Европейская поэзия XIX века - Антология

ИЗ ЦИКЛА «ГОРЕСТНАЯ ЛЮБОВЬ ХИМФИ»

Ласточки нас покидают,И убор дерев исчез,Песни звонкие смолкают,Опечален старый лес,В голом поле ветра стоны,Шелестенье блеклых трав,Громко каркают вороныПосреди пустых дубрав.О, какое время года!Умирает вся природа,И надежда с ней моя,И с моей надеждой — я.

Ясно речь твоя звенела,Серебристая, как ключ.Ах, и голос ФиломелыДалеко не так певуч.Вся вселенная внималаТрепетанью слов твоих,Даже речка замолчала,Даже шум вершин затих.Смолкли в роще птичьи трели,Все зефиры присмирели,И сквозь слез горючих сольУлыбнулась даже боль.

Дни проходят, дни уходят,Но печаль всегда со мной.Все поток времен уводит,—Неизменен жребий мой.Огнедышащие горыОтдыхают, — но не я.Сохнут реки и озера,—Только не слеза моя.Лес цветет и отцветает,Звезд полет свой путь меняет,Я ж не жду счастливых дней,—Вечен мир моих скорбей.

ИЗ ЦИКЛА «СЧАСТЛИВАЯ ЛЮБОВЬ ХИМФИ»

И последняя отаваПод косой легла легко,Тени длинные направоПротянулись далеко.Тихо по лугу мы бродимИ в густой траве сидим,А порой к реке подходим,В воду с мостика глядим.Речка сжата берегами,А под нами и над нами,В нас и всюду — небеса,В сердце — пламя и краса.

ДАНИЭЛЬ ВЕРЖЕНИ

Даниэль Вержени (1776–1836). — Известный в свое время поэт-классицист. Автор историко-патриотических од, идиллий о сельской поместной жизни, медитативных и любовных элегий, в которые проникала уже и романтическая неудовлетворенность.

ОТРЫВОК ИЗ ПИСЬМА МОЕЙ ПОДРУГЕ

Перевод Н. Чуковского

Не вопрошай же, моя дорогая,Как веселюсь я один, без тебя.Здесь, в одиночестве изнемогая,Я погибаю, тоскуя, любя.

Сбор винограда веселым пожаромШумно кипит у подножия гор,Я же один под орешником старымСвой раздуваю печальный костер.

В плащ завернувшись, я долго в молчаньеЛежа гляжу на мерцанье костра,И начинаются воспоминанья,Ширится воображенья игра.

Жук прожужжит заунывно осенний,И уж толпою несутся ко мнеПрошлого благословенные тениИ обступают меня в тишине.

Так я живу, темнотой окруженный.Что же осталось мне? Двое друзей,Ночи со мной проводящих бессонно:Искра любви моей неразделенной,Песня угрюмой печали моей.

ФЕРЕНЦ КАЗИНЦИ

Перевод Н. Чуковского

Ференц Казинци (1759–1838). — Поэт, переводчик античных авторов, Шекспира, Руссо, Лессинга, Гето, Виланда, Стерна, Оссиана; стоял по главе патриотического движения за «обновление» венгерского языка, за освобождение его от иноязычных влияний и заимствований, за усовершенствование литературного стиля. В поэтическом творчестве Казинци сильна «ученая», медитативно-эпиграмматическая струя.

ПОЭТ

Зверь о добре и зле нам не расскажет,Но люди говорят о злом и добром.

Поэт о злом и добром распевает,И чувствует он пламенно и бурно,Совсем не так, как человек обычный,Который даже в горе вял и скучен.

Насколько человек обычный вышеЖивотного, настолько ж песнопевецЛюдей неодаренных благородней.

ТЕМ, КТО КАЛЕЧИТ ЯЗЫК

Строил Палладий, не портил, ты ж, дикое время,Видело в нем нарушителя правил.Много сильнее художник, чем время, — он молвит:«Я тебе ставлю закон, а не ты мне».Высится гордый дворец, подтверждая, что вышеСмелый художник, чем рабский обычай.

ФЕРЕНЦ КЁЛЬЧЕИ

Перевод Л. Мартынова

Ференц Кёльчеи (1790–1838). — Первый крупный венгерский поэт-романтик, видный участник антигабсбургской либерально-дворянской политической оппозиции 20–30-х годов. Лирика Кёльчеи проникнута чувством разлада между национально-освободительными мечтами и отсталой консервативной общественной действительностью. Ноты, созвучные своей патриотической скорби, он искал, в частности, в немецком романтизме.

ЛОДКА

В лодочке плыву я,Волна кипит,В небе надо мноюЖуравль трубит.О небесный странник,Мчись над землей!Как бы мне хотелосьЛететь с тобой!

Радостную землюТы там найдешь,Где цветы прекрасныИ плод хорош.Эх, с тобою вместеЛетел бы яВольные такиеИскать края!

Там, где хмурых зимнихНет облаков,Может быть, найдетсяНадежный кров,Чтобы беспечальноШел день за днем,Радужной надеждыГоря огнем!

Там вечерний ветерК листве приникИ вблизи порогаЗвенит родник!Бог с тобою, лодка!Кто там во тьмеТрепетные рукиПростер ко мне?

ГЛУХО

О, плакать, плакать бы и плакать,Как никогда нигде никто;Рыдать о счастье утонувшем,Как не рыдал еще никто.Там, где-то на вершинах боли,Кто это мог бы, кто бы, кто?

Ах, эта боль,Нет боли горше,Мятежнее и горячей.Что ж из груди кровавой лавойНе льется сердце;Что же слезыНе выкипают из очей!

ГЕРГЕЙ ЦУЦОР

Гергей Цуцор (1800–1866). — Поэт и языковед, один из основоположников эпического романтико-патриотического жанра. Писал отмеченные живой наблюдательностью и юмором стихи, баллады и песни.

ДЕРЕВЕНСКАЯ ДЕВОЧКА В ПЕШТЕ

Перевод В. Левина

Ну и Пешт — какой красавец, боже мой!А народ здесь — обходительный какой!Я по городу ходила три часа,Тут везде, куда ни глянешь, чудеса.Выше нашей колокольни есть дома,—Я своим глазам не верила сама.А людей, людей-то сколько — просто страх!Ходят в золоте и в бархате, в шелках,Будто все они большие господаИли съехались на ярмарку сюда.Но всего мне показалося чудней,Что и баре тут не чванятся, — ей-ей!В город яблоки пошла я продавать.На крыльце одном уселась торговать.Вижу, смотрит на меня прохожий люд,Все мужчины обернутся, как пройдут,А какой-нибудь еще и подмигнет,Вдруг подходят трое молодых господ.Первый молвил: «Как тебя, голубка, звать?»А второй мне: «Где изволишь проживать?»Третий молвил: «Дай мне рученьку твою».Испугалась я и чуть жива стою.Бормочу сама не знаю что в ответ,А до яблок, вижу, им и дела нет.И не спросят ведь, почем их продаю,—Всю корзиночку купили бы мою.А какой у них красивый разговор!Только все перезабыла я с тех пор.По сто раз меня спросили: «А когдаТы опять придешь с корзинкой и куда?»Ну и Пешт — какой красавец, боже мой!А народ здесь — обходительный какой!У пекарни я стояла, вдруг одинПодошел ко мне высокий господин.Серебром расшиты шляпа и штаны,А усы блестят и будто смоль черны.Видно, барин был он знатный, не солдат.На запятках — вот такие же стоят.«Эй, мадьярочка, жемчужина моя! —Говорил он мне. — Я так люблю тебя!Полюби меня, пройдись со мной часок!»Где ж со мною познакомиться он мог?«Нет», — сказала я, а он мне: «Почему?»«Мне мамаша не велит, вот почему!Наказала мне: „С чужими никогдаНе ходи, моя дочурка, никуда“».«Ах, голубушка, так не пойдешь со мной?» —Грустно молвил он и ждет, — такой смешной!Он ушел, а я осталась там стоять.Как пойдешь, коль не приказывала мать!Но боюсь, что рассердиться может он,—Как тогда? Ведь он, наверное, силен.Нет, уж если в Пешт когда-нибудь опятьМама яблоки пошлет меня продать,Попрошу, чтоб разрешила мне разокПогулять с тем господином хоть часок.Самых лучших яблочек ему я дам,Пусть не сердится и ласков будет к нам.Поклянусь ему послушной быть вперед,Не солдат он и меня ведь не убьет.

МИХАЙ ВЁРЕШМАРТИ