Народ, да! - Автор неизвестен

Мы все были засыпаны жженой травой и золой. Я хотела смахнуть с лица эту траву, чтобы не лезла в глаза, мотнула головой и вдруг вижу — нет, может, мне только это почудилось? С севера на нас несется стадо. Я окликнула моего мужа. Он тоже вдел каких-то чудовищ — не то диких коней, не то бизонов. Мы пропали! Потому что оказались между двух огней. С юга — пожар. С севера несутся на нас чудовища.

Я спросила мужа, не лучше ли нам запереться вместе с детьми в доме? Но он сказал, что ни за что не уйдет, а будет смотреть, что дальше. Я тоже осталась. Наконец, сквозь дым мы разглядели, что на нас скачут всадники.

Неужели индейцы вышли на тропу войны? Наверно, мой муж тоже так подумал, потому что побелел как мел. Значит, испугался. И я тоже сильно испугалась.

А потом смотрим — это же ковбои! Фу, так от сердца и отлегло. От волнения даже руки, ноги задрожали. Они к нам подъехали, а потом все в дом вошли. А дома наши шестеро младших играли себе, веселились, ничего вроде и не боялись уже, только удивились очень, что столько ковбоев сразу в дом вошли.

Оказывается, их прислал Руф Бентон. Это он первый увидел огонь и подумал, что нам грозит опасность. Да не только нам, но и его стадам, что паслись в наших местах. Вот он и прислал ковбоев на подмогу.

Первым делом ковбои вытряхнули из мешков еду и наполнили их водой. Потом подошли к краю высокой травы и подожгли ее. Мы ничего им не говорили. Только стояли и смотрели. Мокрыми мешками они забили огонь, и получился широкий выжженный пояс вокруг дома и служб и загонов для скота. Потрудиться им пришлось лихо, потому как огонь и ветер с прерии били им прямо в лицо. Но они себя не жалели, справились. И когда огонь дошел до выжженного пояса — всё, дальше не перекинулся.

Я все время старалась накормить их получше — варила им кофе и пекла бисквиты. А когда они прогнали огонь, удалось и плиту разжечь и настоящую еду приготовить. Можно было считать, мы уже спасены, но ковбои — ребята молодцы — не оставили нас, пока опасность не миновала. И посоветовали лечь спать.

А утром я рано поднялась, но их уже не было. И огня больше не было. Прерия выглядела так дико, так непривычно. Все было черным-черно. Мы несколько дней отмывали дом, и себя, и утварь — все-все. К счастью, вскоре полил дождь, не дождь — настоящий ливень и смыл всю сажу. И снова все зазеленело. И картошка взошла, и бобы, и лук. И новую изгородь нам поставили. А все одно, из глаз у меня никак не шел этот огонь в прерии, и бедные животные, и жженая трава… И все время словно дымом пахло. Моему мужу я ничего не говорила, но себя не раз спрашивала: «Неужто это и есть страна обетованная?»

Однако жизнь продолжалась. «Все обойдется, — говорила я себе. — Постепенно, понемножку».

И правда, урожай в ту осень был отменный — и пшеница, и кукуруза, и хлопок — всего сняли гору. Наши свиньи тучнели, коровы давали много молока. Мы решили, что наконец нам подвалила удача. Только вот цены на все в тот год были на редкость низкие — у всех оказался хороший урожай. Из тридцати пяти кип хлопка нам удалось продать всего три. Остальные оставили на другой год и сбыли их тогда по три с половиною цента за фунт — то есть даже расходы за упаковку не окупились.

Но зато мы жили в стране обетованной. Так считалось по крайней мере.

Когда наши старшие дети пошли в первый раз в школу, случилась песчаная буря. Песком засыпало все, даже наш хилый дом. Собственно, нам давно пора было купить настоящий крепкий дом. Это была моя мечта. А то жили в каких-то дощатых бараках — пристройках. Конечно, песок насыпался во все щели. И вот что еще интересно — то была не просто песчаная буря, но электрическая. Сверкало солнце, и сверкали молнии. По всей колючей изгороди бежали электрическкие искры. Детям не разрешили пить из оловянных кружек, чтобы током не ударило. Электрическим огнем выжгло широкие проплешины на нашей земле. Погибла, наверное, пятая часть урожая.

Мы были в унынии, совсем пали духом. Но пришел мой брат Джо Паркер и решил поднять наш дух. Он сказал, что такой бури в этих местах никогда прежде не бывало. Это впервые.

Конечно, не бывало, согласилась я, это же страна обетованная, какие здесь бури.

Джо очень огорчился, что не удалось поднять наш дух, и сказал, что все равно все как-нибудь образуется. И правда, через несколько дней полил дождь, и нам стало веселей. В тот год нам очень повезло с урожаем пятнистых бобов. Пшеница была невысокая, зато кукуруза налилась молочная, сладкая. И сад с цветами мы развели. Сначала соседи смеялись над нами, но осенью, когда мы в город цветы повезли продавать, они нам ужас как завидовали.

Работали мы без устали, но на это не жаловались. Мы любили работать. А главное, нам очень хотелось купить настоящий дом, с усадьбой. Дом — это уже другая жизнь, хоть в чем-то уверенность. А то сажаешь, растишь, и вдруг засуха или дожди, и опять ты ни с чем. А дом — дом всегда твой.

Мы нашли такой дом в городке Гири. И дом неплохой, и усадьба в сто шестьдесят акров. Владелец попросил триста долларов. Мы продали почти всю нашу скотину и собрали деньги — все золотыми монетами. Я сшила небольшой мешочек и спрятала в него монеты. Когда мы вручили владельцу дома эти деньги, у него даже глаза на лоб полезли. Он так перепугался, что, схватив мешок с деньгами, вскочил на лошадь и помчался в Эль-Рено, где находился ближайший банк. Но до Эль-Рено ведь тридцать миль пути, сказали мы, пока он доедет, уже стемнеет и банк закроется. Но он сказал, что если опоздает и банк закроется, он все равно будет ездить туда-сюда по прерии, пока не рассветет, потому как если кто-нибудь в городе пронюхает, что у него такие деньги, его непременно ограбят.

Что и говорить, на фронтире без денег было плохо, но с деньгами еще опасней, потому как грабители и разбойники встречались на каждом шагу.

Дом у нас оказался очень хороший. Мы к нему еще этаж пристроили. И стены оштукатурили. Нам все говорили: «Зачем штукатурить? Все равно ветер все выдует». Но нам так хотелось. Оштукатурили и правильно сделали. Дом получился лучший в округе. И виден был издалека за много миль. Все любовались на него. Мы были очень счастливы.

Наконец-то мы обрели страну обетованную!

Так мы жили четыре года. Но однажды к нам пришел человек, он хотел посмотреть наш дом. Он был наслышан, что мы и хозяйство ведем хорошо, и ферма у нас процветает, и сам дом просто чудо. Пришел и спрашивает:

— Сколько вы за все это хотите?

Я говорю:

— Нисколько. Мы не продаем ни дом, ни усадьбу. Мы уже устали переезжать с места на место.

Но мой муж возьми да спроси, а сколько он даст за все. И они сторговались, и мы продали за приличные деньги и нашу ферму и наш прекрасный дом. И переехали временно в маленький домик. Дело это было в мае, но даже в августе мы все еще жили в этом тесном доме. А к тому времени у меня родился еще ребенок, двенадцатый. Мы назвали ее Дейзи Линкольн.

И тут нам предложили очень хорошую землю возле Вернона, в Техасе. И мы решили, а почему бы нам не попробовать пожить там. Может, это тоже страна обетованная? Мы сели на поезд и поехали. Фургоны, они остались в далеком прошлом. Теперь ездили в поездах. Землю выбрать оказалось не так уж трудно. Многие в Техасе продавали землю. И мой муж выбрал участок по десять долларов за акр. И засадили ее пшеницей. Но пшеница что-то худо взошла, и мы не выручили никаких денег. Хуже того, нам уже стало казаться, что, пожалуй, мы совершили ошибку. Настало время платежа, а урожая нет, и денег нет. Соседям мы ничего не сказали, хотя некоторые к нам очень хорошо отнеслись, но были и такие, что злорадствовали. Я сама не так уж переживала: мы и из худших передряг выпутывались, значит, и сейчас как-нибудь да вывернемся.

И сбылось. Осенью мы получаем телеграмму от того человека, у которого купил эту землю. И в телеграмме он предлагает взять обратно эту землю по пятнадцать долларов за акр. Мой муж запросил двадцать и получил в телеграмме ответ: «По рукам».

Мы были счастливы — сразу столько денег, и ни за что, ни про что — без труда, без страданий. Такое везенье! Мы решили, наверное, Техас и есть наша страна обетованная.

Потом уж мы узнали, что на той земле нашли нефть и ее владелец заработал кучу денег, стал просто миллионером. Но нам все равно повезло. Мы купили новую ферму и посадили абрикосы, и всякие ягоды, и другие фруктовые деревья, и жили бы долго и счастливо, если бы нас не сманил в Орегон мой отец. И моя старшая сестра тоже там жила. И мы поехали в Орегон, и дела там шли не так уж плохо, а все-таки это место было не для нас.

Господи, куда мы только не ездили и кого мы только не встречали на своем пути! Мы работали. И заводили друзей. Помогали сами, и нам помогали. Дети учились. Мы дружно жили. Говорили мало, делали много.

В графстве Вудуорд мы прожили уже три года, когда у моего мужа вдруг случился удар и вскоре он скончался. Я очень любила его. Мы сорок три года вместе искали землю обетованную. И только перед самой его смертью сделали одно очень важное открытие. Мы поняли, что страны обетованной вовсе нет. Она лишь в наших мечтах. Вспоминая нашу прожитую жизнь, мы обнаружили, что всегда искали ее, эту страну. Мы работали. Мы любили. Мы честно жили. Растили детей. Мы были счастливы. Мы счастливо прожили сорок три года в стране обетованной.