидать следы демона, а то и самого премудрого дракона.

Он поднял руки, согнул пальцы, довольно верно изображая когти, на лице же изобразил злобную гримасу, достойную актера театра кабуки.

— Я призрак, безжалостный призрак! — принялся он завывать, по-звериному крадучись вокруг костра и время от времени шутливо наскакивая на отмахивающихся, смеющихся бандитов. — Кто я и что я — не знаю и сам! Но верно, призрак я жуткий, раз уж явился в сей мир с такими большими ногами! Быть может, я — чья-то душа? А может, водяной-каппа? Или же демон? Или и вовсе — цепочка дурацких следов, чья-то шуточка, способная напугать только глупых шлюшек да трусливых сопляков? Бу-у! Р-р-р! Ща кого-то сожру!

Расслабившиеся разбойники отвечали предводителю дружным хохотом. Куэмон, понимая, что представление удалось на славу, пустился в разудалую пляску. Он то вприпрыжку скакал вокруг костра, то откалывал бойкие коленца, то вновь с рычанием напрыгивал на бандитов. Вскоре к нему присоединились и остальные участники пирушки. То принимая нелепые позы, то строя кровожадно-злобные гримасы, они в меру способностей пытались изображать демонов.

Хачиро открывал один бочонок самогона за другим, еле успевая разливать их содержимое по объемистым чашам и раздавать бандитам. Потом он выкатил большую бочку саке, вышиб крышку и с трудом перелил часть рисового вина в потрепанный котел изрядных размеров. Такую посудину, ясное дело, трудно было бы по традиции поместить в горячую воду, чтоб разогреть саке. Хачиро и не стал заморачиваться — попросту подвесил котел над огнем. Через несколько минут саке уж только что не кипело, и паренек торжественно подал Куэмону наполненную до краев круглую деревянную шкатулку, служившую предводителю кубком. Куэмон осушил сосуд залпом, опрокинул на ладонь — дескать, ни капли не осталось — и, не дожидаясь, пока Хачиро успеет налить кому-то из членов банды, снова ткнул «кубок» пареньку в руки.

— Еще дров! Пусть костер горит, пускай до небес пылает! — рыкнул Куэмон зычно. — Пусть пламя оградит нас от демонов и призраков, чудищ и привидений! Эх, всех сожру!

Сухие поленья навалили в костер горой. Пламя, громко гудя, и верно взмывало едва не до небес. Тьму пронизывали алые искры. Трепетавший на ветру рыжий огонь отбрасывал на сидящих и пляшущих вокруг костра неверные отсветы. Метались тени. Куэмона и его вольных молодцов действительно можно было принять со стороны за стаю пирующих демонов.

Все новые и новые разбойники поднимались и присоединялись к танцующим. Прыгали, пели вразнобой, потрясая чашами с сетю или многообразными деревянными емкостями, наполненными горячим саке. Кто ржал во всю глотку, кто рычал по-звериному…

— Бу-у! Р-р-р! Поберегитесь, призраки! Я иду по ваши души!