Последний любовник - Лаура Ван Вормер

Следующий дом, на пороге которого я оказываюсь, построен в стиле, пик популярности которого пришелся на семидесятые. На сей раз мне снова открывает не Джереми, а некая девица весьма странного вида. В ней есть что-то готическое — длинные волосы высоко взбиты, глаза жирно подведены черным карандашом, короткая сетчатая майка совершенно прозрачна и открывает глазам черный кружевной лифчик. На черных джинсах странные надписи и булавки.

— Джереми здесь нет, — докладывает дивное создание. — Он смотрит за домом в Малибу.

— А это ваш дом, значит?

— Нет, это дом Морганов. Но их сейчас нет.

— Подожди, ты что же, сменщица Джереми?

— Вроде того, — лениво отвечает девица, улыбнувшись губами, накрашенными темно-бордовой помадой. Какое счастье, что подобное существо — не моя дочь, к примеру. Надо же так себя изуродовать! И это при том, что у нее чудесные белые зубы и симпатичные ямочки на щеках.

— Спорю, что ты — девчонка Джереми!

— А вы-то кто? — спрашивает существо, глупо хихикнув.

— Я — Салли Харрингтон, подруга Лилиан Мартин. На прошлой неделе я гостила у нее в доме, который оказался вовсе не ее домом. Я приехала из Коннектикута и ищу Лилиан.

— А, ну да! Она тут бывала. Слушайте, у меня даже где-то номер ее телефона остался! — Девица исчезает в доме, а я захожу внутрь.

Мне сложно поверить, что кто-то может заплатить огромные деньги за строительство такого дома. Здесь каждая комната окнами словно специально смотрит на окружающие дома. Или хозяева, эти Морганы, любят, чтобы за ними подглядывали?

Наконец появляется создание в черном и приносит мне листок с координатами.

— Благодарю.

— Передать Джереми, что вы приходили?

— А сколько ему лет?

— Семнадцать.

— Немного. И уже целый бизнес организовал!

— Он хочет сам зарабатывать деньги, чтобы не слишком зависеть от предков. У него очень крутой папаша! — смущенно хихикает девица.

— Молодец какой! — хвалю я. — А ты, значит, на подхвате?

— Знаете, мои родители чихали на меня. Они только рады, что меня постоянно нет дома. Тупые богатенькие предки!

Да, если бы это была моя дочь, я за патлы отволокла бы ее в ванную, умыла, причесала и одела в приличную одежду. А еще я заперла бы ее в кладовке на целую неделю, чтобы из головы вылетела вся эта дурь. Наверное, я слишком отстала от жизни и не понимаю современную молодежь. Не напрасно сын ученого назвал меня «леди».

Прежде чем завести машину, я звоню по номеру, который мне дала девица. Разумеется, номер заблокирован. Ладно, попробую разыскать Лилиан по адресу. Я возвращаюсь на Малхолланд и добираюсь почти до Беверли-Хиллз. На Хилстром-плейс нет ни одного здания под номером 16. Есть номер 2, есть 4, 12 и 22, но 16-го точно нет. На всякий случай вылезаю из машины и стучу в дверь ближайшего дома, чтобы узнать, не живет ли поблизости Лилиан.

— Вы думаете, я открыл бы вам дверь, если бы у меня здесь была Лилиан Мартин? — гаркает на меня мужик с изрядным пивным брюхом. — Да я бы жарил ее в каждой комнате во всех мыслимых позах! Ха-ха!

— О, как мило. — Меня аж перекашивает от неприязни.

— Да пошла ты! — Дверь захлопывается.

Что ж, еще один тупик. Я возвращаюсь на Малхолланд и направляюсь к Беверли-Глен. Этот район мне хорошо знаком. Здесь размещается огромный торговый центр, где журналисты часто пытаются подловить звезд, пока те обедают в ресторане, делают покупки и посещают известных стилистов. Меня тоже однажды посылали сюда в поисках скандального репортажа. Я вернулась ни с чем. Редактор был крайне недоволен результатом — он не верил, что я не нашла никакого компромата. На самом деле я могла предоставить километровый отчет о том, кто из звезд разжирел на десяток килограммов после последних съемок, у кого мамаша-алкоголичка и у кого вскочил герпес на губе. Просто мне не показалось, что это настоящий материал. Больше меня сюда не посылали, как бесперспективного журналиста.

Я захожу в ближайшую кафешку и заказываю себе завтрак. Не успеваю я прикончить яичницу с беконом, как оживает мой мобильный. Не верю собственным ушам: Это Лилиан!

— Я узнала, что одна моя знакомая, Салли Харрингтон, ищет меня, — говорит знакомый голос.

— О Боже, это ты! — Яичница застревает у меня в горле.

— Ты не ошиблась. Что тебе нужно? Кроме интервью?

— Нет, Лилиан, речь не об этом! — Я торопливо отворачиваюсь к стене и прикрываю рот рукой, чтобы меня не слышали посторонние. — Тут столько всего случилось! Даже не знаю, слышала ли ты об этом.

— Может, я и не хочу ничего слышать, Салли, — устало говорит Лилиан. — Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое.

— Я последняя видела Клиффа живым. На прошлой неделе он приехал ко мне в Коннектикут, искал тебя. Мы вернулись в Нью-Йорк и провели полдня вместе.

— Не может быть! — Голос Лилиан становится еще более печальным.

— Лили, мне нужно с тобой поговорить!

— Салли, прошу тебя…

— Это важно, крайне важно! По телефону я бы не хотела это обсуждать.

Тишина.

— Ты же знаешь, что я не такая, как другие репортеры. Ты же знаешь это! Я никогда не попытаюсь скомпрометировать тебя.

Александра говорила, что я должна сыграть на том, что нравлюсь Лилиан. Тем более что встреча с ней важна для меня. Без нее мое расследование зайдет в тупик. А я, видит Бог, загнана в угол.

По-прежнему тишина в ответ.

— Доверься своему внутреннему чутью. Ты же знаешь, что со мной можно иметь дело.

— Салли, я была пьяна. Я плохо соображала. Я совсем тебя не знаю.

— Я говорю не об этом. Прошу тебя, нам надо увидеться.

— Значит, ты видела Клиффа?

— Да.

— И он решил, что я с тобой. Теперь молчу я.

После долгой паузы Лилиан говорит мне свой адрес, очень неохотно.

Глава 17

Сворачиваю на Скайвью-драйв, тихую тенистую улицу. Дома здесь не вычурные, не поражающие роскошью. В них видна основательность, респектабельность. Нужный мне дом оказывается в самом конце улицы, он скрыт за массивным каменным забором с двумя створками тяжелых ворот.

Я нажимаю кнопку селекторной связи.

— Да? — У Лилиан такой голос, словно она запыхалась.

— Это Салли.

Створки ворот расходятся, и я въезжаю за забор. При виде дома у меня отвисает челюсть. Слабо верится, что начинающая актриса вроде Лилиан может позволить себе такое. Это каменное строение с массивным фундаментом — настоящая крепость годов эдак двадцатых. Слышу, как внутри глухо лают собаки. Поставив машину, приближаюсь к двери, за которой Лилиан дает указания псам. Когда дверь распахивается, выскакивают две здоровенные собаки — немецкая овчарка и огромное, заросшее шерстью беспородное создание устрашающего вида. Обе садятся у ног актрисы, ощерившись и грозно ворча.