Мой (не) случайный - Наталья Шагаева

Алевтина

Перед смертью, как говорится, не надышишься. Проклятый телефон обжигает мне руку, и я начинаю с голосовых Диме. Вдох-выдох, нажимаю на воспроизведение.

«Димочка, ты не так все понял" — ой, мамочки. Язык у меня заплетается. Я идиотка, все он правильно понял. — "Ты очень хороший человек" — ладно, здесь терпимо. Дима на самом деле хороший человек. "— Я любила тебя… Ну мне правда казалось, что любила" — всхлипываю. Похоже, я там плачу. Алкоголичка. — "Понимаешь…"

Тут что-то с грохотом падает, Ленка шепчет на заднем фоне, и первое голосовое обрывается. Естественно, за ним следует второе – я же не договорила. Алевтина Сергеевна не оставляет незаконченных дел.

«Он такой… Такой… Встретила его и не смогла устоять. Я вдруг поняла, что… Ты извини», — мямлю что-то, постоянно запинаясь, но суть ясна.

Диагноз: законченная идиотка.

Кто хвалит одного мужчину перед другим? Это не извинения, а издевательство. Неудивительно, что он мне не ответил. Хотя удивительно, что не послал меня матом далеко и надолго.

«Я не держу на тебя зла за оскорбления. Правда. Ты не такой, я знаю. Я желаю тебя счастья. Найди себе хорошую девушку. Прости меня», — ну хоть извинилась достойно.

Выдыхаю. Хотя стыдно, конечно, за пьяные извинения. Но, думаю, Дима не удивлён, он меня знает. Пьяная я самая искренняя. Он так хорошо меня знает, а я его. Он такой родной… Даже сейчас. Я бы сохранила с ним хорошие отношения, как с человеком, но, к сожалению, думаю, он будет против. Хороший человек и мужчина, который будоражит и душу, и тело, – это, к сожалению, разные люди.

А вот теперь самое страшное – «гад Майоров». Почему я так его переименовала? Но мне нравится, пусть остается. Пьяная я оригинальная.

Выхожу на кухню, ставлю чайник, сажусь на диванчик, опускаю телефон на стол и нажимаю на воспроизведение голосового Александру. Мама дорогая, это было в час ночи. Но мне было, видимо, плевать. Идеальный мужчина, в моем понимании, должен быть готов выслушать мой пьяный бред в любой время дня и ночи.

«И как вам спиться, господин адвокат? — в голосе ирония. Ну хоть не плачу, и на том спасибо. — Видимо, хорошо. А вот мне, знаете, не очень, —Ой, дура. А я такая крутая, когда выпью вина… — Хотите расскажу вам теперь наше будущее? — О, Ванга в деле. Стыдно. — Не хотите? Но я все равно расскажу. И не надо мне тут закатывать глаза!»

Прекрасный диалог. Браво, Алевтина!

«Да, я пьяная. И вам придётся меня выслушать. Трезвая я буду подбирать слова. Так вот, я в вас влюблюсь, да нет, я уже влюбилась. Перед вами, знаете, невозможно устоять. Вы такой весь их себя, солидный, серьезный, состоявшийся, харизматичный, настойчивый, идете напролом, знаете, что хотите. Это, знаете ли, подкупает».

Где в это время была Лена? Почему она меня не остановила?!

«Так вот, я поплыла. И будем мы как-то существовать вместе. Пройдет время, вы начнете диктовать мне свои правила, которые вам нашептывают ваши тараканы. Да нет, вы уже диктуете свои правила, пока мягко, но дальше начнете давить. И начнутся у нас с вами скандалы. Я, как вы уже заметили, не могу прикусить язык. Возможно, поначалу это будет даже весело – скандалы подогревают, держат в тонусе. Но со временем они утомляют. И разойдёмся мы в разные стороны. Скорее всего, это я от вас сбегу. Вот и все… Печально, не правда ли? Я буду рыдать в подушку, но это ничего не изменит. Вы не умеете жить по-другому. Нет, я вас не виню, в вашем возрасте характер не меняют. И все, финита ля комедия. Так может, не будем еще глубже зарываться друг в друга и меряться характерами? Подумайте на досуге, прежде чем знакомить меня с семьей».

Я даже не заикнулась ни разу. Уверенным пьяным голосом несла эту чушь.

Ой, дура.

Хватаюсь за голову.

Зачем?

Нет, в моей речи есть здравое зерно. Но, во-первых, я призналась в любви. А во-вторых… Не нужно было всего этого нести. На самом деле мужчины гибкие, главное – правильно ими управлять. Он ведь может все воспринять всерьез и больше не прийти. А я не хочу, чтобы не приходил. Я влюбилась. А мы ведь сразу после этой чуши целых семь минут разговаривали по телефону, и одному богу известно, что я там несла.

Сдается мне, рыдать в подушку я начну намного раньше моего предсказания.

Если я хоть еще раз когда-нибудь выпью…

Завариваю себе крепкий чай. Сил варить кофе нет.

Язык мне отрезать бы …

Замираю, когда слышу звонок в дверь. Там по-любому кто-нибудь пришёл меня задушить.

Крадусь к двери на цыпочках, чтобы, если что, сделать вид, что меня нет. Заглядываю в глазок.

Гад Майоров!

Весь такой уверенный в себе. А я с похмелья, даже в душ не сходила. Как я могу предстать перед ним в таком виде? Сама на себя смотреть боюсь. Но, как говорится, полюби меня страшненькой. Стыдно, но я открываю. Потому что, как девочка, боюсь, что он реально больше не придет.

— Доброе утро, — произношу я, отступая назад, пропуская Александра. Весь такой красивый, свежий. В черной рубашке, идеально отглаженных брюках, до блеска начищенных ботинках, и пахнет вкусно. Представляю, как пахну я.

— Я смотрю, у тебя оно недоброе, — усмехается гад, сам закрывает за собой дверь и ставит на тумбу бумажный пакет.

— Ну давай ты сразу посмеёшься от души, и мы закроем эту тему. И так тошно.

— Да некогда смеяться, моя лисица, через три часа нас ждут мои родители, мне нужно тебя реанимировать.

— О нет. Прости, но я в таком виде никуда не пойду. Ты хочешь, чтобы я сгорела от стыда?

— Я приведу тебя в норму, — смеется. Такой довольный сегодня, как кот. Странно, ему зашли мои предсказания?

— Саш, нет, мне плохо… — хнычу, как девочка.

Мужчина хватает меня за пижаму, притягивая к себе, отворачиваюсь, чтобы не дышать на него.

— Да, моя плохая девочка. Да. Все будет хорошо. Родители уже в курсе, что я буду с девушкой, не подводи меня, — хватает за подбородок, поворачивает к себе и целует в нос.